Остров

Потом всё снова вошло в прежнее русло, на доцента уже никто не обращал внимания. Я пил кружку за кружкой и чувствовал, что пора бы остановиться. Сколько времени продолжалось всё это безобразие – сказать трудно. Уже давным-давно стемнело, Станислав Витальевич дремал, откинувшись на спинку стула, кукан с рыбой валялся у его ног. Кто-то из персонала пивнушки выключил на короткое время свет, потом снова включил, сигнализируя, что пришло время закругляться, но никто и не думал расходиться. Тогда отключили пивные автоматы. Это многих рассердило. Если бы не Ваня с Виктором, которые пользовались у всех большим авторитетом, неизвестно, чем бы все могло кончиться. Мы взяли Станислава Витальевича под руки, вручили ему кукан, бидончик и проводили до трамвая. А сами пошли в общежитие. Возле лестницы я по привычке заглянул в почтовую ячейку с номером нашей комнаты. В ней лежал конверт на мое имя. Я его вскрыл и извлек оттуда записку, в которой было всего два слова: «Я приехала». Идти к Юльке было уже поздно, и я благоразумно решил отложить нашу встречу на завтра.

– Что пишут, старик? – полюбопытствовал Виктор, когда мы пришли в свою комнату и расположились на ночлег.

У него появилось новое слово – старик, отметил я про себя. Ваня уже храпел, хотя это не совсем точно сказано. Едва коснувшись подушки, он начинал издавать пугающие стоны, всхлипывать и кричать, что трудно было назвать храпом. За лето мы от этих ночных концертов отвыкли, теперь вот придется привыкать заново.

– Ничего особенного, – сказал я. – На турбазе познакомился с одной классной девчонкой с нашего экономфака. Немного странная, правда. Сегодня вот приехала.

– Поздравляю! – сказал Витька. – А как же Зоя?

– С Зоей, я думаю – все, у неё теперь кто-то другой.

– И ты об этом так спокойно говоришь? Я бы не стерпел!

– Я знаю, но я – не ты.

– Ладно, дело твое, но я бы не смог… Знаешь, старик, я решил завязать с боксом.

– Ты что, рехнулся!

– Ну, не совсем завязать. Для себя тренировки продолжу, а выступать больше не буду, слишком много отнимает времени и сил. Надо что-то выбирать: либо – спорт, либо – профессия. Не хочу остаться недоучкой.

– Кончайте базарить, – взмолился из под натянутого на голову одеяла Моторин. – Дайте, наконец, поспать!

Мы замолчали.

– А то, что Ванька храпит, тебе не мешает? – огрызнулся Виктор.

– Мешает, но это другое дело! А к вашему разговору я прислушиваюсь и не могу уснуть.

– Ладно, завтра поговорим, – буркнул Виктор и отвернулся к стене.

Утром я первым делом отправился к Юльке. Она жила двумя этажами ниже, только в другом крыле общежития. Постучал в дверь, и она выглянула в домашнем халатике:

– Ой, Митя, привет! К нам нельзя, девочки ещё одеваются. Давай внизу встретимся через полчасика, у нас на потоке сегодня собрание.

– Хорошо. У нас, кстати, тоже. Спускайся, я подожду.

Пока я стоял в ожидании Юльки, мимо меня прошли ребята из нашей комнаты.

– Не опоздай на собрание, – сказал Виктор. – Плохая примета…

– Подожди, – перебил я его, – вон Юля идёт, сейчас я тебя познакомлю.

– Ну, вот и я, здравствуй, ещё раз, – сказала она. – Ты вчера приехал?

– Позавчера. Дай хоть тебя поцелую.

Она подставила щёку, в которую я и чмокнул её по-братски. Витька стоял, переминаясь с ноги на ногу. Было видно, что девушка произвела на него сильное впечатление, он даже слегка покраснел, что было на него не похоже.

– Это мой друг, Виктор, чемпион института по боксу в полутяжелом весе.

– Да ладно тебе, – вымолвил он опять же в несвойственной ему застенчивой манере и пожал протянутую девушкой руку.

– Мы немного пройдемся, времени ещё предостаточно, – сказал я ему, – а ты, если не трудно, займи мне место в аудитории.

Возле кинотеатра «Октябрь», который студенты задолго до нас по вполне понятной причине окрестили «Сачком», мы наскоро перекусили в маленьком кафетерии. Юлька без умолку щебетала, рассказывая, как провела в своем городке остаток каникул, и из её слов я заключил, что не так уж она и переживала нашу с ней разлуку. Впрочем, как и я.

– Расскажи мне немного о своих друзьях, – попросила она.

– Даже не знаю, что и сказать. Витьку ты видела, он боксер и мой лучший друг. Ваня Степанов, я тебя с ним познакомлю, добрейшая душа! Знаешь, ему на шахте после первого курса сломало ногу куском породы, так теперь предприятие, как полагается по закону, ежемесячно выплачивает Ваньке компенсацию. Между прочим, в четыре раза бо?льшую, чем наша с тобой стипендия. Так что он теперь ужинает только в ресторанах! Иногда кого-то из нас прихватывает, по очереди: то меня, то Витьку, то Артема Добужинского. Кстати, Добужинский – тоже личность неординарная: может неделю не есть, если деньги закончились. Правда, и на лекции в это время не ходит – впадает в спячку. В прямом смысле слова – спит дни и ночи напролет. Зато уж после стипендии, или когда Ваня в ресторан пригласит, наедается впрок, все сметает, не остановишь. А потом опять деньги кончаются и – снова спячка!

Мы подошли к институту.

– Давай, ближе к вечеру встретимся, в кино сходим, не возражаешь?

Возражений с её стороны не последовало, и мы разошлись по своим аудиториям, где проходили наши собрания. На следующий день было первое сентября. Но в том году на него выпало воскресенье, и мы компанией решили провести этот теплый солнечный день уходящего лета на природе. Взяли в прокате на лодочной станции несколько лодок и погребли на острова. Вода в Сене была прохладной, но некоторые, в том числе и я, все же решили искупаться. Когда мы вылезли из воды, на берегу уже горели костры, поджаривались сосиски и хлеб. Мы пили пиво, болтали и валялись на теплом песочке. Кроме Юли в компании было ещё несколько девушек – с нашего курса.

За два институтских года как-то сами собой сформировались пары; кое-кого мы уже и рассматривали чуть ли не как супругов. А еще через два-три года, к концу учебы, некоторые из наших сокурсников оформили свои отношения, сыграли свадьбы, правда, таких было не так уж много. После трапезы все разбрелись по острову. Мы с Юлькой ушли в самый его конец. Здесь росли камыши, далеко в реку вдавалась песчаная отмель. Мы гуляли по ней, взявшись за руки, словно дети, по щиколотку в теплой ещё воде. Говорить ни о чем не хотелось, без слов было понятно, как нам хорошо друг с другом.

– Юль, – сказал я, – ты мне очень нравишься, я бы не хотел тебя потерять. Давай договоримся, если что-то во мне начнёт тебя раздражать – говори прямо, я не обижусь, постараюсь исправиться.

Она посмотрела на меня долгим взглядом, потом отвела свои лучистые глаза в сторону:

– Зря я тебе тогда всё рассказала, ты, наверное, принял меня за… неуравновешенную особу.

– Не без этого. Но никакой твоей вины в том, что случилось, мне кажется, нет, а все эти самокопания лишь разрушают психику.

– Теперь всё уже в прошлом и больше не будем об этом вспоминать! А твоё предложение я принимаю, я всегда за полную честность. Только ты не торопи меня, в некоторых вещах парни всегда начинают спешить. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Конечно же, я понимал, и у меня даже в мыслях не было ускорять события. С этого дня мы почти все свободное от учебы время проводили вместе – или вдвоем, или в компании наших общих друзей. Чаще всего в этих компаниях оказывался и Виктор. Друг мой и раньше не отличался особой разговорчивостью, а теперь почему-то стал совсем молчаливым, каким-то задумчивым, замкнулся в себе. На мои вопросы по этому поводу отвечал уклончиво, в наших с ним отношениях постепенно исчезала былая искренность. Я, однако, не придавал всему этому особенного значения, мало ли, с кем не бывает, пройдёт какое-то время, и всё вернётся на круги своя. Однажды Юлька задала мне странный вопрос, но и он меня не насторожил:

– Митя, а вы вправду с Виктором друзья?

– Конечно, если бы ты знала, через что мы прошли с ним недавно! Как-нибудь расскажу. А почему ты спрашиваешь?

– Да так, есть кое-какие сомнения…

Этим всё тогда и ограничилось. Был и ещё один разговор, которому я также не придал большого значения.

– Скажи, Митя, а ту свою девушку из Москвы ты часто вспоминаешь?

Где-то глубоко в подсознании вспыхнуло и тут же пропало неясное удивление. Что-то в этом вопросе было не так! Что-то, вроде, и насторожило меня, но что именно – я в ту минуту не понял, а копаться в себе не стал.

– Да нет, теперь, пожалуй, не часто. А вот когда-то… Ну что об этом говорить, Юль! Всё давно в прошлом, теперь у меня есть ты.

И только потом, спустя какое-то время, я вдруг понял, чем меня тогда так царапнул её вопрос: я никогда не рассказывал Юльке о том, что Зоя училась в Москве. Откуда она могла об этом узнать?

На Октябрьские праздники те, кто не уехал домой к родственникам, собирались компаниями в общежитии. Мы тоже решили отметить очередную годовщину Октябрьской революции. Закупили выпивку и продукты. В одной из комнат девчонки принялись сервировать стол, попросив нас, парней, не мешать им в этом ответственном деле. В коридоре меня окликнул Ваня Степанов: