Человеческая оболочка

– Понятно все с тобой, проклятый. Ты вернешься в клетку, чтобы набраться сил однажды, и тогда я с тобой сражусь. Примешь смерть от руки настоящего воина. Это честь для таких как ты.

– Ну или ты примешь смерть от руки настоящего воина.

– Или я… – маска поднял руки к небу и закричал что есть сил. – Боги сказали мне, что этот проклятый чист, глаза его ясны, а кожа не покрылась язвами! Он не ел себе подобных! Он их убивал! Вы все видели, как он без колебаний лишил жизни чудовище! Он заслуживает второй шанс!

Толпа начала неистово выть и свистеть, выказывая свое недовольство. Они ожидали, что Маска зарубит своего врага, а не поддастся своим принципам.

– Это ты так время мне выигрываешь?

Марка сопроводили обратно в камеру, ведя его через город, полный узкоглазых людей. Все смотрели на него с презрением и швыряли объедки. Марк с трепетом подбирал еду с земли, в то время как охранники, сопровождавшие его, сильно хохотали.

Спустя несколько минут, Марк уже набил карманы. Тут и кости, и тухлые овощи, даже черствый хлеб. Сколько же всего в этом поселении скрыто от глаз, раз они умудряются выращивать такую труднодоступную пищу. Еда нужна была Марку, чтобы набраться сил перед побегом. Медлить нельзя. За удачей следует неудача, и он как никто другой это знал. Надо было опережать.

Решетка открылась и Марка толкнули внутрь, закрыв за ним замок. Он постоял, подождал, когда надзиратели уйдут и со всей силы ударил сидящего каннибала тяжелым ботинком прямо в нос. Тот согнулся, держась за голову в ожидании следующего удара.

– Сука ты тупорылая! Я же говорил не жрать человечину! – кричал Марк на парня. – Там, между вами, уродами, поединки устраивают, а выжившего линчует самый главный!

– Я не виноват в этом… – стонал солдат, под громкий хохот Уиллиса.

– Еще как виноват. Все, боец, выбора у тебя нет! – Марк вновь ударил его по голове. – Сегодня ночью мы отсюда уходим, и твой выбор – это бежать с нами. Поступаешь под мое непосредственное командование. Ты все понял? Это твой последний шанс на реабилитацию.

– Понял я, понял. Я сделаю все что скажешь, – закрывал голову солдат, имени которого Марк так и не запомнил.

Парень вернулся на свое привычное место, и плеснув на стену воды из ведра уселся радом с братом. Он достал объедки, что были в его карманах и предложил Уиллису. Тот тактично отказался, и Марк начал поедать все, что умудрился добыть, иногда прислоняя к стене, чтобы поджарить гниль на остатках чьего-то обеда.

Ночь подарила тишину, а вместе с ней и покров темноты, который был на руку Марку. Парень открыл глаза и встал, чтобы побродить по комнате. Пытаясь уловить звуки, что должны доноситься из поселения Марк поймал себя на мысли, что желудок начинало резать, и боль с каждой минутой все нарастала. Как и нарастала головная боль. Та родная боль, про которую он уже начал забывать. К которой привык.

Сидя в тишине и продумывая план до мелочей, парень так и не рассказал ничего своему брату, ожидая от него интуитивных действий, ведь ровно до этого момента они понимали друг друга с полуслова. Исключением были лишь случаи, когда Уиллис слетал с катушек. Упоение боем было для него самым настоящим наслаждением, и хоть Марк не разделял его чувства, он всегда следовал за своим братом. Эта черта старшего очень сильно раздражала, потому что быть командиром с такой больной головой было попросту невозможно, особенно, если в подчинении много людей. Хайле младший анализировал и это, понимая, что именно Уиллис лишил всех шанса на возвращение домой. Из двадцати человек остались лишь трое.

Не трое. Марк не считал людоеда за спасшегося, он каждую ночь пристально наблюдал за этими уродами. Сейчас наблюдать не приходилось, но на хороший отдых времени уже не было.

– Уилл, проснись, – тормошил Марк своего брата. – Мы уходим.

– Да, встаю. Буди вон того, – протирал глаза Хайле старший.

Парень подошел и пнул по ногам спящего солдата. – Вставай! Уходим.

На сборы не ушло и минуты. Все в полной готовности стояли посреди камеры, придавливая подмерзшую грязь. Пар валил изо рта у всех, ведь стена больше не грела. Уиллис и Марк сохраняли спокойствие, словно все идет так, как они и ожидали.

– Так, а че делать-то? Начинаем ломать решетку? – интересовался третий.

Марк покачал головой и взяв разбег всем своим весом ударил в стену, что систематически поливал водой. Мелкие трещины, появившиеся от резких перепадов температур, соединились. Стена, какой бы толстой она ни была до этого момента, разлетелась на осколки. Марк упал в золу, подняв облако черной пыли. Шум от разбитой стены был не сильным, но стоять и разглядывать плоды своих трудов Марк не хотел. К тому же, через него, пока он барахтался в углях, уже успели перепрыгнуть его компаньоны, быстро скрываясь в лесу.

Марк подпрыгнул и крепко встал на ноги. Шатаясь по камере, он успел размяться и привыкнуть к темноте. Рассвет был еще не скоро и отсутствие света должно играть на руку, а не наоборот. Марк побежал следом, стараясь делать шаг как можно тише и мягче. Обходы пленных были не частым делом, но, если такое случится – тут же организуют погоню.

– Уилл, пропусти! – Марк похлопал брата по плечу и тот охотно сбавил темп.

Хайле младший один из немногих кто не попал в ловушки, расставленные на земле в том побоище. Его глаза подмечали все неестественное, что валялось вокруг, и пропустить его было разумной мыслью. Марк хоть и был молод, но опыта в этом деле у него было достаточно, он интуитивно находил места, на которые можно поставить ногу.

– Хорошие у тебя глаза, братец, – сквозь одышку говорил Уиллис. – Мне бы такие…

Все трое шли след в след, стараясь попадать в одно и то же место ногами. Если оступишься – уже не сможешь идти, и вряд ли захватчики вновь будут кормить тебя на убой. Это был последний шанс спастись, а значит, надо быть аккуратнее.

– Уилл, ты слышишь?

– Да, засуетились. Они еще далеко, так что не сбавляем темп, – старший брат явно хромал на ногу, но стиснув зубы двигался за Марком. Боец позади тяжело дышал, словно и не кормился человечиной досыта все эти дни.

Взять третьего было хорошей идеей, ведь стоит запретить ему идти с ними, он тут же завоет, вызывая надсмотрщиков. Он полезнее был тут, в мелькающем черными стволами деревьев темном лесу.

Марк чувствовал, что силы покидают его, к тому же живот разболелся намного сильнее, стоило только начать двигаться. Так много дней сидеть голодом не каждый выдержит, и Марк уже сдавал позиции. Звуки позади становились громче. Топот ног, шелест сухих веток. Враг бежал в темноте, и точно так же уворачивался от своих ловушек, но было слышно, что они намного быстрее.

Воздух начал гулять с большей силой между деревьев, и Марк почувствовал, что выход близко, вот только как далеко они будут от машин – не ясно.

– Уилл, давай!

– Понял тебя! – Хайле резко остановился и со всей своей силы ударил третьего в кадык.

Боец был не готов и словно раненая туша зверя покатился вперед, цепляя капканы и проламывая маскировку на ямах с шипами. Он хотел взвыть, но сломанное горло не давало ему это сделать. Задыхаясь, мужик держался за шею, пока братья бежали навстречу снежной пустыне.

Звуки за спиной сбавили темп, остановившись у приманки, и в это время Марк вылетел в чистое снежное поле. Звезды над головой горели так ярко, что парень осознал, насколько скучал по ним. Он не останавливаясь огляделся и махнул рукой влево, показывая на несколько стальных коробок, стоящих у кромки. Погоня сменила направление и юноша, не в силах произнести ни слова от одышки на всех парах летел к своему спасению, не оборачиваясь на Уиллиса.

Тяжелая дверь хлопнула и Марк на ощупь, с ослепшими от усталости глазами, щелкнул тумблерами. Свет тускло зажегся, высасывая последние силы из аккумулятора. Кнопка стартера погасила свет окончательно, так и не сумев провернуть замерзший мотор.

Марк прохрипел что-то невнятное и достал кривую металлическую трубу. Пока его брат забирался через пассажирскую дверь, парень воткнул трубу в отверстие решетки радиатора и вручную начал проворачивать коленвал. Мотор крутился очень туго, постепенно разгоняя по себе масло, и с каждым новым оборотом шансы уехать отсюда увеличивались. Свет в фарах судорожно дрожал, а это значит, что Уиллис пытается помочь Марку штатным стартером.

Оборот, второй, третий, мотор взревел, вытолкнув кривую трубу наружу. Марк бросил ее на снег и прыгнул внутрь. Перелетев через брата, что уже уселся на водительское сиденье, парень упал на стальной пол и закричал что есть сил. – Гони!

Машина изрыгнула клубы черного дыма, и сорвав гусеницами снег, в который, казалось, уже вмерзла, начала набирать скорость, закладывая крутой разворот. Чем дальше становился лес, тем хуже становилось Марку. Он глянул в зеркало на людей, что выстроились в ряд на самой кромке леса, держа в руках чью-то голову.

– Хорошо, что не остались с ними. Они вон, другу нашему башку отрезали уже. Быстро они, – хриплым голосом говорил младший брат.

– Ага. Внатуре быстро. Чуть не догнали.

– Ну что, наша миссия выполнена? Как будем докладывать Окк… – Марк не успел договорить, как желудок изрыгнул комок кровавой рвоты, и ноги подкосились.

Парень больше не в силах был держать равновесие и бухнулся на задницу, облокотившись на бочки, что стояли в конце фургона. В тусклом свете, который отражался от снега в салон, он разглядел небольшую лужицу крови. Еда, что не поступала в организм очень долго была тут же отвергнута и выкинута обратно.

Уиллис отказался от еды не в пользу Марка, а в свою собственную. И пока его младший брат умирал, сидя на холодном полу, Хайле не сбавлял ход, пытаясь быстрее добраться до дома. Если бы Марк промедлил с побегом, то завтра уже не смог бы подняться на ноги. Он вновь прикрыл собой старшего брата.

Четыре дня обратного пути были несравнимы с двадцатью днями плена. Они пролетали так быстро, что Марк начинал забываться, впадая в болезненную прострацию, сидя прямо за рулем. Единственное, что радовало, это то, что смерть больше не идет за ними попятам, хоть интуиция и просила поглядывать в зеркало заднего вида.

Машина качалась по снежным волнам, а вместе с ней и внутренняя боль Марка. Каждый день он страдал, не в силах справиться со своим желудком и больной головой. Кто бы мог подумать, что телу будет так трудно переключиться обратно, на нормальную еду. Блики в грязных запотевших стеклах попадали в глаза, что утратили возможность ясно видеть, возвращая парня куда-то далеко. Он часами сидел и думал, не в силах проронить и слово своим охрипшим и больным горлом.

Уиллис постоянно рассказывал какую-нибудь чушь, чтобы оживить брата, но большую часть историй Марк пропускал мимо себя, он фокусировался не на голосе Уиллиса, а на своем собственном, внутреннем.

Невероятно тяжелое возвращение обратно чуть не отняло жизнь у Марка, и после пары коматозных дозаправок резервным топливом, машина залетела в город, остановившись прямо у здания штаба Оккера. Уиллис поднял брата и побрел в сторону входа. Темнота рассеивалась часто насаженными фонарями, а парни брели сдавать миссию.

Сдать задание сейчас было важнее всего. Марк и так продержался четыре дня. Да что там четыре, он почти месяц был в плену, питаясь одной водой. А вот Оккер ждать не любил. И чем быстрее ему доложат о произошедшем, тем лучше будет спаться потом, когда придет время набираться сил. Досадно было только одно: именно Марк был в том поселении, но говорить он больше не в состоянии, равно как и держаться на ногах. Уиллис не стал тащить марка далеко, им открыли кабинет, самый близкий ко входу, и включили свет. Глава города уже был вызван по интеркому. Оставалось только ждать.