Человеческая оболочка

Утренний осмотр не выявил тенденции организма к рецидиву. Истощение прошло, кожа вновь имела здоровый цвет, а раны уже почти не болели. Марк с тяжелым сердцем надевал свою обычную одежду. Тут он оказался с пустыми руками, а значит и уходить придется так же. Теперь надо самому готовить, мыться, прибирать постель. Столь короткий отдых был отличным способом отвлечься, но слишком уж быстро он прошел.

Марк вышел на морозный воздух и посильнее натянул свою шапку. Тело все еще не вырабатывало достаточно тепла. На дворе был разгар дня, и протискиваясь между прохожими парень побрел к дому Иннес. За месяц в городе ничего не поменялось. Так же ходили серые люди, бегали чумазые дети. Собаки пробегали по улицам, рыская мордой в поисках еды. Птицы громко кричали, сидя на крышах домов и Марк понял, что он всего этого не замечал.

Тут слишком много жизни. Она была везде: в зашторенных окнах домов, в темных переулках, на набережной, полной крови. Люди шли по делам и совсем не замечали Марка, а он в свою очередь старался чаще закрывать глаза понимая, что чувствует каждого человека вокруг. Словно в темноте пульсирует тусклый огонек, и чем сильнее концентрировался парень, тем больше огоньков загоралось в темноте его закрытых век.

И вновь подъезд, пропахший прелой мочой. Мусор, разбитые лестницы. Шум и крики из разных квартир, что через стены просачивались в общий коридор. Марк постучал в нужную дверь.

– Кто там? – раздался слабый глухой голос из-за двери.

– Это я, Марк. Открывай.

Дверь открыла не Иннес. Маленькая девушка держала на руках грудного ребенка, с испугом глядя на покрытое шрамами лицо парня. Ее голос дрожал, равно как и все тело. – Вы к кому?

– Иннес, я так понимаю, тут нет?

– Если вы о предыдущей съемщице, то ее нет. Я сняла эту комнату с мужем всего пару дней назад, – девушка сразу обозначила свою жизненную позицию.

Парень болезненно улыбнулся. Хорошо, когда есть семья, которая заботится друг о друге. Марк оценил это и не стал никому мешать.

– Простите за беспокойство. Если она вдруг объявится, ну… за вещами, например… Скажите, что Марк ее искал.

– Да, конечно, – испуганно ответила девушка и закрыла перед парнем дверь.

Замок щелкнул несколько раз, пытаясь спрятать новую хозяйку от этого мрачного окружения. Марк ухмылялся понимая, насколько страшным он стал после сломанного носа и разрезанной щеки.

Сейчас, для простых обывателей, он был похож на заядлого пьяницу, что всю ночь дрался за бутылку с настойкой, получая глупые ссадины и ушибы. Точно. На пьяницу и бездомного. Никак не на ветерана, что так много сил пускает на защиту города. Медалей и орденов не выдавали. Даже на похоронах город не выказывал никаких почестей.

– Сбежала, все-таки… – бормотал Марк, потирая лоб ладонью. – Нашла же в себе смелость.

Слабая хрупкая девушка с искалеченной судьбой, и та смогла побороть себя и уйти. Побег не самый простой выход, но самый надежный. Бежать от жизни, которая тебе не нравиться – это правильно, но Марк оставался там, где должен был быть в этот момент. Чем ближе к городу он оказывался, тем сильнее становился с каждым днем. Сила нужна была ему, как воздух, и он отчаянно возвращался к своему брату. Раз за разом. В поисках того, что сделает его лучше.

Сидя на скамейке около высокой башни, что протыкала небо, он глядел на прохожих. Найти в себе желание вернуться домой было не просто, и парень оттягивал этот момент как можно дольше, наслаждаясь подогретым пахнущим гарью воздухом, сидя в длинной тени шпиля. Марк разглядывал керамическую отполированную поверхность башни, на которой были явные следы того, что кто-то пытался попасть внутрь. Жаль только, что безуспешно. Футеровка из плотно сложенных листов не осыпалась за долгие годы простоя, и это было удивительно.

Ни одного знакомого лица не прошло мимо. Город был очень большим, и шанс хоть и был мал, но не равен нулю. Марк сидел уже несколько часов, и единственными, кто им заинтересовались – это порядчики. Но даже среди них он не смог увидеть знакомых, хотя раньше, по идее, служил с ними. Люди в броне спросили документы, на что Марк их любезно предоставил.

Новый чистый паспорт, не потрепанный временем, бережно хранился во внутреннем кармане куртки. Корка паспорта была выполнена в трех тусклых цветах, с символикой города. Голубой цвет преобладал, хотя он больше походил на серый, пытаясь обозначать чистое небо. Затем шел красный, уж он то был яркий, отдавая дань красным берегам. А затем черный, что значил сам город. Белая ломанная линия, что шла через градиент этих цветов показывала, какими неимоверными усилиями люди ломают толстый лед, в поисках жизни. Слишком просто было уместить весь смысл поселения на один клочок тканевой бумаги.

Документ вновь отправился в темный внутренний карман, и Марк понял, что пора идти домой. Он засиделся, встречая закат. И пусть небо было еще светлым – фонари уже зажглись. По пути он зашел перекусить в ресторанчике, пропитанном мотивами каких-то странных охотничьих тем, и проводя аналогии с собой заказал суп из морских животных. Морщась от странного запаха, парень уплетал невероятно острый и горячий ужин. Переходить с каши на такие блюда было рано, но Марк уж слишком сильно соскучился по этой еде, наслаждаясь каждой ложкой, что он опускал в бульон. Юноша ел и пил, наслаждаясь вкусами, которых так давно не чувствовал, и хоть желудок тут же начал болеть, Марк старался держать еду внутри, не давая ей выбраться наружу.

Дома было темно и по обыкновению грязно. Койки стояли не заправленными и создавалось ощущение, что Уиллис так и не появлялся тут, предаваясь своим капитанским делам. Марк лег прямо в одежде, не включая свет. Он расчистил себе дорогу до кровати, распинав мусор, ни разу не задумавшись о том, что тут пора бы прибраться. Это была квартира брата, а значит, что эта забота тоже падает на его плечи.

Уиллису на самом деле тоже было плевать. Он не стеснялся приводить подружек в такой гадюшник, а это было бы единственным поводом заняться жилищем. Не задалось. И хлам в комнате только копился.

Стук в дверь вырвал Марка из сна, и в темноте, нарушаемой светом из окон, он открыл замок. На пороге стоял мальчишка лет десяти, с красными от слез глазами. Он вытирал текущие сопли, но как только увидел, что дверь все-таки открыли, выпрямился и сильно шмыгнул, загоняя зеленую жижу в себя, чтобы казаться суровее.

Парень плюнул на куртку Марка, оставляя омерзительное стекающее пятно. – Это тебе за отца, ублюдок!

Испугавшись расправы за такое действие, ребенок тут же убежал, оставив ошарашенного Марка наедине с плевком. Сразу было понятно, о чем говорит пацан, но Хайле ничего не мог с этим поделать.

– Твой отец знал, куда он идет… – шептал парень, еле сдерживая обиду. – Ничего не поделаешь.

Люди умирали в вылазках не часто, но бывали и вопиющие случаи. Марк вновь побывал в одном из них, и ему стало обидно, что из-за кампаний главы города семьи остаются без своих кормильцев. Достойная оплата заставляла крепких и выносливых мужчин проходить тяжелый отбор на службу в непосредственном подчинении Оккеру. Но хорошие деньги просто так не платят. Мальчишка остался без отца, которого так любил, и с этим ничего уже не поделать. Марк бормотал что то, про то, что хотел бы поменяться с отцом мальчика местами, но это была ложь. Марк никогда в жизни не обменял бы себя на кого-то другого. Даже на своего собственного брата.

– Хорошо, что не Уиллис ему попался, – бухтел Хайле, вытирая плевок с куртки. – Стоп. Как он вообще нашел это место?

Глава 37

Это никогда не закончится

– Какого черта по моему городу разгуливает какой-то ублюдок, и ты просто так оставляешь это дело болтаться? – слышался недовольный голос Оккера из-за закрытой двери. – Разберись с этим!

Марк стоял в коридоре уже положив руку на ручку в ожидании лучшего момента, чтобы войти внутрь. Голос главы города стих и парень толкнул дверь. За своим большим столом сидел Оккер, а перед ним стоял и Хайле старший. Бурное обсуждение стихло, и парень пошел внутрь.

– Где был? – резко обратился к Марку глава города.

– Отдыхал. Дома.

– Так какого черта ты не направился сразу сюда после выписки?

– Были свои дела, думал день еще идет в счет реабилитации.

– Плохо думал. Садись, – Оккер ткнул пальцем на стул, что стоял у стола, а после перевел взгляд на Уиллиса. – Ты тоже садись.

– Вы сами-то понимаете, что погибли восемнадцать человек? Знаете, какие потери были у восточной группы?

– Нет, – хором ответили братья.

– Ноль! Долбаный ноль! Какого черта у вас там произошло такого, что вы не смогли отступить, когда начался пиздец? Это я тебя спрашиваю! – Оккер кричал в сторону младшего из братьев.

– Все произошло слишком быстро. Нас окружили. Ситуацию усугубили ловушки, расставленные на земле.

– Блядь, один в один с братом. Сговорились?

– Никак нет, господин Оккер.

– Тогда рассказывай, что за поселение, какие люди, что нам, блядь, с ними делать?

Марк почесал голову, пытаясь понять, откуда начинать рассказ, ведь брат тоже отчасти должен был донести до Главы информацию. Но как только Оккер намекнул, что про плен и кормежку уже все знает, Марк расслабился и начал описывать город максимально подробно и красочно. Все, что он успел увидеть – выложил в мельчайших деталях. Рассказал о людях и их странном обычае, о том, как их преследовали. Каким оружием пользуются.

– И как к ним подступиться? Ты же описываешь абсолютно беспроигрышную позицию для этих узкоглазых ублюдков. Как, нахрен, быть?

– Сжечь, – резко ответил Марк.

Оккер посмотрел испуганным взглядом на парня, а потом на его брата. Пара секунд размышлений и он уже громко смеялся, перевалившись через стол и хлопая Уиллиса по плечу. – Он стал таким же больным, как и ты. Ты, в кой-то веки, был прав!

Оккер вернулся на свой стул и сложил пальцы, переминая их над своими бумагами. – Марк!

– Да?