Человеческая оболочка

– А ты сам-то веришь в свои слова? – обернулась на ковыряющегося в носу Айзека девушка и усмехнулась от увиденной картины. Тот моментально вытащил палец из ноздри и еле заметно обтер его об внутреннюю часть плаща. – Если я правильно поняла, то первое, что с тобой тут случилось – это драка с порядчиками. Ты, может, и подумал, что тебе просто не повезло, но тут везде так.

– Но я-то тут при чем? С чего ты взяла, что я не такой же, как… – парень огляделся по сторонам. – Да и разве они не защищают вас, простых жителей?

– Не знаю, – улыбнулась девушка. – Может я просто хочу пообщаться с тем, кто не из этих мест? Такое, знаешь ли, редко доводится. Я бы сказала… почти никогда. Да и к тому же! Повторюсь: ты не испугался прийти мне на помощь, хоть я и сама в этом была виновата.

– Хм…

– Ты пойми, таких людей как тот лысый – невероятно много. Все пытаются выжить, дерутся за любую работу. Обманывают друг друга. Воруют. Если ты шел сюда в поисках красивой жизни, то ты ошибся городом, – Ханна отвернулась и продолжила путь. – Быть может, я помогу тебе, а потом, когда-нибудь, ты поможешь мне.

– Эхх… ладно… сойдет за ответ. Плохо сойдет, но сойдет. Так куда мы идем?

– А я не сказала? Ко мне на работу. Моя смена уже началась!

– А вот это точно не ответ.

Ханна взяла Айзека за плащ и дернула посильнее, давая понять, что спешит, и Айзек должен спешить вместе с ней. Ускорив шаг, они преодолели с десяток домов, пока не добрались до низкого разукрашенного здания. Краски хоть и выцветшие, отсыревшие, но было видно, что пару сотен лет назад люди все-таки постарались. Здание плотно стояло к другим, что были на пару этажей выше, и выглядело так, словно его пытаются задавить.

Лишь привыкнув к обстановке, юноша начал замечать, что абсолютно все здания стоят косо. То ли покосились от времени, то ли изначально так были построены, но среди тех, что он видел, не было новых. Все они были ветеранами, появившимися настолько давно, что и угадать сложно насколько.

Деревянная дверь на крыльце, состоящем из пары ступеней, открылась и Айзек с Ханной зашли в двухэтажное здание. Ни вывесок, ни названия на нем не было, и Айзеку оставалось лишь гадать, что же там. Миновав спящего за столом у входа мужчину, покрытого сединой, ребята зашли внутрь. Она прошли по коридорам, пару раз повернули и оказались в раздевалке. Ханна скинула с себя куртку, под которой красовалась белая майка, оголив светлые плечи. Сняла теплые ботинки, сменив их на легкие тапочки, и посмотрела на краснеющего Айзека.

– Что стоишь? Снимай давай грязноту свою, а то вспотеешь, – абсолютно не понимая отчего раскраснелся Айзек, сказала Ханна и продолжила приготовления. – Я покажу, где умывальник. Но ты особо не шатайся тут. Как смена закончится – пойдем куда-нибудь.

– Зачем я тут? Я мог остаться и снаружи, – без сил оторвать взгляд от Ханны говорил Айзек.

– Потому что ты потеряешься!

Парень пожал плечами, словно соглашаясь с высказыванием, и начал снимать с себя верхнюю одежду, кинув рюкзак в сторону. Он аккуратно сложил плащ и куртку в шкафчик, что принадлежал Ханне. Туда же положил шарф, шапку и свою маску, что всю дорогу была на его лбу и собирала сажу, витавшую в воздухе. Проверив содержимое своего рюкзака, Айзек сунул туда и его.

– Вот это все тоже убирай, а то напугаешь мне их! – Ханна ткнула пальцем на ножи и пистолет.

Хоть Айзек и сильно задавался вопросом, кого это он напугает, но расспрашивать не решил. Просто пошел за девушкой, что вела его к умывальнику. Приспособление для умывания оказалось хитрее, чем думал парень. Вместо ведерка с водой, висевшего над тазиком или снегом, перед ним предстала настоящая раковина, с причудливой трубой над ней. Ханна повернула два вентиля, заметив явное недоумение в глазах парня, и проверила воду.

– Наслаждайся, пустынный человек.

Айзек поднес руки к воде и удивился. Она была теплая. Теплую воду со стариком они готовили лишь в дни, когда пора было мыться, а тут она лилась по одной только прихоти. Сделав вид, что совсем не удивился этому, парень принялся отмывать лицо. Иногда поглядывая в зеркало, висевшее напротив него на стене, парень ловил взгляд Ханны, что отражалась в стекле.

Сажа смылась быстро, а вот кровь предательски оставалась на лице, вцепившись в кожу. Бросив нежные поглаживания теплой водой, Айзек принялся ногтями скоблить лицо, отрывая засохшие красные кусочки, что торчали из носа и щетины, появившейся за несколько дней пути. Готово.

Айзек разглядывал свое лицо в зеркале невероятно тонкой работы. Все зеркала, что были в Повале, явно искажали изображение, но это зеркало было четким и ровным. И даже покачав в нем головой, Айзек не заметил ни одного искривления. Заметил лишь то, что его нос очень сильно опух и покраснел, а на маленькой горбинке красовалась небольшая рваная рана. Это было для него удивительным, ведь зверье, с которым он встречался в своей жизни – никогда не целилось в лицо. В шею – да, но не в лицо. Это будет его первым шрамом, оставленным другими людьми.

– Уснул что ли? Или пригрелся? Давай, пойдем! – Ханна дернула Айзека за рукав его кофты, не давая вытереть лишнюю воду с лица, и потащила за собой. Айзек успел лишь пару раз провести свободным рукавом по лицу, чтобы глаза быстрее освободились от влаги.

Открыв небольшую легкую дверь, Ханна завела Айзека в просторную комнату, сочетавшей в себе так много крайностей. Тут тебе и куча маленьких столиков, и целая кухня в углу, а через проем в другую комнату просматривались двухъярусные кровати. Везде были разбросаны цветные игрушки разной степени изношенности, а стены украшены рисунками и яркими картинками. Яркий синеватый, свет из заледеневших окон падал в комнату, перемешиваясь с желтым свечением ламп. Пахло едой и было невероятно тепло. Настолько, что Айзек мысленно начал сравнивать это место со своим домом. Посреди комнаты лежал толстый ковер красного цвета, а на ковре сидели дети, пристально разглядывая Айзека.

– Дети, знакомьтесь, это дядя Айзек. Он приехал из далекой страны и хочет поведать вам о том, как живут люди за пределами нашего с вами чудесного города! – весело и задорно произнесла Ханна, отчего у Айзека даже отвисла челюсть.

Он впервые видел детей так близко, не осознавая, что когда-то был таким же. В этот момент он боялся их даже больше, чем любого зверя в пустошах. Засадное чудовище сейчас испугало бы его не так сильно.

Дети подпрыгнули и облепили юношу, крича ему приветствия. Их было много, да так, что при их постоянном мельтешении Айзек не мог их даже сосчитать. Они радостно прыгали вокруг недоумевающего и испуганного парня, но стоило только Ханне скомандовать, как они мирно уселись полукругом на ковер и затихли.

– Дядя Айзек, а про что вы нам расскажете? – спросил мальчик, сидевший в самом центре. Айзек подумал, что это вожак выводка и не стал с ним препираться. Лишь ушел в свои мысли, пытаясь осмыслить то, что происходит. Ханна принесла стул и поставила позади Айзека, после чего надавила на его плечо, и ошарашенный юноша сел, сам того не понимая.

– Айзек, извини меня за это. Я, просто, хочу, чтобы эти дети услышали и увидели что-то интересное. Что-то помимо этого грязного города, – прошептала девушка на ухо Айзеку, отчего его ход мыслей резко поменялся, и он вновь покраснел.

Айзек потер ладони, разглядывая ребят. Всем им было не больше шести – восьми лет, разные волосы, разный цвет глаз, разный оттенок кожи. Все они были разными. Девочки и мальчики смотрели с нетерпением, в то время как Айзек пытался вспомнить хоть одну историю, в которой не было крови. Хотя бы его крови. Почесав подбородок и приложив холодные пальцы к опухшему носу, он еле заметно кивнул.

– Я расскажу вам о тех местах, в которых я живу. Живу я очень далеко отсюда, в месте, где нет ни одного высокого дома, а бескрайнее синее небо огромным куполом висит над головой.

– Что такое купол? – поднял руку один из детей.

– Это полусфера, что обычно накрывает что-либо.

– О, Боги, Айзек, – отвлеклась от готовки Ханна. – будь проще, они же дети!

Айзек вновь задумался, а потом продолжил свой рассказ. Он рассказывал про то, как он жил со своим наставником в пещере, что располагалась на длинном горном хребте. Рассказывал о бескрайних полях, по которым гуляет гонимый ветрами снег. О небе… таком высоком и бескрайнем.

Потом бесконечно долго рассказывал обо всех животных, что видел в этом мире. Дети слушали его не прерывая. Иногда просили зарисовать описанное, ведь их фантазия была неспособна нарисовать то, что рассказывал юноша. Тогда Айзек брал мелок и рисовал на черной доске, висящей на стене то, о чем говорил. Он старательно пытался дополнять свой рассказ картинками.

Юноша рассказывал так много и долго, что в горле запершило. Никогда в жизни он так много не говорил. Да и его так усердно никогда не слушали.

Рассказывал про зверей, что еле видны, без глаз древних. Рассказывал про технику, что использовал в своем ремесле. Даже сбегал до своей куртки, достав перо колорофауна, что таскал с собой уже очень давно. Парень дал его детям, отчего они были в невероятном восторге. Рассказал про засадных чудовищ, и что даже победил одного такого, умолчав о куче крови и страхе, что испытал тогда. Несколько часов не переставая говорил Айзек, пока Ханна не начала созывать всех к столам.

– Айзек, а что самое необычное ты встречал? – спросила маленькая девочка, подгибая под себя ноги и покачиваясь на стуле.

– Необычное, говоришь… Что ж… Было одно. Я был еще маленьким. Прям как вы, – произнес Айзек, отчего дети тут же нахмурились и собирались было начать спорить с парнем на тему своего возраста. Тот помахал пальцем, явно давая понять, что если сейчас отвлечется, то потеряет нить истории, которую с трудом вспомнил и достал из самой глубины головы. – Мы ставили палатку в большом поле, и, как водится, разгребали рыхлый снег, чтобы развести костер. Я тогда переусердствовал и докопался до льда… Что странно, ведь это поле точно не было водоемом. Лед был грязный, вперемежку с землей… вмерзшей в него. Так вот, как только я начал складывать тонкие ветки, чтобы быстрее развести огонь, то заметил в замерзшей грязи… или льду… так и не понял, что это было… Кароче! Заметил очертания странной формы. Это был замерзший зверек. Он был не больше человеческой головы. Да что там человеческой, тогда я сравнивал со своей, так что не больше вашей…

Дети начали трогать головы друг друга, пытаясь понять размеры существа, о котором говорил Айзек.

– Мощные задние лапы занимали половину всего тела зверя, а передние были нужны лишь для опоры. Гладкая голова с торчащими по бокам глазами… На этой штуке не видно было ни шерсти, ни зубов, ни когтей, то есть: смотрелась она совсем безобидно. Старик увидел, что я разгадываю что-то странное, и подошел поближе. Он назвал эту штуку «прыгалем». Говорил, что они не умирают от холода, и что стоит ему оттаять, как он снова оживет. Но опережая мой вопрос, сказал, что нужно оставить прыгаля тут. Чтобы он ждал прихода теплых времен и продолжил свою жизнь тогда же, когда продолжит ее и весь мир.

Парень задумался, искоса поглядывая на Ханну, которая подготавливала столы для трапезы. Но Айзек все думал о том, как получше рассказать историю.

– Я тогда не понимал этой фразы… Про теплый мир. Хотя сейчас представляю, как эта маленькая штука прыгала и резвилась в теплом мире. Среди травы и воды… А по земле вместо нас ходили древние люди. Это что получается? Она ждет, уснув на долгие сотни лет, и застанет уже наших потомков, людей новых… Пережив всех, кто существовал на нашей земле, – Айзек помотал потяжелевшей головой и вытряхнул из нее всю лишнюю философию. – Так вот не об этом история. Я был маленький и слушать старика, который не разрешал мне веселиться и играть с разного рода вещами, не хотел. Я выковырял своим ножном прыгаля из земли и положил в рюкзак. Это было очень странное решение. Очень…

– Зверек ожил? – хором спросили дети.

– Да. И это было очень странно. Спустя пару дней мы вернулись домой, и я скинул сумку, совсем забыв про прыгаля. Мы разложили и разделали мясо, что добыли во время вылазки. Почистили инструмент и даже развешали сушиться одежду. Так вот я точно помню, что не было прыгаля, когда я вешал куртку и свой рюкзак, но я был таким уставшим, что даже не подумал о нем в тот момент. Закончив все свои дела, мы легли спать и уже погасили свет. В глубине темной ночи нас с Юрием разбудил сильный грохот. И ладно бы просто что-то упало… Нет! слышно было, как по всей пещере летают вещи, отскакивая от шкур и деревянного пола. Кружки, ножи, ложки. Оружие и инструменты звенели громче всего. Я тогда так испугался. Сразу подумал, что в дом забрел дикий зверь или грабитель. А я вот: беззащитный лежу на кровати в одних трусах да майке. Старик вскочил и моментально включил свет. Я еще удивился, как быстро он добрался до выключателя. И стоило только свету загореться – грохот стих. На столе для разделки мяса сидел прыгаль. Сырой и живой. Он смотрел своими глазами бусинами на меня. Прямо в душу. Так глубоко внутрь головы. Все это подкреплялось страхом, что я испытал. Я до сих пор думаю, что эта бессмертная тварь преследует меня по пятам.

– Он напал на вас?

– Не… Старик схватил его за башку и кинул на улицу. Я видел его потом. Он снова замерз, не успев отойти далеко от двери. Он до сих пор там, лежит за ящиком для снегохода. Я иногда даже поглядываю на него, не преследует ли он меня. Ох уж этот взгляд. Жуть. Старик мне, конечно, навалял, но это было не так страшно, как проснуться в ночи и увидеть эти глаза. Скользкая голова без шерсти, и торчавшие черные шарики – глаза. Бррр… страшно.

– Ребята. Обед. Садитесь по своим местам! – сказала Ханна, закончив расставлять тарелки. – А ты, Айзек, садись вот сюда. Рядом с Брауном и Эльзой.

Сидя за маленьким столом, на маленьком стульчике, перед тарелкой горячей похлебки, Айзек понял, что сильно выдохся. Его длинный рассказ отнял много сил, словно целый переход через поле до Повала от собственного дома. Осознав, что рассказал так много о своей жизни, юноша невольно задумался о том, как там его старик… Выздоровел ли? Ведь от всего удивительно и необычного, что было встречено на столь коротком пути, парень совсем забывал вспоминать о доме, сосредоточившись на том, что видит.

Он думал о доме ровно до тех пор, пока не взял в руки ложку и не черпнул суп. Вкусно. С каждым новым человеком на пути еда становилась все вкуснее и вкуснее. Сначала еда Марии из Повала. Потом Берси с его кулинарным талантом, который он губит, работая на конвой. А теперь Ханна, что каждый день готовит для этих детей… Так много овощей в супе и так мало мяса, которое было основным рационом Айзека. Удивительно, но получилось очень наваристо и ароматно. Всю трапезу молодой охотник только и думал о том, что пора бы и ему научиться так вкусно готовить, а то старик скоро совсем ослабнет, и нужно будет баловать его хоть иногда.