ЧЕЛОВЕК

Только вот этот дергающийся наркоман. Но разве он может быть опасен?

– Чего ты хочешь? – спросил отец.

– Силу, – долетел до ушей ответ.

– Своей недостаточно?

– Мало. Нужна другая, – противник приближался с вытянутой рукой, указывающей за спину отца, туда, где стояли мы с Дашкой.

Даша, почувствовав угрозу, исходящую от загадочного незнакомца, инстинктивно схватилась за живот. Разум ее сейчас бился словно птица, пойманная в клетку.

Как он узнал? Как понял, что она беременна?

Ведь он указывал именно на нашего будущего ребенка, который вскоре должен родиться.

Отец, не став больше раздумывать, сделал два шага вперед и с крутого разворота заехал ногой в челюсть наркомана. Тот отлетел в сторону, нелепо приземлившись половиной туловища на зеленую скамейку.

Короткий бой окончен.

Таким ударом не мудрено убить, у отца могут возникнуть проблемы…

Но противник, полежав секунд пять, пришел в себя. А может, и вовсе не отключался. Челюсть его была в полном порядке: ни ссадин, ни переломов. Только ухмылка висела, словно приклеенная. Самодовольная ухмылка победителя.

– Слабовато, – невозмутимо процедил он, поднимаясь на ноги, тело его пришло в полнейшую норму и больше не дергалось.

И вдруг с ним произошло что-то неуловимое: бросившись на отца, он нанес один-единственный удар.

Виктор Сказов прочертил по земле с десяток метров, прежде чем возобладали законы трения. Но даже после такого удара, держась за ребра, он поднялся, чтобы защитить свою семью.

Я не мог поверить глазам. Отец, владевший не одним видом боевого искусства, не раз занимал первые места на чемпионатах: дома у нас стояли призовые кубки, полученные на различных соревнованиях. Он легко мог в одиночку справиться с десятком человек! Но сейчас все было иначе. Его едва не убил изможденный тощий наркоман, настойчиво искавший дозу…

Дозу чего?

Силы.

Да. Так он сказал.

– Леша, бегите! – прохрипел отец.

Я вздрогнул.

– Плохой сон?

Алиса сидела за рулем, двигатель довольно урчал снаружи, а мне, кажется, привиделся кошмар из прошлого.

– Сколько я спал?

– Минут двадцать, уже подъезжаем к моргу.

Прикоснувшись к пантаклю, сбросил сонное оцепенение. Сила ожила, пробежала по венам, достигла сердца. Обыкновенная ворожба, но, когда Алиса припарковала машину, рядом с ней сидел уже не заспанный размазня, а собранный и готовый к активным действиям оперинженер.

Территория морга, прилегавшая к небольшой больнице, была огорожена низким забором и усыпана щебнем – денег на укладку асфальта не хватало. Видимо, отсюда недавно забирали свежего покойника: у входа еще остались две старые обшарпанные табуретки, на которые обычно ставят гроб, перед тем как погрузить его в катафалк. Хотя в небольших городах роль катафалка исполняет обыкновенный автобус с выпиленной с помощью болгарки квадратной дырой, через которую и затаскивают внутрь деревянный ящик с усопшим.

– А где ваши, из департамента? – спросил я.

– Оформляют бумаги на досмотр тела. Мы же не простые участковые, ответственности больше.

Я усмехнулся.

Алиса и сама понимала, что ее отдел затягивает дела, но ничего поделать с этим не могла. Конечно, за департаментом по делам с маг-населением строго следит бдительный глаз народа. Это мы, ИМП, с нашими инженерами – среднее звено и всегда на виду, однако претензий к верхушке всегда больше. Как и в любой стране. Но без такой инженерно-магической полиции, которая, пренебрегая риском, действует быстрее, без оперинженеров, подставляющих свои головы под удар, в обществе воцарится настоящий хаос. И наверху это понимают.

К тому времени, как мы подошли к входу, на одну из табуреток уселся пожилой человек, достал сигарету, устало закурил. На нем висел резиновый передник с засохшей кровью, а из кармана торчали синие перчатки.

– Оперинженер Алексей Сказов, – представился я, показывая удостоверение. – Нам нужно осмотреть тело Никиты Афанасьева.

Мужчина, не меняя позы и не отнимая дымящегося окурка ото рта, внимательно изучил корочку.

– Для осмотра тела требуется разрешение, – бесстрастно отозвался он.

– Доктор, а можно как-нибудь без него? Дело срочное, не успеем – мерзавец, сотворивший это, уйдет.

– Во-первых, патологоанатом. А во-вторых, мне строго-настрого запретили подпускать сюда инженеров из ИМП.

В этот момент Алиса, достав свое удостоверение, чуть ли не ткнула его в нос патологоанатому.

– Департамент по делам с маг-населением, Алиса Расколова. Проводите нас, пожалуйста, к телу, – дружелюбно сказала она и добавила: – Давайте не будем ссориться.

Мужчина неуловимо переменился в лице, словно принимая новые правила игры. Несколько секунд поразмыслил и наконец-то ответил кивком.

– Но сначала вы заполните бланк. Иначе я получу нагоняй от начальства, – он вел нас холодными коридорами морга, где, несмотря на то что на улице был день, царил полумрак, а у меня бежали мурашки по коже. Зато Алиса – хоть бы что, чувствовала себя как дома. Меня же всегда вымораживали безжизненный кафель, металлические кушетки и мигающие, словно в фильме ужасов, люминесцентные лампы.

– Леш, ты как, в норме? – заботливо спросила Алиса.

– В полной, – как можно убедительнее заверил я, хотя три чашки кофе, выпитые сегодня за весь день, реально просились наружу тем же путем, что и попали в желудок.

– Выйдем отсюда, надо перекусить. На тебе лица нет.

– Что, дурно стало? Могу нашатырька предложить, – участливо вмешался патологоанатом.

– Обойдусь.

– Ну, как знаете. Этого добра здесь навалом. Пользуется спросом, когда ученики из меда на экскурсию приходят.

Доктор явно развеселился, интересно, что стало тому причиной?

Когда мы, наконец, миновали этот лабиринт ужасов и вошли в своего рода рабочий кабинет, врач положил на стол бланки. Для меня и Алисы.

– Зачем два? – спросил я.