Семейные обязательства

После той битвы магия на Мстислава перестала действовать. Совсем. Но это выяснилось позже, а пока степные шаманы отступили, маги стали считать свои потери, а люди – хоронить мертвых. Это была победа, пусть и доставшаяся чудовищной ценой.

Маги снова собрали совет. На этот раз на него даже пригласили Мстислава и Горазда – стало очевидно, что без их воинов никуда. Нужно было решать, как уничтожить остатки степного войска, а главное – уцелевших шаманов.

– Если Потрясатель был уже мертв, почему они не повторили успешное нападение на шаманов? – удивилась Марья.

– Вот и Мстислав так думал. Он настаивал на немедленной атаке. Шаманы отступили в долину к сожженному Тервеню. Их можно было там прижать и окончательно разгромить, – призрак стукнул ладонью по столу, – цитируя князя Горазда: «прихлопнуть, как мышА в бочке». Но Триедин предложил сначала ударить магией. Мол, так будет намного проще их добить. Вы ведь слышали сказки о гребешке, ленте и платке, которые создают преграды – море, горы и стену огня?

– Слышали, – хором ответили близнецы, – так Иван-дурак от Бабы Яги удирал.

– Это реальные артефакты. Их скинули на стоянку степняков. Разом. У страха глаза велики, а магам было очень, очень страшно.

– Похоже, что-то пошло не так, – мрачно предположил Иван. – Я-то не дурак, в отличие от… всяких сказочных.

– Это точно – не дурак… – улыбнулся ему призрак. – Земля и так была расшатана магической битвой, и твердь перестала быть твердью. От колдовского удара пошла огромная трещина. Гнездовску повезло, катаклизм двигался от него… по всем остальным рутенским землям. В паре сотен километров от Тервеня проснулся вулкан, о котором никто и не знал до той поры. Извержение продолжалось несколько дней. Пыль и пепел поднялись так, что в Гнездовске неделю не видели солнце. Маги кое-как сумели не допустить землетрясения там, где сейчас стоит Заозерье, но все, что восточнее, спасать было уже поздно. Часть людей, живших в тех землях, сумело уйти в Гнездовск и Кошиц. Но, конечно, далеко не все… Говорят, у кого-то из магов даже взыграла совесть, и они поставили несколько порталов, чтобы спасти, кого смогут. Потом многие беженцы присоединились к Мстиславу, когда он пошел на запад, искать новый дом.

Близнецы сидели, приоткрыв рты. Конечно, они читали учебники, и даже на уроках слушали учителя, но картина складывалась только сейчас.

– Из-за катастрофы реки изменили свои русла, затопив начавшиеся пожарища, – продолжал призрак. – Столбы пара поднимались выше гор, казалось, небо рухнуло на землю. Все успокоилось примерно через месяц, и там, где были Рутенские княжества, остались только болота и вода. Так и получилось Заозерье.

Он замолчал, давая детям обдумать услышаное.

– Получается, Мутные озера – результат ОШИБКИ? – воскликнула Марья.

– Мне очень жаль, но да, – почти как живой, вздохнул призрак. – Мстислав этого магам не простил. Как выжил змей Триедин после общения с озверевшим воином – загадка. Скорее всего, просто сбежал в Дракенберг. После победы над Потрясателем Мстислав вообще мог… многое.

Потом совет магов запретил колдунам участвовать в войнах любым способом, кроме медицины. Все записи о заклинаниях, позволяющих устроить глобальные катаклизмы, были уничтожены, на попытки исследований наложено строжайшее ограничение. Но это уже никого не спасло.

Близнецы ошарашенно молчали.

– А потом? – тихонько спросил Иван. – Как Мстислав стал основателем Империи?

Призрак улыбнулся.

– Тут есть несколько вариантов истории, – с иронией сказал он. – Кто-то рассказывает, что Мстислав пришел в Тридевятое царство с теми, кто выжил после разгрома орды, и завоевал эти земли. Кто-то вспоминает, что Мстислав спас гётскую Царь-Девицу, королевну самого большого местного племени, женился на ней и сам стал царем.

– А на самом деле? Что правда?

– На самом деле – все правда. И завоевал, и спас. Вы помните – на Мстислава после победы над Потрясателем перестала действовать магия? Он мог рубить в капусту нечисть и колдунов Тридевятого царства, не опасаясь чар. А потом выяснилось, что его дети унаследовали этот талант. Причем наследники могли отключать магию по своему желанию, а после коронации колдовство рядом с царями, а после – императорами, переставало работать совсем. Это назвали «Благословением Мстислава». Детям и внукам царей Благословение тоже передавалось, а дальше – уже нет. Только в редчайших случаях в дальних родственниках правящей династии просыпается эта сила… Причем совершенно неважно, на ком женились потомки Мстислава, царевны и царевичи все равно получали Благословение. Известно одно исключение – дети магов и Мстиславичей. Им передавалось только колдовство. Но потомки основателя Империи редко… хм… общались с магами.

– Род Мстислава уничтожил сказку? – с обидой вскрикнула Марья, не придав значения престолонаследию.

– Сказку? – переспросил призрак. – Наверное… Но представьте, какая это была сказка. Откуда черепа на заборе у Бабы Яги? Почему раз в год Водянику отдавали в жертву девушку? Из чего, точнее, из кого варили зелья ведьмы?

– Но ведь была и польза! – возразил Иван. – Не все ж людей ели… И что, люди вот так запросто отказались от колдовства?

– Не совсем запросто и не все отказались. Но сами подумайте – что сделает крестьянин, отдавший ребенка черту, если придет царь и убьет черта? А если царь еще и объявит, что так теперь будет со всеми чертями?

– Порадуется… – побурчала Марья, – и потом, если что, сам первый черта на костер потащит. – А если не убивать? Если, ну например, ковер-самолет? Замечательная же штука!

– С него камень на голову скинуть можно, – возразил Иван.

– С забора тоже можно!

– Не ссорьтесь, вы оба правы, – прервал их перепалку призрак. – Поначалу Мстислав запретил всю магию – помня об утонувшей в болотах родине. И чтобы в его царстве больше не приносили людей в жертву. Потомки чудищ, ведьм, оборотней и другой нечисти стали жить, как обычные люди. А если вспоминали о колдовстве, к ним приходили Охранители… Почти у всех имперцев был не совсем обычный предок, но о нем предпочитали помалкивать. Зато в Заозерье магию продолжили развивать, и вместо кровавых ужасов она стала способом получения массы полезных вещей. Через почти четыре века после Мстислава его потомок император Александр, позже названный Великим, издал закон о разрешении магии… Но это другой разговор.

– Я помню! – воскликнул Иван, – ты ведь тогда был живой, да? И сам все видел? И как прабабушка Елизавета, твоя дочь…

– Точно! – перебила его сестра. – Она же тогда как раз… Ой. Тебе, наверное, грустно вспоминать?

– Ничего, – улыбнулся призрак. – Но на сегодня сказок хватит. Сила живой воды почти закончилась, а историю про юность Елизаветы Луниной, или, как мы ее называли, Элизы, я вам расскажу, когда подрастете. Пока рано.

– Ну во-о-от, – вздохнули близнецы. – Как уроки делать – так мы выросли. А как про родных предков – так маленькие?

– Через пару минут вас позовут ужинать, – отрезал призрак. – И мне пора на покой. Так что – живо мыть руки бегом в столовую.

– Ладно, – кивнула Марья, – мы потом вернемся.

– Ага, – поддержал ее Иван, – спасибо, предок!

– Пожалуйста… – прошелестел призрак.

На верхней полке пятого стеллажа во втором ряду стояла тонкая книга в черной обложке. Привидение прекрасно помнило строки из нее: «Не стоит считать призраков шансом на бессмертие. Мертвые не испытывают эмоций, не способны на привязанность, не имеют собственных мотивов. Они – информация, воплощение летописи, не ограниченное личной памятью умершего человека».

Дух, считавший себя Павлом Луниным, не возражал против такой трактовки.

Но почему-то каждый раз, когда в замок приезжали шумные близнецы, в бестелесной оболочке призрака как будто зажигался огонек свечи. Он чувствовал и берег это крошечное тепло, которое, казалось, делало его чуточку плотнее. А при словах о начале царствования Александра у призрака дергалась рука и ныло в груди, там, где при жизни было сердце.

Павел Лунин усмехнулся (да-да, эмоций у них нет!) и вернулся в свой портрет.

Было очевидно, что близнецы не отстанут, историю придется рассказать – призрак не может нарушить прямой приказ потомка, подкрепленный живой водой. Дети об этом пока не знают, но скоро разберутся. Пострелята…

Значит, нужно заранее продумать, о чем говорить десятилетним непоседам, а о чем лучше пока помолчать.

Пора вспоминать во всех подробностях.

Глава 1. Барышня на балу

Едва слышный шелест шелкового подола, стук изящных каблучков, поворот, снова поворот, искрящийся всплеск изумрудов браслета на руке, поднятой навстречу партнеру…

Элиза очень нравилась себе в бальном наряде. Она не могла посмотреть со стороны, но восхищенно-грустный взгляд кавалера отражал ее красоту лучше любого зеркала.

– Елизавета Павловна, – негромко сказал он, приблизившись в танце, – надеюсь, вы не лишите меня счастья видеть вас на осеннем балу в Цитадели?

Элиза улыбнулась. Чуть более лукаво, чем пристало барышне в разговоре с не-женихом. Особенно, когда дата свадьбы уже назначена.

– Я постараюсь уговорить Петра Васильевича.

При упоминании будущего мужа взгляд бравого лейтенанта императорской гвардии стал еще тоскливее. Элиза наклонила голову, пряча усмешку. Светлая прядь, продуманно-небрежно выбившаяся из прически, упала ей на лоб.