Семейные обязательства

Размышления епископа прервал решительный стук в дверь.

После разрешения вошел отец Василий, викарий Провинциал-охранителя. Второе лицо в гетенбергском Официуме, заместитель и правая рука прежнего епископа. Если бы все шло своим чередом, он бы сейчас носил архиерейскую мантию, но Владыка решил вызвать отца Георгия, и все переиграли.

Новый Провинциал-охранитель сразу после назначения загрузил викария хозяйственной работой, а сам стал вникать в вопросы следствия. Что об этом думал несостоявшийся епископ – доподлинно неизвестно, но отец Георгий был уверен, что библейской кротостью там и не пахнет.

Отец Василий коротко поклонился, точно дозируя почтение и независимость. Подал начальнику пухлую папку с документами на подпись, дождался приглашения сесть и застыл статуей «идеальный подчиненный ожидает распоряжений».

Викарий был невысокого роста, крепкий и жилистый, быстрый, как ласка. Лет сорока с небольшим. Он сидел напротив нежданного начальника и смотрел прямо, открыто и спокойно. Отец Георгий подозревал, что так же спокойно, не дрогнув ни единым мускулом на лице, викарий проводит в последний путь гроб с его телом и приступит к исполнению новых обязанностей.

Жар-Птица надеялся, что произойдет это еще не скоро.

Впрочем, как знать…

Отец Георгий просмотрел документы. Наверху лежала смета расширения кошачьих вольеров. Строительство, еда (поди-ка прокорми такую ораву), жалованье служителям (кто-то должен кормить, гладить и убирать) и так далее. Еще несколько хозяйственных документов и…

«Представление о награждении орденом Огненной Звезды лейтенанта третьего рейтарского полка Юлии Орловой»

Отец Георгий поднял глаза на заместителя.

– Вас интересуют подробности? – подчеркнуто предупредительно спросил отец Василий.

– Да, – кивнул епископ, в который раз проигнорировав выпад в свой адрес. Хочется викарию норов показать – сколько угодно, лишь бы работал. Окоротить всегда успеется. Отец Георгий просто добавил:

– Высший орден Империи за борьбу с нечистью – это серьезно. Расскажите.

Епископ слегка лукавил – он читал отчеты. Заместитель, конечно же, прекрасно это знал. И знал, что начальник в курсе его знания… и так далее. Но субординация есть субординация.

– Все началось с браконьерства… – сообщил викарий.

Дубовая роща у деревушки Лукоморье на юге Гетенбергского округа росла с незапамятных времен. Грюнфельдский тракт шел западнее, и когда-то густонаселенная местность стала совершеннейшим захолустьем. Выращивать что-то на продажу там мешали расползающиеся топкие болота. Свой огород обиходить бы, какая уж торговля. Здесь промышляли засолкой грибов и капусты, но в последнее время и это дело захирело.

В самой деревушке после Войны принцев осталось полтора целых дома. Судя по записям фискального ведомства, там жило несколько особенно упертых крестьянских семейств. Земля принадлежала короне.

О тех краях ходили сказки. Впрочем, почти такие же байки, выросшие из былей времен Мстислава, можно было услышать во всех уголках империи. Да и деревень с таким названием в закоулках бывшего Тридевятого царства осталось немало.

Как уже говорилось, началось все с рощи. Кто-то небрежно срубил несколько десятков вековых дубов, остались корявые пеньки и гора щепок. Лесник и рад был бы списать убыль дерева на ураганы или бобров? а то и вообще не заметить безобразие, но на беду неподалеку случился урядник.

Он приехал разобраться с поджогом домика зловредной бабки-травницы. Старуха дошла до аж до уездного города и требовала привлечь по всей строгости своего собутыльника, спалившего хату.

Урядник приехал в захолустье, поглядел на угольки, описал со слов бабки утраченное имущество, а на обратном пути углядел нескольких мужиков с подводой подозрительно толстых дубовых бревен и велел показать разрешение на вырубку. Слово за слово…

Каким чудом уряднику удалось унести ноги, он и сам не знал. В седло прыгнул, говорит. А следом – то ли демоны крыльями хлопали, то ли еще какая жуть. И глаза горят. Вас бы туда, вы б тоже ни черта не запомнили.

Тут уже всполошились охранители. Допросили урядника, рвущегося вернуться с подкреплением «размотать ихию кодлу», и отправились посмотреть, у кого это глаза горят. На всякий случай попросили поддержки у местного гарнизона и получили взвод рейтаров под командованием дамы-лейтенанта Юлии Орловой.

Скорее всего, полковник попросту хотел хотя бы ненадолго избавиться от навязанной ему проблемы. Баба в форме это, конечно, очень в духе нового правления, но на практике – головная боль. Как обращаться с таким чудом-юдом – непонятно. То ли Марья Моревна, то ли Василиса Микулишна, то ли черт ее знает. Сказочные богатырши хотя бы не служили в регулярной армии.

На место отправились двое охранителей под охраной рейтаров. Обнаружили вырубки, пустую сторожку лесника и полное отсутствие поддержки со стороны местных жителей. Только бабка – погорелица, притулившаяся в заброшенной хате на окраине деревни Лукоморье, указала на заимку в лесу.

Хотя заимкой добротный сруб, окруженный частоколом, назвать было сложно. Это был, скорее, небольшой форт, а обитало в нем три десятка дезертиров с войны принцев.

Урядник долго чесал в затылке и ругался – как просмотрели этакую пакость? Лесник-то точно с ними в сговоре, к гадалке не ходи, паскуда лысая.

Если бы лесные богатыри-разбойники пошли на сотрудничество с церковными следователями, у них были бы все шансы отделаться штрафами за браконьерство и парой лет исправительных работ. Горящие глаза можно и списать на излишнюю урядникову впечатлительность.

Но, видимо, на их совести были не только вековые дубы. Охранителей не пустили на порог, продемонстрировали несколько потертых, но добротных пищалей и предложили два варианта. Либо вы, добрые пастыри, проваливаете на все четыре стороны – впрочем, бабу можете оставить. Либо ваши косточки обглодают волки.

Охранители хором охнули. Со взводом рейтаров штурмовать лесное укрепление – само по себе идиотизм. Если уйти, вся разбойничья шайка разбежится.

Решили отправить гонца за подмогой, а самим посторожить. Ситуация сложилась патовая – разбойникам не выйти, охранителям не зайти. Два дня прошли в вялых переговорах с атаманом, плюгавым бородатым мужиком. Госпожа Орлова в переговорах участвовала, старательно доводя атамана до белого каления. Поначалу он пытался игнорировать «дурную бабу», но не вышло, и вскоре главарь разбойников на повышенных тонах обещал ей массу неприятностей, в основном сексуального характера.

На третью ночь, под полной луной, началось.

Отряд поддержки охранителей ждал нападения, но не с воздуха. Волки-оборотни дело привычное, медведей тоже видали, но гуси? Или, как в сказках – гуси-лебеди?

Видимо, разбойникам было жаль накопленного добра, иначе они в первую же ночь улетели бы из осажденного дома. Но когда стало ясно, что сейчас тут будет солидное подразделение имперской армии, самосохранение победило жадность.

Тридцать крылатых тварей весом со здоровых мужиков взлетели над частоколом. Опешившие рейтары потеряли несколько секунд, а после дали залп. Но рейтарские пистолеты – это не охотничьи ружья, попасть в птицу, даже очень крупную, из них не так-то просто. Двоих гусей зацепило, остальные продолжили взлет, рейтары перезаряжали…

С неба камнем упало что-то небольшое. Плюгавый атаман, почему-то не превратившийся, а летучий в первозданном виде, спикировал, как чайка за рыбой, и схватил лейтенанта рейтаров Юлию.

Дальше показания расходились. Кто-то говорил, что охранители хором взвыли псалом, и от того бородатый рухнул на землю. Кто-то вспоминал, что никакого псалма не было, а была ругань Юлии и дикий визг атамана. Кто-то, не вникая в сложности, перезаряжал и палил по гусям, резонно предположив, что пристрелить лейтенанта, целясь в разбойника, не самая хорошая затея.

Так или иначе – атаман верещал, кувыркаясь в воздухе. Гуси-лебеди спешили ему на помощь, попадая под пули. Охранители стреляли вместе со всеми – толку от их Знаков сейчас было немного.

Когда гуси подлетели к атаману, визг смолк, а еще через секунду вся летучая компания рухнула с неба. Гуси-лебеди снова стали людьми, да еще и смачно приложились о матушку-землю. Выжили в итоге трое.

Юлия как-то извернулась и сумела использовать противника для смягчения удара. Дух из нее ненадолго вышибло, но серьезных повреждений лейтенант Орлова не получила.

Осмотрев труп атамана, охранители уважительно хмыкнули. У летучего бородача были размозжены гениталии, почти оторвано ухо и сломан нос. Умер он, скорее всего, от падения, попав головой на острый камень.

В доме банды обнаружили деньги, ценности и измученную немую девицу, позже опознанную как пропавшая купеческая дочка. Девица мычала и цеплялась за серо-бурые ветхие тряпки, бывшие когда-то рубахами.

Отец Василий описал всю историю в нескольких скупых предложениях. А в конце добавил:

– Если бы лейтенант Орлова не сумела сначала спровоцировать атамана на попытку похищения, а потом нейтрализовать его, вся банда могла бы уйти. А за этими гусями числится длинный список. Убийства, похищения людей, не говоря уже о разбое, кражах и браконьерстве. Еще предстоит выяснить, как это обычные дезертиры научились превращаться в летучих тварей.

– Героическая дама, – кивнул епископ. – Сочту за честь поздравить ее с наградой. Но почему представление делаете вы, а не служители районного управления?

– Они не осмелились. Один из высших орденов империи, пусть и третьей степени. Попросили меня.

Заместитель смотрел на отца Георгия абсолютно честными глазами старого служаки, вынужденного объяснять выскочке из захолустья, что тому еще придется заслужить доверие подчиненных.

Слишком честными, пожалуй.

Епископ поставил на представлении к ордену размашистую подпись и приложил личную печать.

Остался еще один вопрос, который он не стал задавать вслух. Если в отчетах об этом ни слова, значит, либо ответа еще не нашли, либо викарий не хочет заострять на нем внимание начальства. В любом случае, спрашивать нужно у тех, кто там был, а не у своего заместителя.