Шапка Мономаха

– Ну, может, на следующей неделе… – мямлит он.

Проходящий в такой вялой беседе обед закончился.

– Пойдёмте, я хочу Константину показать кое-что такое, что его наверняка заинтересует, – приглашает директор, и я понимаю, что он имеет в виду маленький зальчик, где стоит тоже маленький – говорят, он называется «кабинетный» – рояль.

Действительно, он ведёт нас именно туда.

– Ух ты… – при виде инструмента на лице Костика появляется такая редкая у него улыбка. Обернувшись к Георгию, он несмело спрашивает: – Можно?

– Нужно! Он недавно хорошо настроен. Я ведь сам иногда для желающих тут играю… Давай крышку подниму.

Первые звуки получаются несмелыми, и я понимаю, что идёт процесс привыкания. Наконец освоившись, пальцы уже шустро бегают по клавишам, и рояль теперь извергает мощные красивые звуки. Да… Это не пианино в квартире. Это даже я понимаю.

– Что тебе сыграть? – поворачивается Костик к Ольге.

– Шопена. Всё равно что! – полушёпотом просит она, хватает стул и садится рядом.

– Пойдёмте поговорим пока, – с улыбкой зовёт меня Георгий и, кивнув в сторону «голубков», добавляет: – Думаю, это надолго.

В кабинете, куда мы пришли, он, сначала запустив кофе-машину, делает нам по чашке этого напитка, садится напротив, долго молча смотрит на меня, только потом начинает говорить.

– Скажите, Максим, а надолго у вас хватит отложенных на машину денег?

– Где-то на четыре-пять месяцев. Вы не волнуйтесь! Я в любом случает их не брошу. Проживём! Может, к своей сборке мебели я ещё что-нибудь найду, например по бухгалтерской части. Повторяю – не брошу. Отвечаю я за них, за обоих!

– Ещё раз повторю: рад, что я в вас не ошибся. Очередное спасибо вам за Константина… – голос Георгия задумчив и почему-то чуть грустен. – Очень вас прошу – не дайте ему бросить университет! Армия его сломает. Хотя он по-мужски и заступился перед матерью, от которой зависит, за Олю, но это является только подтверждением его хрупкого романтизма. Поверьте, его будущее как пианиста целиком заключается в его романтическом восприятии окружающего мира.

– А как он станет музыкантом, если будет учиться в университете? – задаю я вопрос, который меня беспокоит.

– Знаете, Максим… Я скажу, возможно, странную вещь… Когда я услышал игру сегодняшнего Кости, то понял, что он УЖЕ музыкант. Помните, я вам говорил про его талант и что он поцелован Богом?

Киваю.

– Так вот… Он уже музыкант. Видимо, от своего одиночества, будучи влюблённым в музыку, Костя очень много времени проводил в самостоятельных занятиях и вкладывал в звуки всего себя со своими мыслями, проблемами, может, страданиями… Уверен, что он в этой области, если хотите, способен к самовоспитанию, к самостоятельной борьбе за совершенство. Его техника сейчас почти безупречна. Всё, что ему сейчас надо, – пройти всякую околомузыкальную лабуду, сдать её и забыть эти догмы. Педагог по инструменту, конечно, у него тоже должен быть, но тут нужен не обучающий, а только изредка подправляющий преподаватель. Человек, который почувствует его душу. Так, как когда-то великий пианист и педагог Нейгауз почувствовал в своём студенте, а потом тоже великом пианисте Рихтере его тонкую и ранимую душу. Повторяю: его обязательно должен послушать Михаил. Дело не в оценке достоинств. Я жду совета, каким путём Косте надо двигаться дальше, и помощи в таком продвижении. Давайте совместными усилиями преодолеем Костины сомнения и подтолкнём его к… прослушиванию.

– Георгий Николаевич, я не только согласен, но и готов делать всё, что для этого будет нужно.

– Спасибо… Спасибо вам! Теперь о вас… Если вы хотите где-то подработать бухгалтером, то я могу кое с кем поговорить о возможности привлечения бухгалтера-надомника с высшим экономическим образованием, – при этом он усмехается, видимо, вспомнив, как я когда-то ему представился. – Устроит вас такая дополнительная работа?

– Конечно! Я за время своего бухгалтерства постарался узнать в этой профессии побольше и даже создал у себя в ноутбуке библиотеку необходимых документов. Я буду очень стараться! – и вдруг признаюсь: – Вы знаете, когда ощущаешь на себе ответственность за других людей, на многое начинаешь смотреть по-другому.

– Максим, я очень надеюсь на вас относительно Кости и обязательно буду помогать. На меня вы можете рассчитывать. А теперь давайте вернёмся к ребятам.

Звуки рояля мы слышим ещё в коридоре, едва выйдя из кабинета.

– Третья баллада Шопена… – прислушивается Георгий и даже останавливается. – Удивительное прочтение. Шопен, и это абсолютно точно, – его композитор. Поверьте, чтобы играть Шопена, мало быть просто пианистом… Очень немногие способны его прочувствовать по-настоящему.

Входим в зал. Ого! У Костика появились слушатели! Несколько стульев, стоящих у стен, заняты.

Финальные аккорды, и он заканчивает. Только сейчас сидевшие прежде неподвижно люди начинают ёрзать, шевелить ногами и руками… Такое впечатление, что во время звучания музыка не давала им этого делать.

– Простите, молодой человек, а вы не могли бы сыграть ещё и Первую балладу? – раздаётся голос из угла.

– Да-да… Я сейчас… – смущённо кивает Костик, а мы с Георгием одновременно поворачиваемся и смотрим туда. Попросивший – подчёркнуто подтянутый солидный пожилой мужчина, с седым ёжиком, одетый в дорогой спортивный костюм.

– Здравствуйте, Валерий Алексеевич! – подойдя, с улыбкой за руку приветствует его директор пансионата. – Рад вас снова видеть у нас.

Обращаю внимание на образовавшееся при этом на его лице сдержанное почтение. Причём это совсем не то выражение, с которым он когда-то встречал хозяйку. Искреннее!

– Вам понравилось исполнение?

– Я в полном восторге, – признаётся слушатель. – Такого Шопена я не слышал давно. Поздравляю вас, Георгий Николаевич, с отличным приобретением. Я думаю, ваша идея будет иметь успех. Ведь не все же сюда приезжают только для плотских утех!

– Это не то, о чём вы подумали. Это мой гость, а когда-то ученик. Его зовут Константин.

– Тогда дарю вам эту идею! – с воодушевлением продолжает мужчина. – Поверьте мне, гурману в области музыки, ваш ученик достоин больших залов. А по своей молодости он мог бы тут у вас заработать ещё и какую-то копеечку. Я серьёзно говорю. Организуйте!

– Гм… – по лицу Георгия видно, что для него такой вариант явился совершенной неожиданностью. – Субботние вечерние концерты для желающих?

– Ну что-то вроде того, – и Валерий Алексеевич сразу берёт быка за рога: – Константин, вас устраивает такая возможность заработать?

– Да… – краснеет Костик, бросает взгляд на бывшего учителя, а потом косится на восторженно улыбающуюся Ольгу. – Я бы с удовольствием…

– Вот, видите, Георгий Николаевич! Всё зависит от вас. Считайте, что первый преданный слушатель у вас уже есть. А теперь, Костя, всё-таки сыграйте, пожалуйста, Первую балладу. Признаюсь, мне очень интересно, как вы её чувствуете. Именно чувствуете! Послушав Третью, я понял, что у вас совершенно особое восприятие Шопена.

Звуки рояля вновь наполняют весь объём помещения. Мы с Георгием тоже тихонько садимся на свободные стулья. Но на эту музыку в маленький зал не заходит, а именно заваливается группа парней наглого вида и явно уже разогретых алкоголем.

– Братва, сейчас тут будет развлекуха, – громко заявляет один из них и командует: – Эй ты! Прекрати тренькать и сбацай нам что-нибудь весёленькое! Я плачу!

Костик, прервав игру, растерянно смотрит на эту компанию, явно не зная, что делать. Директор болезненно морщится и встаёт. С решительным видом встаёт и сидящая рядом с роялем Ольга. Она что, защищать его собирается?

– Ну-ка пошёл вон отсюда! – раздаётся в это время спокойный голос из угла.

– Чего-о?.. – нагло произносит тот же. – Это ещё кто там? Дядя, ты на кого…

– Я сказал: вон отсюда! И чтобы я тебя и твоих дружков больше здесь не видел, – так же спокойно повторяет Валерий Алексеевич, вставая и делая несколько шагов к пьяным.

– Ой… Пардон… – возмутитель спокойствия ошарашенно хлопает глазами. – Мужики, давайте отсюда! Уходим… Пошли, пошли!..

Компания, часто оглядываясь, поспешно выкатывается за двери, а спаситель положения, вздохнув, подходит сзади к сидящему Костику, кладёт ему руки на плечи и слегка наклоняется.

– Костя… Если не трудно, пожалуйста, начните сначала.

Георгий, облегчённо вздохнув, садится. Мы переглядываемся, и он едва заметным кивком в сторону Валерия Алексеевича даёт понять, что, если бы не влиятельность этого человека, всё могло бы обернуться очень плохо.

* * *

– А кто такой этот Валерий Алексеевич? Он так спокойно выставил эту команду! – интересуюсь я, когда импровизированный концерт заканчивается и мы с Георгием, оставив персону пообщаться с Костиком, выходим в коридор.