Шапка Мономаха

Пришла беда – открывай ворота. Вал событий нарастает, как снежный ком.

«Голубкам» я, конечно, позвонил тем же вечером и рассказал про изменение своего статуса «белого воротничка» на прежний – работяги. Решение о возвращении к своей деятельности по сборке мебели я принял сразу, когда ехал домой, и даже позвонил в прежнюю фирму. Сказали, что возьмут. Костик, узнав про происшедшие события, раздухарился и покатился к матушке выяснять отношения. Результатом стало снятие его, как говорят в армии, с довольствия и увольнение Ольги. Он сообщил мне об этом на следующий день.

В общем, бывшая моя пассия пошла в разнос…

За своими расчётными деньгами я решил в фирму не ездить, хотя Алла Ивановна мне позвонила и пригласила их получить. Может, я был неправ, но попросил её передать хозяйке, что в подачках не нуждаюсь. Стало совсем погано, и я несколько дней валялся на своём диване, тупо пялясь в телевизор, думал о бренности жизни и искал выхода из сложившегося положения, абсолютно честно отдавая себе отчёт в зависимости «голубков» от меня и моих поступков.

Вот сегодня решил к ним съездить.

Дверь мне открывает сам Костик.

– Привет! Как самочувствие? – интересуюсь я.

– А у тебя? – он пожимает мне руку.

– А что у меня? – под его взглядом я пытаюсь хорохориться, но не получается, и приходится признаваться: – Погано у меня. Чего уж тут радоваться.

– Оля, давай покормим Максима, да и сами поужинаем. Пойдём…

Неожиданно для меня Костик опускает руку на моё плечо и подталкивает на кухню. Раньше такого не бывало. Этот жест расслабляет.

– Здравствуй, Макс! Садись, где нравится, – давно освоившаяся с ролью хозяйки Ольга начинает суетиться, бросая в мою сторону сочувственные взгляды, и явно старается мне угодить.

Надо же… Который раз прихожу сюда, и каждый раз – как в родную семью. Приятно…

– Ну что, первое заседание клуба потерпевших считаю открытым, – опять я пытаюсь создать хоть какую-то весёлость, поскольку на всех лицах уныние. – Какие будут предложения по сложившейся ситуации? Что-нибудь делали кроме вон его подвигов? – и киваю на Костика. – Кстати, что она тебе сказала?

– Давай я не буду говорить? – бурчит он.

– Нет уж… Будь любезен, выкладывай!

– Ну, она сказала, что, мол, докатился до того, что стал защищать полное ничтожество. Это в твой адрес, конечно! Сказала, что мы с тобой снюхались, состоим в сговоре и совместно тянем из неё деньги…

– Ну мы-то с тобой давно в сговоре. Разве нет? – хмыкаю я. – Вот и Георгий Николаевич по нашему сговору приезжал сюда…

– Я ей стал говорить, что она неправа, про Олю стал говорить… А она… – он запинается. – А она назвала её матерным словом… И сказала, что выкинет её с работы. Короче, из-за этого мы и поругались. Я сказал, что она не смеет так называть Олю… Она закричала, чтобы я заткнулся, иначе сяду на собственную задницу. Ну а я ответил, что заработаю сам и в её деньгах не нуждаюсь. Вот… Потом хлопнул дверью и ушёл.

– Сильно хлопнул? – шутливо интересуюсь я. – А то, смотри, придётся ей меня вызывать для ремонта.

– Там дверь железная. Ты же знаешь… – бурчит Костик.

Оказывается, мы с ним чем-то похожи. Одни и те же реакции. Молча смотрю в тарелку. «Голубки» тоже молчат, будто ждут от меня чего-то. А от кого им ещё ждать? На кого ещё опереться в такой ситуации? Выходит, что только на меня. Больше не на кого… Именно об этом я думал все эти дни дома. Ну что ж… Точно, тяжела ты, шапка Мономаха!

– Понятно… В общем, так!.. Послушайте дядьку.

Оба поднимают на меня глаза.

– Ты, – смотрю на Костика, – небось, уже от большой радости, что от мамаши отпрыгнул, в своем медицинском появляться перестал?

Молча кивает.

– Плохо! Если выгонят, то тебя в сразу же армию загребут. Понимаешь меня?

Опять кивает. При этом Ольга бросает на него беспокойный взгляд.

– А если понимаешь, то прекращай прогулы! – жёстко почти приказываю я.

– Я куда-нибудь работать пойду… – бурчит он. – Жить-то надо на что-то.

– Работник… Учись пока. Дальше видно будет.

– А сам-то ты в армии служил?

– Служил. Да и в Политехе, где я учился, военная кафедра есть. Так что я – лейтенант запаса. Кстати, у тебя ведь в твоём университете тоже военная кафедра есть.

Костик вздыхает.

– Максим, а работать ты где собираешься? – подаёт голос Ольга.

– Снова мебель собирать пойду. Я уже договорился. Короче, не волнуйтесь – проживём!

– Ну ты-то проживёшь, а вот нам что делать? – спрашивает она осторожно. – Макс, поверь, я хоть посуду мыть где-нибудь готова!

Господи, как же повезло Костику!

– Я сказал «проживём», потому что про вас обоих все эти дни тоже думал. Понимаете, ребята, получается, что мы теперь в одной связке и я за вас отвечаю как старший, ну и как человек, из-за которого произошли многие события. Теперь скажу вам, чего я тут надумал. Рассказываю: получая весьма неплохие деньги, будучи главным бухгалтером, я стал копить на машину. Эти деньги у меня есть, и они – ваши. Мне они такие не нужны.

– Какие это – такие? – осторожно спрашивает Костик.

– Деньги, полученные от твоей матери, мне не нужны! – сам слыша металл в своём голосе, поясняю я. – Я из них буду привозить ежемесячно вам ту же сумму. И так будет, пока не найдутся другие варианты.

– Я этих денег от тебя не возьму! Это твои деньги! – возмущённо выкрикивает он.

– А вот это – совсем уже не по-дружески, – нахально ухмыляюсь я. – Придётся брать. И давай не будем обсуждать, тем более спорить. Насчёт тебя, Оля, я поговорю с твоей бывшей начальницей Ниной Васильевной – может, у неё найдутся какие-то связи в других местах.

– Ой, Макс… А ей опять неприятностей не будет? – тихонько спрашивает она. – Она ведь такая хорошая тётка…

– В любом случае я поговорю, а там уже видно будет.

* * *

Кажется, слово «метаморфоза» означает превращение. Влез в Интернет, проверил и оказался прав. Слава богу, значит, не полный дурак ещё…

Так вот, со мной произошла метаморфоза. И я полностью отдаю себе в этом отчёт. Я уже не тот, кем был прежде. Исчезла лёгкость восприятия происходящего вокруг, совсем не хочется, очертя голову, бросаться в какие-то приключения на любовном фронте, ублажая таким образом тело. Груз ответственности за «голубков», кажется, сделал своё хорошее дело. Ответственность за других заставляет и думать, и жить по-другому.

Своё двадцативосьмилетие отметил в компании бутылки коньяка и своих мыслей. Никому, даже Костику с Ольгой, про это не сказал. Почему-то вдруг захотелось побыть в этот день один на один с собой. Честно говоря, где-то на уровне желудка ждал, что прозвучит один поздравительный звонок, но он не прозвучал… Позвонила мать и поздравила. Даже моя бывшая жена позвонила с поздравлением! А этого звонка не было. Ну и бог с ней!

Снова бегаю по адресам и собираю мебель. Не гнушаюсь чаевыми, ловя себя на том, что реально беспокоюсь о том времени, когда кончатся отложенные на машину деньги, а «голубкам» надо будет помогать. И ещё я беспокоюсь перед назначенной встречей с бывшей Ольгиной начальницей.