Шапка Мономаха

– А как насчёт вкуса?

– С этим тоже всё хорошо. Повторяю: девочка сможет работать. Я уверена. Только скажите вашей протеже, чтобы она не очень распространялась, как ко мне попала. То есть что она – блатная. Не уверена, что вы хорошо представляете, что такое бабский коллектив.

При этих словах почему-то сразу вспоминаю, как Алла Ивановна тихонько настучала Нике о пробелах в моих знаниях, вместе того чтобы сказать мне это прямо.

– Хозяйка не любит, когда кто-то из блатных приходит без её на то разрешения, – между тем продолжает заведующая салоном. – Вы, наверно, не знаете, но Вероника Михайловна стричься ездит только к нам. Её всегда Лиза обслуживает. Это уже давно так повелось. Они чуть ли уже не подружки.

От услышанного моё беспокойство возрастает.

– А что, кто-то интересуется?

– Увы… Мне напрямую задали вопрос: не Максим ли Петрович попросил за новенькую.

– А вы?

– Пришлось резко ответить, что эти вопросы касаются только меня. Ну а что я ещё могла сказать?

– В случае чего у вас-то неприятностей не будет? – деликатно спрашиваю я.

– Не знаю. Вероника Михайловна, мне кажется, меня ценит, – теперь она смотрит на меня почти с укором.

– Нина Васильевна, скажу вам всё честно: Ольга – девочка сына Вероники Михайловны Кости. Мать, держа на расстоянии, достаточно жёстко контролирует его жизнь. Причём делает это не всегда… деликатно. Я с ним дружен и хотел им помочь, но не знаю, как она это воспримет. Мне наплевать на то, что про меня и хозяйку болтают на фирме, и это не то, что кто-то себе, наверно, уже нарисовал.

Взгляд заведующей салоном меняется.

– Что ж вы сразу-то мне не сказали…

– А что бы изменилось?

– Может, придумали бы что-то… Честно говоря, я тоже боюсь, что когда Вероника Михайловна приедет стричься, Лизка ей что-нибудь нашепчет. Она мастер высочайшего класса, но стерва редкостная.

День не задался с утра. Работаю с налоговой инспекторшей, которая нас проверяет. Хотя пока всё вроде бы и ничего, но всё-таки неуютно. Это первая такая процедура в моей бухгалтерской практике, и, естественно, волнуюсь.

Чёрт! Ещё и телефон звонит…

– Максим Петрович, похоже, вас ждут большие неприятности, – напряжённым тоном сообщает мне Нина Васильевна. – Я уже своё получила.

– Что случилось? – рассеянно спрашиваю я, отрываясь от очередных бумаг, но тут до меня доходит. – Что, приезжала?

– Да. Здесь была Вероника Михайловна. Думаю, что Лиза всё ей изложила.

– Ну и что? – и чувствую, как меня начинает пробирать холодок от предчувствия грядущей сцены.

– Максим Петрович… Она вне себя! Я пыталась ей объяснить, что вы мне сказали, но она приказала мне замолчать и не вмешиваться, потом выскочила, прыгнула в машину и так рванула!..

М-да… Что-то меня теперь ждёт…

– А насчёт Ольги она что-нибудь говорила?

– Нет… Этих указаний я пока не получала.

– Простите меня, Нина Васильевна. Это я виноват во всём…

– Да ладно… Что уж теперь делать!

Дверь в помещение бухгалтерии не открывается, а распахивается. Поднимаю глаза – Ника с абсолютно белым лицом стоит в дверном проёме. Такой я её ещё не видел.

– Максим Петрович, прошу на выход! – фраза звучит, как удар бича.

Быстро соображаю, какой должна быть моя реакция на такое обращение. Конечно! Полное спокойствие. Ведь я ничего плохого не сделал и ничего из того, что произошло, не знаю, иначе опять подставлю Нину Васильевну.

Встаю, иду за хозяйкой и вслед за ней вхожу в комнату, куда мы забегаем попить кофе. Закрыв за нами дверь, она поворачивается ко мне. Ну и взгляд у неё… Одна ненависть!

– Что случилось? – задавая вопрос, я стараюсь быть спокойным, хотя внутри всё трясётся от волнения.

Ника молча смотрит на меня, и я вижу, как у неё вздрагивают ресницы.

– Значит, я не только тебя, но ещё и твоих девок кормить должна? – говорит она наконец.

– Каких девок? – продолжаю я делать вид, что не понимаю, но потом до меня якобы доходит. – Ты про Ольгу, что ли?

– Какая же ты, оказывается, сволочь… – устало произносит она. – Надо же было мне так… поверить.

И тут у меня наступает взрыв. Ясно, что стерва-парикмахерша Лиза нажужжала хозяйке все последние сплетни, а та, даже не подумав выяснить со мной правда ли всё это, безоговорочно их приняла. Когда-то смотрел старый, ещё советский, фильм. Там мужика тоже оболгал его приятель, а начальница поверила. «Служебный роман», кажется…

– Дура! – выкрикиваю я. – Это же девчонка твоего сына! Я хотел им помочь…

– Ещё и Костика приплёл, чтобы выкрутиться… Да какие у него могут быть девчонки! Ну и мразь же ты… – презрительно искривляются Никины губы и щурятся глаза. Она чеканит: – Пошёл вон!

Да… В фильме всё закончилось хорошо. Здесь так не будет! Этого уже и я не хочу. Мне казалось, если любит – значит, верит. Я верил. А она не верит.

Поворачиваюсь и выхожу, аккуратно закрыв за собой дверь.

В бухгалтерии молча сажусь за свой стол, беру чистый лист бумаги и пишу заявление по собственному желанию. Это действительно моё желание!

– Алла Ивановна, – обращаюсь я к теперь уже бывшей сотруднице, не обращая внимания на сидящую тут же инспекторшу, – я увольняюсь. Спасибо вам за помощь в освоении бухгалтерской науки.

– Максим Петрович… Погодите! – вскидывается она, но я уже так же аккуратно прикрываю за собой ещё одну дверь.

Заведующей салоном звоню уже с улицы.

– Нина Васильевна, меня хозяйка выгнала. Вернее, так со мной говорила, что я ушёл сам. Очень вас прошу, постарайтесь пока Ольгу не увольнять. Я надеюсь потом найти ей место.

– Ох… – раздаётся в трубке и… молчание. Наконец слышу её голос. – Максим Петрович, вы не волнуйтесь только. Думаю, вы напрасно хлопнули дверью. Может, можно было бы позже всё наладить…

– Нельзя! – перебиваю я её. – Я уже сам этого не хочу. А за Ольгу очень вас прошу.

* * *