Душа уходит из княжны.
Нам повезло тем несказанно,
Что верен был твой быстрый лук
И, не щадя того стакана,
Яд выбил из девичьих рук.
Еще глоток, и зло б свершилось!
Узрел тогда бы князь-отец,
Как дочерь льдом его покрылась,
Навек застыла, наконец
В осколки мелкие разбилась…
А так – надежда еще есть!
Но, к доброй, вот худая весть –
Пять дней на все про все осталось,
Коль не успеем в этот срок
Мы разбудить Арины младость –
Навеки девица уснет!
Готовься, князь, к нам ночь идет».
Как расплатиться, Яр не знает –
Он старца целовать готов –
И с просьбой пламенной взывает:
«Прошу, откройся, кто таков?
Скажи мне имя, добрый вестник,
Живых лесов седой кудесник,
Кого в молитве перед сном
Благодарить весь век я буду,
Чей образ, мудрый и простой,
До самой смерти не забуду?».
Старик, в глаза взглянувши князю,
Промолвил тихо: «Витязь, встань,
Судьбой ты с Седовласом связан,
Тебе я в помощь свыше дан!
Обязан я младой княжне,
Ее заботливой душе,
За то, что голосом чистейшим
Она мне пела по утрам
И воскрешала мир умерший
Моим потухнувшим глазам.
Тебе я кое-что отдам –
Тот остров далеко отсюда:
Четыре дня морить коня,
Но есть в моей котомке чудо…» –
И достает рукой оттуда
Кусок льняного полотна.
Наш витязь, полон удивленья,
Не сводит с Седовласа глаз…
«То скатерть тонкого плетенья, –
Продолжил старец свой рассказ, –
Когда добудешь ты водицы,
Сосуды на нее сложи,
Покрепче в узел завяжи,