Бояре, витязи, князья –
Попали все под подозренье –
Враги Руси, ее друзья…
Опять разлад и недоверье,
На братьев даже и сестер
Был устремлен свирепый взор.
И хлещут Русь бичами грозы,
И кровь течет, и льются слезы,
Как реки с неподвижных гор.
А между тем княжну хоронят
В гробу хрустальном средь дубров,
Где леший изредка лишь бродит,
Пугая местных грибников.
В сорочке легкой, белоснежной
Арина смотрит смерти сон.
Кругом нее, в пустой надежде,
С давно потухнувшим челом
Все ходит витязь, час за часом,
Любви признание твердит –
Он обезумел, он опасен,
И взор, воистину ужасен,
Со злобою на всех летит.
Проклятье шепчет он под нос,
Как вдруг невидимой тропою,
В льняной одежде, с берестою
Идет старик, седоволос.
К нему приблизился, шатаясь –
Худой, но жилистый на вид,
Плеча тяжелого касаясь,
Страдальцу путник говорит:
«Оставь печаль свою, воитель,
Врагов коварных победитель!
Тебе, признаюсь, Яр, под силу
Чудесный подвиг совершить –
Вернуть красавицу Арину
И благодарность заслужить».
Князь сел недвижно, начал слушать:
«Проклятье мудрено разрушить,
Но все же можно! Внемли мне:
Есть дивный остров на восходе,
От праздной жизни в стороне,
В объятьях матери-природы
Лежит беспечно на волнах
Прозрачно-синей колыбели.
И в тех нетронутых местах,
Никем не топтаных доселе,
Бьют два ключа – поток струится
Живой и мертвою водицей –
Они тебе как раз нужны.
Но надо, витязь, торопиться,