Обитель Блаженных

Улинька живо среагировала на упоминание шкафа и залопотала про немыслимое множество вещей, с которыми она сталкивалась у себя, в шкафу, где была вынуждена прятаться и коротать время, выдумывая для каждой странной вещи дополнительную странность. Взрослые очень внимательно её выслушали и немного повспоминали о своих удивительных вещах, спрятанных в шкафах. Лев Моисеевич, например, вспомнил, что у него хранится патефон и дюжина граммофонных пластинок, и если иногда соседям доводится слышать из квартиры Льва Моисеевича хрипловатые заикающиеся песнопения – так это всего лишь работающий патефон.

– Коль скоро некоторым людям и даровано после смерти превращаться в ангелов, то прежде всего это касается детей. – высказалась Катенька, потворствуя внезапной сентиментальности. – А вот с нами, думаю, приключилось всё чуточку сложней: наши тела либо перешли в особое молекулярное состояние, либо только мозги продолжают работать и фонтанировать мыслями, тогда как прочие физиологические концепции исчезли за ненадобностью. Интересно, а никому не приходит на мысль, что мы испытываем не саму смерть (точнее говоря, не последствия смерти), а предсмертные переживания, когда при недостатке кислорода и повышенного выделения эндоморфинов, регулирующих болезненные чувства, развиваются особого рода галлюцинации?..

– Ты хочешь сказать, что вот это всё нам мерещится? – задумался Евпсихий Алексеевич.

– Ну, если не всем одновременно, то кому-то одному из нас. Тому, кто ещё не умер, а бредит в предсмертном состоянии, и мы лишь причудливая игра его воображения.

– Нет уж, я не галлюцинация, это точно. – несколько обиженно заявил Лев Моисеевич.

– А по мне, так можно побыть и галлюцинацией. – заявила крыса. – Всё лучше, чем помереть внезапно, а затем подвергнуться какому-нибудь вселенскому эксперименту, какой-нибудь каверзной инкарнации, вернуться к жизни и существовать чем-то вроде земляного червя: просто копошиться в своём обывательском компосте.

– И у земляного червя есть свобода воли. – заметил Евпсихий Алексеевич. – Просто она ограничена естественными возможностями земляного червя.

– Ты это серьёзно, Евпсихий?.. Мне думается, свобода воли даруется лишь тому, кто способен различить правильный выбор от случайного направления. – возразила Катенька. – Если перед тобой все двери заперты, и лишь позади остаётся открытый длинный коридор, значит ты пребываешь вне правил, ты не свободен.

– Почему же?.. – недоумённо воскликнул Евпсихий Алексеевич. – Это означает, что ты можешь взяться за совершение преступлений, взламывая одну дверь за другой. Но – осознанно или не осознанно – ты ищешь себе и наказания за содеянное, понимая, что безнаказанность замкнёт тебя в тупике или отправит назад. Это и есть свобода воли.

– Нет, если ты дошёл до конца коридора и увидел, что перед тобой все двери заперты, значит, ты опять попал не туда, куда тебе надо, и ты можешь вернуться назад, пробуя отыскать другой коридор. – обнаружила в себе философскую смекалку крыса Маруся и озорно хихикнула.

– Другого коридора может и не быть. – чуть ли не в голос заявили Катенька и Евпсихий Алексеевич.

– Но ведь важно пробовать, а не стоять на месте.

– Земляной червь так и делает! – подловил Евпсихий Алексеевич крысу. – Он никогда не останавливается, он всегда куда-то лезет и чего-то ищет. То, что ты называешь копошением в обывательском компосте – и есть проявление свободы воли.

– Да точно ли червь понимает, куда он хочет попасть?.. Понимает ли он, что чаще всего попадает впросак?..

– Так ведь это и всех нас касается, кто наделён, так называемым, разумом. Куда только не попадёшь сдуру или спьяну. Особенно если тебя ангелы уносят несколько непрезентабельного вида. С галлюцинациями ещё можно хоть как-то договориться, а вот с передозировкой барбитуратов… Не знаю, не знаю.

Яблоко на блюде на секундочку притормозило, а затем принялось не просто старательно катиться по краю, а выписывать витиеватые восьмёрки.

– Это не случайно, это оно нам что-то в цифровом эквиваленте сказать хочет. – присмотрелась Катенька.

– Тогда бы оно шестёрки выписывало. – пошутил Евпсихий Алексеевич. – Жаль, слабы мы в математике и не знаем, можно ли собрать из восьмёрок число, способное расчленить себя на 666.

– А папа говорил, что они с мамой из-за меня попали впросак, когда я родилась, потому что у меня ума совсем нет, а одни выкрутасы. – Улинька попробовала пальчиком нарисовать в воздухе яблочную восьмёрку, но у ней ничего не получилось, отчего девочка вовсе не расстроилась. – Хорошо было бы дотянуться и скушать это яблоко, оно должно быть очень-очень вкусным.

Взрослые тягостно вздохнули.

– Ну, ладно, девочки и мальчики, не имейте привычки стучать в запертую дверь более получаса. – с видом знатока сообщил Лев Моисеевич. – Как говаривала моя бабка, отыскивая на улице пустой кошелёк: кто дал тебе говна – тот пускай даст и ложку!.. Вот я расскажу вам один случай, как один гражданин попал в выдающийся впросак: там была целая трагикомедия. Это всё давно произошло, мы тогда ещё из пацанского возраста не выросли и баловались почём зря. Бывало, что целое лето по улицам гонялись с утра до вечера, всякую придурь привечали. И вот там, где мы жили, на конце нашего района, была железнодорожная ветка, которая неизвестно где начиналась и вела к секретным военным складам. Километров пять, наверное, до них было, а то и побольше. Ну, и несколько тупиковых разветвлений было у этой ветки, и вот в одном тупике мы обнаружили тележку – ручную такую дрезину. И начали на ней гонять по рельсам, а нас трое было: я, Ванятка один такой, и ещё паренёк с соседнего двора, а имя я его позабыл. И забавлялись надо сказать очень долго, и никто из взрослых нас не приметил за этой забавой, не заругал. Но вот оси у дрезины были уже раздрыганы, и колёса частенько слетали с рельс, и таким образом одна авария поспевала за другой. Ванятка с тем пареньком из соседнего двора уже и лбами успели столкнуться очень так капитально. Да и не один раз, надо правду сказать. Вижу, у Ванятки шишка уродилась с мой кулак, а у того паренька что-то фиолетовое на лбу обнаружилось – вроде и ничего весёлого в результате, а нам всё смешно. Но вот тележка вылетела с рельс под откос, и нашим детским силёнкам было её не поднять. Натуральная досада. Да только вот, глядим, что какой-то дядька на военную базу шкондыбает по шпалам. Видно, что из магазина идёт, бухой изрядно. А в авоське у него, наверное, бутылки три-четыре портвейна с хлебной булкой, и селёдочный хвост из газетного свёртка торчит. Мы ему и говорим: дяденька, помоги нам телегу на рельсы затащить, поскольку нам, деткам, ещё не надоело развлекаться. А тот сперва матюкнулся, типа посылая нас по домам, а после присмотрелся и говорит: ништяк, пацаны, я вам помогу, но вы меня до базы на вот этой железнодорожной хрени с ветерком довезёте!.. Ну и вот. Взгромоздили мы телегу на рельсы, дядьку на неё посадили, все дела разогнали как следует, чтоб скорость поприличней была – и пооооехали!.. Дядька доволен до невозможности. Телега едет, колёса на стыках постукивают. Весна как раз была вроде. Дядька песни орёт. Даже земля принялась вращаться чуть быстрей обычного, а с небес подуло ветерком, укрепляющим предчувствие светлого будущего. Эйфория, надо сказать, достойная пера поэта!.. Но вдруг одно колесо с дрезины напрочь слетает, а за ним и ещё одно, и, конечно, без двух колёс положительное движение вперёд стало невозможным. На полном ходу эта телега, вместе с нами, дяденькой и евонной авоськой, отправилась на встречу с матушкой землёй, а правду сказать: полетела прямёхонько в дренажную канаву!! Такой вот ёперный театр!.. Мы-то хоть изловчились вовремя соскочить, и вполне себе презентабельный вид сохранили, не считая синяков. А дядька из канавы еле выполз, осмотрелся, вроде даже отряхнулся зачем-то. На первый взгляд, конечно, он сохранился таким же, каким был прежде, но местами выглядел заметно похуже. Портки у него на заду разодраны. Пиджак в колючках репейника. На кепке что-то вроде собачьего помёта. А ведь, главное, что весь портвейн в авоське побит в осколки!! Целая трагедия, цену которой дядька сразу и осознал, когда различил наши плутоватые морды. Говорит с этакой бархатистой лилейностью, как будто ангельского чина удостоился. «Надо же экая незадача с нами приключилась. – говорит. – Как же это так?..» – «Не знаем, дяденька. – мы ему говорим. – Ежели авария, так что ж теперь.» – «А вы меня не бойтесь, пацаны. – говорит. – Подойдите ко мне поближе, я вам чего сказать хочу.» – «Чего сказать хочешь, дяденька? – спрашиваем. – Докладывай прямо там, где стоишь, мы тебя внимательно слушаем.» – «Нет-нет, это всё секретное дело, а тут кругом шпионы. – говорит дядька, а сам шажок-другой в нашу сторону делает. – Мне вам на ушко это надо сказать.» – «Даже и не знаем, – говорим. – чего хорошего от тебя, дяденька, ожидать… Видно, что попал ты теперь впросак и немного неадекватен, а нам боязно!» – «Ну, вот правильно, что вам боязно, я теперь этого впросака и вам преподам! погодите-ка минутку, не убегайте!..» – кинулся к нам мужик, да подскользнулся об селёдочный хвост, неизвестно почему очутившийся у него под ногами, и рухнул обратно в канаву. Мы, понятное дело, успели смекетить, что дело пахнет керосином, заорали какую-то чушь с призывом о помощи и задали стрекача! И правильно сделали. А то бы нас этот дядька догнал и поубивал, наверное, от избытка чувств. Уж слишком он поздно сообразил, что нельзя с ребятнёй связываться. Тем более, когда выпимши. Так-то вот бывало у нас, граждане пассажиры, когда я был маленький. И грустно и смешно – всё рядом!..

Вся компания с удовольствием расхохоталась, разве что девочка Улинька с озадаченно-весёлой мордашкой наблюдала за происходящим и помалкивала.

ВОСКРЕСЕНИЕ 00:04

– Ну, ладно, до сих пор наши разговоры лишь нас и касались, блуждая между прошлым, настоящим и будущем, а вот хотелось бы знать, что этот объект здесь делает? – хорошенько отсмеявшись над собственным рассказом, Лев Моисеевич ткнул пальцем в неподвижное тело на противоположном троне. – Вот он наверняка мёртвым выглядит, особенно на фоне нашей странной компании. Или прикидывается?..

– И мне удивительно. Я ни разу не замечала, чтоб он пошевелился. – сообщила крыса.

– Если это не труп, то какой смысл прикидываться мёртвым? – пожала плечами Катенька. – От нас ему вреда всё равно не будет.

– Возможно, что он не решил для себя доподлинно, будет ему вред от нас или не будет, а на всякий случай прикинулся мёртвым. – сказал Лев Моисеевич. – Возможно, просто трусоват.

– Про трусость я не подумала, а зря.

– Кстати, в природе случается, что животные, обманывая врагов, прикидываются мёртвыми. – отметила крыса. – Тут не столько трусость, сколько инстинкт самосохранения.

– В нашей стране такое поведение и среди людей случается, даже не редкость. – сообщил Евпсихий Алексеевич. – В основном среди интеллигенции, все причуды которой предсказуемы, но иногда и чиновники прикидываются внезапно усопшими, и даже не прочь заглянуть на собственные похороны.

– С чего бы это так?

– Некоторые от конкретного земного правосудия спасаются, чуя приближающийся дамоклов меч, а некоторые ищут спасения от мук совести. Мало ли что на уме свербит из подсознательных глубин и душе покоя не даёт. Например, ощущение дефицита национальной идентичности. Да вот, кстати, царь Александр Второй прикинулся мёртвым, а сам сбежал из столицы, чтоб святости наживать в образе некоего старца Фёдора Кузьмича. Представляете: с одной стороны, грех отцеубийства довлеет, а с другой – девяносто девять процентов немецкой крови мешают ощущать себя полноценным русским императором!..

– Получается, что одного процента русской крови оказалось маловато для царствования, но достаточно для святости?.. – усмехнулся Лев Моисеевич.

– Для поиска святости. Обрёл ли он святость в окончательном итоге? – никому не известно.

Тут девочка тяжело вздохнула и чуть ли не собралась всплакнуть, жалея соседнего дяденьку, который решил остаться совсем-совсем мёртвым и ни с кем не разговаривать.

– Право слово, Улинька, не нужно плакать. – поспешил успокоить девочку Евпсихий Алексеевич. – Дяденька обязательно проснётся и расскажет нам про всё, что ему снилось, и пусть только попробует соврать!..

– Послушайте, а может как-нибудь добраться до него и пошевелить? – задумалась Катенька. – Меня, честно говоря, это тело пугает.

– А вы уверены, Катенька, что сможете слезть со своего трона и спокойно куда-нибудь добраться?.. – проворчал Лев Моисеевич. – Просто попрошу заметить, что мы некоторым образом зависаем в воздушном пространстве, продвигаться по которому возможно лишь способом полёта. А вы нас давеча уверили, что мы не ангелы, и крыльев у нас нет, а я охотно с вами согласился. Я бы сейчас не рискнул покинуть своё место, поскольку оно сохраняет хоть какую-то определённость и прочность.

– Ну, хорошо, а если попробовать швырнуть в него чем-нибудь?

– Чем же?

– Камешком…

– И где же нам взять камешек??

– А у вас в кальсонах ничего не завалялось? – Евпсихий Алексеевич смерил взглядом Льва Моисеевича. – Старичок-то вы дотошный и бережливый.

– Позвольте, я в этих кальсонах укладываюсь спать, а во сне мне набитые карманы ни к чему. – Лев Моисеевич вывернул карманы наизнанку и даже слегка потеребил их, доказывая, что кроме пыльных катышков ничего с собой не притащил в загробные миры.

– Ну, хорошо, а я – как видите – и вовсе без штанов. – слегка смутился Евпсихий Алексеевич. –Что ты скажешь, Катенька?

– У меня ничего нет. – Катенька демонстративно распахнула одеяло, выказывая лёгкую ночную рубашку, не имеющую карманов в принципе.

Крыса Маруся столь же демонстративно взрыхлила себе шёрстку, предвосхищая излишнее любопытство товарищей, но с показательной молчаливостью указала на девочку, точнее на её заношенную, но просторную пижамку.

– Улинька, девочка, пошарь у себя в кармашках, поищи какой-нибудь интересный предмет. – ласково попросила Катенька. – Вдруг да найдёшь.

– У меня предметов может быть и нет. – сказала девочка, принимая очень деловитый, но очень забавный вид. – Может быть у меня есть болтик, который мне папа дал поиграть. Он его завернул в конфетную бумажку и сказал мне, что это конфета, а потом засмеялся, когда я бумажку развернула и увидела, что там болтик. Может быть я его и не выбросила, потому что подумала: мало ли как оно всё повернётся, может быть мне и болтик сгодится!..

– До чего ты умная девочка. Вот нам и сгодился твой болтик. Посмотри в кармашке: ты его никуда не подевала?..