На шипах

– Это же целое состояние. – Сказал я, не отрывая глаз от салфетки.

– Стал бы я к тебе подходить с ерундовыми вопросами. – Марсель воткнул сигарету в пепельницу. – Сможешь комфортно завершить карьеру без оглядки на своего покровителя. Да и твоя Марина, насколько я заметил, любит шик и лоск.

– Нет у меня Марины.

– Вот как?

Марсель искренне удивился, растекся улыбкой, обнажив золотой зуб, и сказал:

– Тогда возвращайся к Татьяне. Почему бы не начать жизнь с чистого покрытого золотом листа?

– В смысле? – Удивился я его издевательствам. Он и так отобрал у меня все, что мог. Деньги, свободу, спокойный сон и бывшую жену. А теперь еще и заигрывает, гад. – Разве она не с тобой? Я то думал…

– Была бы она со мной. Стала бы самой счастливой бабой на свете. Но не срослось. Пытался ее охмурить, обхаживал как принцессу, а ей хоть бы что. Не интересны ей другие. Любит она тебя, а ты футбол, а футбол меня. Так и живем. Жизнь, штука несправедливая.

Он цокнул языком, зажав зубами свежую сигарету. Я задумался. Новость о том, что Татьяна свободна вызвала нелепый восторг. Предложение Марселя было рисковым, но зато обеспечило бы мне счастливую жизнь. Без головной боли и страхов. Пегас и так наверняка проиграет, так зачем же это делать бесплатно? Можно поставить точку на нелепой мечте и вернуться к любимой, начать все сначала и не дрожать за свое будущее. Проиграем, и никто не заподозрят в этом. И правда, хорошая сделка.

– Для кого тогда второй билет? – Произнес я вслух.

– Что?

– Таня попросила два билета. Она хочет кого-то пригласить. Я думал, что тебя.

– На кой черт мне билет. Для меня везде двери открыты. Думаю, что она просто тебя дразнит.

Стало легче. Я даже почувствовал себя счастливым, ведь во мраке ночи засияла надежда. Сделав глубокий вдох, я ощутил силу жизни.

– Нет.

– Что? – Широкие брови Марселя обрели треугольную форму.

– Я не буду играть в твои игры и сделаю все, что бы выиграть кубок и пусть победит сильнейший. Если я проиграю, то моя совесть будет чиста.

От сказанного стало легче. Пошел он к черту со своими сделками. Я устал от игр в наперстки. Марсель нахмурился. Круглое лицо выражало угрозу.

– Смотри сам. – Сказал он, пытаясь изобразить улыбку. – Я так и думал, что ты опять будешь выпячивать свою честность. Глупо, но благородно. Жаль, что вы все равно проиграете.

– Не проиграем! – Сказал я и вышел из машины.

Шаг за шагом, я уверенно шел к своей цели. Родной город содрал мозоль времени. Я словно вернулся в детство, бегущим по рынку, после игры за Текстильщик. Забегаю в подъезд, поднимаюсь на нужный этаж, давлю пальцем на кнопку. Сердце стучит, насыщая красками жизнь. Дверь открывается, выходит Татьяна. Глаза холодные, но искры уже есть. Я снова верю, что мы будем вместе.

– Зачем пришел? – Спросила она.

– К тебе. – Сказал я. – Пытаясь протиснуться внутрь.

– А как же свадьба?

– Не будет никакой свадьбы. Я тебя люблю.

Я прорываюсь в квартиру. Ладони плывут по изгибам прекрасного тела. Блузка рвется. Пуговицы рассыпались по полу и пустились в скач. Наслаждаясь ее поцелуем, я словно пью из кувшина любви. Эту ночь мы проведем вместе.

Глава 3. Колизей

Чаша главного стадиона страны окрасилась красным цветом. Преданные болельщики народной команды рьяно поддерживают своих. Густой дым горящей пиротехники заполнил арену туманом войны. Я дышу. Наполняя легкие гарью, представляю себя гладиатором. От волнения волосы частоколом выстроились на гусиной коже. Несмотря на равные составы, по антуражу и игре, казалось, что соперник существенно превосходит нас числом. Словно триста спартанцев мы держим свои Фермопилы. Зажатый, с обеих сторон красно-белой торсидой, казачий отряд хором распевал боевые песни. На южной трибуне гордо развевался транспарант с белым крылатым конем и надписью «НИ ШАГУ НАЗАД!».

Я на скорости прорываюсь вдоль бровки, пытаясь зацепиться за мяч. Кожей чувствую поддержку сына, который, прикусив губу, с трибуны следит за нашей игрой. Жесткая резина искусственной травы обжигает при каждом подкате, но это не мешает кидаться под мяч. Вытираю пот с лица, с завистью поглядывая на трофей, стоящий в специальной зоне. Обрамленный металлом хрусталь блестит под палящим солнцем. Руки так и тянутся его забрать, но ноги несутся к воротам. Принимаю мяч, он скачет как капризный бычок. Укрощаю его шипами, протаскиваю вдаль и делаю навес. Кривоножко скидывает на Кандаурова, а тот бесстыдно мажет.

Держусь за голову, от досады сперло дыхание, но времени на отдых нет. Надо бежать обратно, ведь Суворов мчит, как паровоз, пытаясь ранить сердце родной команды. Субботин начеку и легко загребает мяч в длинные руки. Время идет, мы играем от печки, выстроив вдоль штрафной оборонный редут. Спартаковцы раскатывают нас короткими передачами, стараясь не отрывать мяч от травы. Трибуны нависли, их невыносимый шум сводит с ума. Мы вновь отбились от неминуемого гола, пока что везет и нужно пинать удачу прямиком под хвост, иначе проиграем. Я вновь прорываюсь по флангу. Раскатистой волной игра переходит в центр, мы держим мяч. Я открываюсь, получаю по ногам, но не падаю, вхожу в штрафную соперника, готовый пробить. Тем более, что мяч выкатился под правую ногу. Замахиваюсь и получаю по ней.

Лежу на спине, тело ломит от боли. Яркое солнце слепит глаза. Отчаянно пытаюсь встать, но плечи словно прилипли к газону. Беспомощно барахтаюсь. Тяжесть сдавила грудь. Чья-то нога грязным ботинком прижала меня к земле. Солнце слепит, приходится щуриться. Блекло вижу черты лица. Голова, темные волосы, снующие желваки. Хмурю брови в попытки сфокусировать взор. Свет рассеивается. Это Пегас. Младший Сафонов вытирает об меня ноги. Нависая надо мной с пистолетом в руке, он хладнокровно взводит затвор. Бездонное дуло вновь уставилось мне в лоб.

Не знаю, что делать. Отчаянно смотрю по сторонам, в надежде получить поддержку. Взор застывает на трибуне, где возвышаясь над остальными, стоит Марина. В желтом платье, с вьющимися на ветру белыми волосами она внимательно смотрит на нас. Заплаканное лицо не выражает особых эмоций, а тонкая ручка медленно поднимается вверх. Мы с Пегасом смотрим на нее, ожидая команды. Она продолжает стоять. На вытянутой вперед руке трясется сжатый кулак. Большой палец вытаращился в сторону. Замер параллельно земле и, словно стрелка часов ждет рокового поворота.

Мы, не сводя с нее глаз, следим за пальчиком руки, который медленно опускается вниз.

– Понятно! – Сказал Пегас. В его взгляде сверкнул убийственный холод. Палец впился в курок. Я зажмурился и скорчил лицо. Раздался убийственный выстрел.

Я вскочил с пропитанной потом постели. Придя в себя, понял, что это лишь сон. Страшный кошмарный сон, сотканный из желаний и страхов, окутавших мою жизнь.

– Что с тобой, милый? – Спросила Татьяна, прижимая голову к моему плечу.

– Да так, ничего. – Прошептал я, вдыхая запах ее волос. – Мне просто приснилось, что я выиграю этот чертов трофей!

Глава 4. Правильные акценты

Кубковый матч требует особой подготовки. Это в регулярном чемпионате достаточно усидчивости и мастерства, где планомерно, методом проб и ошибок за счет невероятно длинной дистанции можно уверенно финишировать первым, даже проиграв несколько матчей подряд. В погоне за кубком все гораздо сложней. Если чемпионат похож на длинный марафон, где первым к финишу приходит самый опытный и выносливый, то кубок, скорее, ближе к восхождению в гору, где каждая ступень может стать фатальной. Именно в кубке цена ошибки настолько высока, что победу в нем одерживает не тот, кто сильнее, а тот, кто больше этого хочет. В чемпионате ты можешь оступиться и проиграть, затем встать, стряхнуть лепнину неудач, разогнаться и все равно занять первое место. В кубке ты просто не имеешь права на поражение.

Фатальность поражения создает особую ауру кубковым турнирам и дает возможность для сказки. Ведь даже самый слабый соперник, сумевший поймать нужный настрой может один раз в году выложиться и на все двести процентов, прыгнув выше своей головы. А записной фаворит, может недооценить скромного оппонента и, играя спустя рукава, сенсационно вылететь из турнира. Такое бывало и не раз. Всем известна важность каждой кубковой игры. Особенно, когда речь идет о финале. Волшебным образом, взобравшись на самый верх турнирной лестницы, ты находишься так высоко, что при оглядке может закружиться голова. Столько всего пройдено и остался последний рывок, последняя игра, на которой ты получаешь все или остаешься ни с чем.

Тренеры знают об этом, поэтому не жалеют сил и лезут из кожи вон, чтобы достучаться до каждого игрока, пытаясь залезть в их головы и души, найти нужные ниточки, дернуть за них и разжечь пламя, которого хватит на все девяносто, а может быть и сто двадцать минут игрового времени. И здесь, главное, не перегореть. Важно, чтобы пламя пылало прямо во время игры, а не угасло задолго до ее начала. В этом и проявляется талант хорошего наставника, который может настроить команду на один конкретный матч.

Финал – особый день, когда каждый имеет право на чудо. Когда триумф кажется таким близким, особенно обидно его упускать. Финальный матч – отличная проверка для каждого, ведь когда, как не в таких играх вскрываются все маски и выглядывает истинное лицо. Слишком много пройдено, чтобы безболезненно отнестись к потере. Каждый шаг на пути к финалу был невероятно труден. По скользким ступеням, оставляя на них кровь и пот, мы подбирались к вершине, и осталось сделать последний решающий шаг. Кубок уже здесь, стоит, переливается на солнце и ждет теплых рук своих обладателей. Но достанется он лишь одним, другие же, соскользнув на последнем шаге, с грохотом покатятся вниз, так и оставшись, ни с чем.

Финал кубка России это не только шанс заполучить престижный трофей, это еще и путевка в Европу. Возможность показать себя всему футбольному миру, сыграть против европейских звезд и побороться за кубок УЕФА. Финальный матч – это билет в сказку. Зная об этом, игроки и тренеры готовы молиться любым богам, призывая на помощь высшие силы, лишь бы добиться желаемого. И мы не были исключением. С раннего утра отец Тихон проводил молебен, освещал раздевалку и совершал другие, известные только ему ритуалы, которые должны навлечь удачу и внести сомнения в плотные ряды соперника. Спортсмены – люди суеверные, еще с матча с Динамо Суббота, Кривоножко и я, напрочь отказались от бритвы. За пару месяцев гладкие лица покрылись густой бородой. Словно три дровосека сидели мы в раздевалке, слушая наставления тренера. Густой мох на лице колол и чесался, в нем застревали крошки еды, а на жаре щеки постоянно прели. Мы были готовы с этим мириться, лишь бы не спугнуть удачу.

Настал день игры. Мы, взбудораженные и заведенные, сидим в раздевалке, ощущая над головами шаги тысяч людей. На лицах улыбки, а в глазах огонь, толи от волнения, толи от гордости, что мы, скромная команда с Урала, сумели взобраться так высоко и сейчас сидим у вершины Олимпа, готовые на него взойти. Легкий холодок сковывает колени. Для многих из нас выход на поле в окружении десятков тысяч болельщиков, под прицелом объективов центральных телеканалов – настоящий стресс. Но мы держимся. Я заправляю под гетры щитки, пытаясь их выставить так, чтобы они не мешали нанести точный удар в самый важный момент. Субботин, натягивает на огромную ладонь вратарскую перчатку. Кривоножко, растянул ноги, с закрытыми глазами откинулся на спинку шкафчика и что-то бубнит, будто читая молитву. В углу сидит Кандауров. Наш тофгай так и остался дровосеком, с поленьями вместо ног, от которых мяч отскакивает в самом непредсказуемом направлении. Вряд ли он появится сегодня на поле. Уж больно высока цена матча. Но даже сам факт присутствия непосредственно рядом с финальной игрой большая честь. Об этом всегда можно будет рассказать и детям и внукам. Этот день он уж точно запомнит на всю жизнь. На его месте я бы расслабился и получал удовольствие от процесса, от возможности наблюдать за игрой, по итогам которой на твоей шее неизменно повиснет медаль. Золотая или серебреная – неважно. Главное, сам процесс, в котором от тебя ничего не зависит, но ты неизменно сопричастен с ним.

Но Кандауров был какой-то взвинченный. С мрачным лицом он сверлил пол сосредоточенным взглядом, будто ему предстояло нанести решающий удар, от которого зависит судьба всей команды. Зачем так себя изводить? Даже Суббота и тот веселее. Эх, Кандауров. У богатых свои причуды. Мне бы его проблемы. Я сам дрожу, словно держу в руках последнюю удочку, готовую поймать золотую рыбку. Леска дергается, чуется клев. Но вдруг сорвется? Следующего раза не будет, это мой последний шанс. Сейчас или никогда.

Иван Семенович Макаров, одетый в костюм тройку, с начищенными до блеска ботинками расхаживает из стороны в сторону, пытаясь достучаться до наших сердец. Он вглядывается в каждого, пытаясь увидеть в глазах победный огонь. Состав еще не определен и именно сейчас, при этом эмоциональном действии тренер решит, кто должен выйти на поле.

Одинокая белая доска висит на стене облепленная синими и красными магнитами, на которых тренер выводит лабиринты тактических схем. Ловкие пальцы старческих рук с упорством наперсточника закручивают сложные комбинации, указывая как и кто должен действовать на поле. Тактика проста, зажаться в ворота, отрезать все пути для атаки, персонально сдерживая Суворова. Уж мы-то знаем, как это сделать, он хоть и хорош, но это наш парень. Сжавшись как пружина, мы должны выстрелить контратакой. Да, без Чичи, Суворова и Занга будет сложнее, но приехавшие легионеры с лихвой компенсируют их в этой важной игре. Очень важно забить быстрый гол, тогда мы станем хозяевами ситуации, а раздробленный междоусобицами Спартак, может окончательно рассыпаться и не найти сил на достойный ответ. С каждой минутой Макар становился краснее, жилы на его шее вздулись, как надежные капроновые шнуры, выпученные глаза, чуть не выпали из глазниц, а из его раскаленного рта с шипящими слюнями вылетали яркие слова.

– Вы молодцы! – Крикнул он, озирая каждого. – Вы уже победили, оказавшись здесь. Кто бы мог подумать, что какой-то клуб из Челябинска сумеет дойти до финала? Да все смеялись нам в лицо и корчили надменные рожи, когда мы заикались, что хотим побороться за кубок. Нас принимали за шпану. И даже сейчас на нас смотрят как на говно, в которое стыдно вляпаться. По их мнению мы легкая добыча для настоящей легенды. Как бы не так!

Он взял с массажного стола стопку газет.

– Уж слишком много пройдено, чтобы разом все просрать! – Продолжил он. – Проиграть можно было раньше, когда кубок не был критически близок. А сейчас он здесь, стоит рядом и ждет, когда вы протянете к нему свои культяпы.