Тень, ключ и мятное печенье

– Случилось, – сюретер остановился в центре помещения, медленно обвёл взглядом весь состав «Зелёной лампы». – Приветствую. Господин Те Каеа. Господин Вути. Мадемуазель?

– Мадемуазель Виола Энне, – представил девушку Лайош. – Наша новая секретарша.

– Очень приятно. Господин Шандор, мне нужно, чтобы вы поехали со мной.

– Когда?

– Сейчас, – Ла-Киш с такой силой стиснул свою трость, что побелели костяшки пальцев. Шандор с интересом смотрел на это: господин сюретер явно был в бешенстве, что с ним случалось крайне редко.

– Куда мы едем?

– В особняк советника Эшту-Кальво.

Видя, как на глазах мрачнеет лицо сыщика, сюретер с недовольной гримасой кивнул:

– У нас ещё один труп.

Глава 7. За миг до смерти

Господин советник Теодор Эшту-Кальво в ширину был больше, чем в высоту, и походил на типичного добряка-повара: щёчки-яблочки, нос картофелиной, абсолютно лысая голова и большие оттопыренные уши. В его внешности было на первый взгляд даже что-то трогательное и беззащитное, и казалось странным, почему этот человек одет не в белую куртку и колпак, а в строгий серый сюртук.

Но стоило чуть внимательнее присмотреться, и можно было заметить, что в маленьких щёлочках глаз советника кроется взгляд отнюдь не добрый, но цепкий, холодный и расчётливый. Что его губы над тройным подбородком навсегда изогнула гримаса пренебрежения, стерев даже саму память о добродушной улыбке. И что единственное блюдо, которое страстно любит готовить этот «повар» – его недруги в собственном соку.

Советник сидел за огромным письменным столом, сделанным из дерева кете и стоившим целое состояние, и нетерпеливо барабанил короткими толстыми пальцами по столешнице. Если смерть дочери и произвела на него какое-либо впечатление, внешне это никак не отразилось. Галстук был аккуратно завязан и сколот булавкой с крупным алмазом, ещё более крупный алмаз блестел в массивном персте на мизинце правой руки. Не забыл советник и про петличку: её украшала веточка сирени. Такие веточки выпускали только несколько городских аптек – чтобы навсегда запечатлеть цветок на пике его красоты, требовались продолжительные сложные манипуляции, и выдержка в нескольких специально подобранных составах. Вечно цветущая мёртвая красота, последний писк моды у высшего света города.

– Господин советник, если вы не намерены позволить нам осмотреть тело и место происшествия, зачем тогда вы звонили в Канцелярию? – Ла-Киш сидел в кресле для посетителей, положив на колени свою трость. Лайош, которому кресла не предложили, стоял чуть позади сюретера.

– Звонил не я, а жена, – голос у Теодора Эшту-Кальво был низким, басовитым, будто вдруг заговорила пустая бочка. – Я же вовсе не уверен, что ваше присутствие здесь необходимо.

– Почему? – позволил себе включиться в разговор Шандор.

Советник бросил недовольный взгляд на сыщика и поинтересовался у Ла-Киша:

– Для чего здесь он?

– Господин Шандор – мой независимый консультант.

– Консультант?

– Именно так.

– Проныра и ищейка, – без обиняков буркнул Эшту-Кальво. Сюретер улыбнулся – так мог бы улыбаться волк, ненароком демонстрируя клыки.

– Это наша работа – искать и находить.

Советник поморщился, пожевал губами, но промолчал. Потом, поразмыслив, спросил:

– Вы считаете, это было убийство?

– Я должен сначала произвести осмотр. Невозможно делать какие-либо выводы только на основании услышанного. Могу лишь заверить вас, что все процедуры будут выполнены в соответствии с законом и максимально деликатно. Я захватил с собой своих лучших констеблей.

– Дуболомы, – прокомментировал советник.

Глаза Ла-Киша недобро полыхнули. Сюретер чуть склонил голову набок, словно ему вдруг стало страшно интересно повнимательнее рассмотреть собеседника. Щёлочки заплывших глазок господина Теодора встретились со взглядом Ла-Киша. Толстые пальцы перестали барабанить по столу. Советник вдруг заёрзал в кресле, отвёл взгляд и нехотя пробасил:

– Я буду присутствовать при осмотре. Я буду решать, станут ли ваши констебли обыскивать комнату Беатрис, и что именно там можно будет обыскивать, а что – нет. И я буду решать, как именно поступить с найденным – если вы, разумеется, что-либо отыщете.

– Разумеется, господин советник, – голос Ла-Киша был спокойным и даже вкрадчивым, однако господин Эшту-Кальво заёрзал в кресле ещё сильнее. Потом с трудом поднялся и прошёл к двери – но не главной, через которую слуга провёл гостей в кабинет, а к небольшой боковой, ведущей во внутренние покои дома.

– Сюда.

* * *

Покои Беатрис Эшту-Кальво запросто могли бы включить в себя два-три домика из тех, в которых ютилась городская беднота. В особняке, в плане похожем на букву «Ш», дочь советника имела в своём распоряжении левое крайнее крыло, с окнами на восток и юг, и с видом на ухоженный парк имения. Центральное крыло занимала супруга господина Теодора, а правое крайнее – он сам.

Тело обнаружила горничная, когда утром явилась разбудить молодую госпожу и помочь ей одеться к завтраку. Беатрис Эшту-Кальво утонула в собственной ванной, и если бы не звонок истерически рыдающей матери в Канцелярию, ни Ла-Киша, ни Шандора не было бы сейчас в поместье.

Вопреки самоуверенному тону и категоричным заявлениям, сделанным в кабинете, господин Теодор не вошёл в ванную комнату. Он остался в спальне, остановившись в нише окна и рассеянно разглядывая лужайки своего парка. Ла-Киш наполовину прикрыл за собой дверь, и тут же услышал тихий шёпот Лайоша:

– Вы думаете, этот случай связан со смертью мадемуазель Санду?

– Я пока ничего не думаю. Но две девушки из высшего света, погибшие за одну неделю – это уже многовато. И я хотел бы сразу узнать, если между их смертями есть что-то общее.

– Мятное печенье?

Ла-Киш покосился на дверь: советник теперь расхаживал по спальне, под грузными шагами поскрипывали доски пола.

– Именно, – кивнул сюретер.

– Вы не хотите рассказать подробнее?

– Непременно. Когда закончим здесь. Сколько времени вам нужно?

– Не больше пяти минут. Вы можете пока занять господина Эшту-Кальво?

Ла-Киш вышел в спальню и до Лайоша донёсся его спокойный голос, задававший какие-то уточняющие вопросы. Затем тихо прожужжал электрический звонок: кто-то нажал на кнопку, и теперь в комнатах прислуги в мансарде должен был заливисто звенеть колокольчик. Видимо, в спальню вызывали горничную, обнаружившую тело.

Шандор опустился на одно колено возле огромной бронзовой ванны. В ней всё ещё была налита вода, а под водой, сантиметрах в десяти под поверхностью, лежало обнажённое тело Беатрис с широко раскрытыми глазами. Лайош легонько провёл пальцами по бортику ванны и ощутил корочку, оставленную мыльной пеной. Затем положил на бронзу ладонь, и некоторое время прислушивался к своим ощущениям, прикрыв глаза – но металл оставался холодным и совершенно безучастным.

Вздохнув, сыщик снял пальто и сюртук, положил их рядом с собой на пол. Затем аккуратно подвернул рукав рубашки и опустил руку в воду, остановив ладонь в миллиметре-двух от тела. Вода была холодной, и по коже тут же побежали мурашки. Глаза сыщика, как прежде на причале, быстро мутнели. Голова склонилась на грудь, тело начала бить мелкая дрожь. Шандор дышал глубоко и при этом очень часто, как будто с каждым вдохом силился, но всё никак не мог набрать достаточно воздуха. Дрожь стала сильнее, глаза закатились вверх, он невольно подался вперёд – и ладонь, скользившая под водой над телом погибшей девушки, коснулась трупа.

Шандор отдёрнул руку так резко, словно ванну вдруг заполнил кипяток, и отпрянул назад, неловко плюхнувшись на пол. По счастью, в спальне в этот момент господин Теодор за что-то распекал явившуюся на вызов горничную, и всплеск воды за прикрытой дверью или не услышали, или не обратили на него внимания. Судорожно сглатывая, Лайош сидел на полу, бессмысленно рассматривая мокрую руку. Мелкая дрожь, сотрясавшая Шандора, отступала понемногу, будто нехотя. Потом он медленно поднялся, взял лежащее на этажерке возле ванны полотенце и тщательно вытер с кожи холодные капли. Отвернул рукав рубашки, надел сюртук и пальто – и лишь после этого решился снова взглянуть на тело. Тёмные глаза сыщика несколько мгновений всматривались в безжизненные глаза мёртвой девушки. Наконец, Лайош тихо произнёс:

– Мне очень жаль.

Дверь в ванную комнату открылась, внутрь заглянул Ла-Киш.

– Господи Шандор, я собираюсь допросить горничную. Не желаете послушать? А парни тем временем займутся осмотром помещения.