Тень, ключ и мятное печенье

– Другое дело. У него на пальцах – карты.

– Карты?

– Ага. Масти.

Трое мужчин настороженно переглянулись Мадемуазель Энне спросила:

– Что это за карты на пальцах?

– Тюремные татуировки, – задумчиво произнёс Шандор. – Впрочем, письмо как раз этого не скрывает. Значит, так, – сыщик достал из кармана и продемонстрировал мальчику ещё одну монету. – Скажи этому господину, что вещи покойного Хорна мы можем отдать только тому, кто точно опишет, какие это вещи. Если не хочет приходить – пусть позвонит. Или снова пришлёт тебя, с описанием.

Оборвыш ухмыльнулся, схватил монету и в миг исчез за дверью.

– Абекуа, а у этого Хорна были татуировки на пальцах? – поинтересовался Равири.

– Нет, – уверенно заявил муримур.

– Ты мог и не заметить…

– Я видел его руки, когда он отдал мне бумажник. Руки как руки, безо всяких там мастей.

– Ну, это ещё ни о чём не говорит, – отозвался из-за своего стола прихлёбывавший кофе Лайош. – Может быть, Хорну не сделали наколок, а его приятель, возможно, рецидивист со стажем. Всякое бывает. Вот только зачем было печатать письмо на машинке?

– Чтобы нельзя было узнать отправителя по почерку? – предположил Равири.

– Но если отправитель не хотел, чтобы я узнал его почерк – стало быть, я знаю этого отправителя.

Некоторое время в конторе молчали, размышляя над словами Шандора. Звонок телефона, внезапно прозвучавший в этой тишине, показался чересчур резким и громким. Виола потянулась было к аппарату, но Лайош покачал головой и ответил сам.

– Господин Шандор?

– Слушаю.

– Мальчик передал мне ваш ответ. Я не знаю, какие вещи были у Джима в момент гибели, но я хотел бы забрать их все.

– Я могу отдать вещи либо тому, кто подтвердит своё родство с покойным, либо тому, кто точно опишет эти вещи. Вы должны понимать, что такую претензию необходимо чем-то подтвердить.

– Я могу подтвердить её финансово. Сто крон будет достаточно?

– Нет.

– Понимаю. Пятьсот?

– Не уверен, что понимаете.

– Тысяча?

– Милостивый государь, я ведь вполне доходчиво объяснил, как обстоит дело. Это вовсе не вопрос денег.

– Вопрос принципа. Что ж, это ваш выбор.

Шандор ещё секунду-две вертел в руках замолчавшую трубку, потом аккуратно положил её на рычажки телефона.

– Всё интереснее и интереснее. За вещи покойного Хорна только что предложили тысячу крон.

Абекуа хмыкнул. Равири нахмурился. Виола, снова занявшаяся папками с документами, удивлённо посмотрела на Лайоша:

– Тысячу крон за старый бумажник?

– В том-то и дело, что звонивший предложил тысячу крон, не зная, что именно попало к нам в руки.

– Не нравится мне это, – заявил драконид.

– Мне тоже, – присоединился Вути.

Шандор молча встал, подошёл к их сейфу и открыл его. Покопавшись внутри, сыщик извлёк продолговатую шкатулку из потемневшего дерева, поставил её на свой стол и откинул крышку. Внутри на зелёном потёртом бархате лежали два массивных девятизарядных револьвера с гранёными стволами. Сыщик ещё раз заглянул в сейф, и достал шкатулку поменьше, с патронами.

– Абекуа, механик пока что отменяется. Я сейчас съезжу к Харрису, куплю что-нибудь для мадемуазель Энне.

– Что происходит? – Виола не понимающе смотрела, как муримур с мрачным видом взял один из револьверов и принялся заряжать его.

– Если человек с тюремными татуировками предлагает тысячу крон за нечто, чего он даже в глаза не видел – у этого человека должен быть очень веский повод назначать такую высокую цену. Значит, обладание этим предметом для него куда важнее денег. Значит, он не остановится ни перед чем, чтобы заполучить желаемое, – спокойно пояснил Равири. Драконид извлёк откуда-то из под крышки своего стола и положил перед собой двуствольный обрез охотничьего ружья.

– Мадемуазель, вы умеете стрелять? – поинтересовался Шандор.

– Стрелять?!

– Стрелять.

– Я не буду стрелять в человека! – Виола, побледнев, отступила на шаг.

– А я вас об этом и не прошу. Но хотя бы в воздух, для острастки, вы сможете выстрелить? Многим такого намёка будет вполне достаточно, к тому же на выстрел обязательно сбегутся констебли.

– Я никогда не держала в руках оружия, – призналась мадемуазель Энне. Лайош вздохнул, прилаживая на пояс найденную в одном из ящиков стола кобуру.

– Не страшно. Вути вас научит. Я куплю для вас что-нибудь из дамских моделей, маленькое и не слишком тяжёлое, чтобы помещалось в сумочку.

В дверь забарабанили. Равири и Абекуа среагировали моментально, взяв на прицел вход, но Шандор предупреждающе поднял руку. В дверь забарабанили снова, и знакомый голос громко позвал:

– Лайош! Какого лешего?! Вы тут? Лайош!

Обрез драконида и револьвер муримура тут же исчезли, словно их не было. Сыщик подошёл к двери и открыл: на пороге стоял сюретер Ла-Киш в сопровождении пары констеблей.

– Добрый день, господин сюретер.

– Какое там, – Ла-Киш, не дожидаясь приглашения, вошёл. Констебли втиснулись следом. Один из них настороженно посмотрел сперва на драконида, с карандашом в руке склонившегося над каким-то листком с заметками, затем на муримура, наполовину скрытого развёрнутой газетой.

– Что-то случилось?