Минимальное воздействие. Книга 1

А впереди в подлеске горел небольшой костёр.

…

Васька всегда был хоть и уравновешенным, но вспыльчивым. Как-то в детстве, в середине семидесятых, в детском саду, ему было тогда шесть лет, когда двое таких-же мелких вздумали регулярно его дубасить, он сперва пытался жаловаться маме. Но мать, которая к тому времени уже успела развестись с его отцом и находилась в активном поиске, видимо, чтобы не сильно себя утруждать психологией в общении с сыном, заставила его вытереть слёзы и строгим голосом сказала, что он уже взрослый, и должен сам за себя постоять, как настоящий мужчина.

Крепко её бил бывший муж-алкоголик, но представления о «настоящем мужчине» она от этого не поменяла и сыну совет дала простой: бей в ответ и так, чтобы не поднялись, тогда и лезть перестанут.

– Но им же больно будет, – пытался сквозь слёзы возражать Васька.

– Так и надо, иначе постоянно будешь получать от всех. Не будь нюней, умей постоять за себя сам. – Мать вспомнила, как огрела благоверного сковородкой после очередного его пьяного дебоша и с тоской посмотрела на своего отпрыска. – Только девочек никогда бить нельзя. Даже если очень сильно хочется. Ты понял?

И когда в очередной раз два малолетних уродца зажали его в переходе между корпусами и начали отвешивать ему кулаками не по-детски с этими их идиотскими ухмылками, Васька вдруг взорвался. Схватив по стойки пластиковую биту от игрушечных городков, он принялся избивать обидчиков с таким остервенением, что, когда на их крики прибежала нянечка, то ей пришлось оттаскивать его от визжащих от ужаса отморозков, забившихся в угол и размазывающих по щекам дрожащими кулаками сопли с кровью.

Из садика его тогда не выгнали. Воспитательница даже рада была, что, наконец-то, кто-то дал отпор шестилетним хулиганам, и замяла так и не разгоревшийся скандал с родителями пострадавших. Ибо нефиг постоянно доставать детишек и отвлекать воспитательницу от работы. Хотя вроде это и была её работа, следить за детьми, но кто их взрослых разберёт…

Район в Москве, в котором жили Васька с матерью и отчимом, был вполне благополучным. Мать удачно, как она думала тогда, вышла второй раз замуж. Новый супруг, который был младше матери аж на 5 лет, хоть и оказался в итоге тоже алкоголиком, но был тихим и неконфликтным. И Васька рос сам по себе, без крепкой отцовской руки, впитывая в свой характер материнские наставления о жизни и роли мужчины в ней, которые, видимо, сама мать так и не смогла найти в своих мужьях. Мать его и привела в секцию самбо, вероятно лелея в своих мечтах воспитать себе защитника.

В школе к Ваське никто не приставал. Репутация тихони-отморозка-самбиста уже работала на него. Хотя пару раз за всё время учёбы он успел поучаствовать в крупных подростковых драках, но всё закончилось без особых неприятностей. Нервную систему парень себе как мог закалял на улице. Проблем в конце восьмидесятых в молодёжных тусовках хватало.

Вполне успешно окончив 10-й класс, Васька в 1990-м году попал сперва в армейский спецназ, а потом и в спецназ ГРУ, где и встретил развал Советского Союза. Служил он уже второй год на сверхсрочной и был на хорошем счету у начальства, выигрывая на армейских соревнованиях призовые места по самбо и рукопашному бою, когда их команду перебросили под Саранск, где в одной их колоний строгого режима случился бунт. Общая неразбериха в стране и перекосы в местном управлении привели к возникновению массовых очагов волнений в регионах, и зэки в одной из колоний видимо решили, что вот оно, время настало.

В узком коридоре корпуса с особо опасными заключёнными Ваську и достали. Их навалилось сразу трое, двоих он успел завалить, а третий, сука, самый шустрый, дотянулся-таки до него заточкой в горло.

Уже уходящим куда-то вдаль сознанием Васька уловил некоторую несуразность в окружающей действительности, которая как будто начала расплываться и покрываться мелкими трещинками. Вся жизнь перед глазами Васьки, как это любят писать в книжках, не пронеслась. Падая на бетонный пол, он подумал только, что странно как-то всё вокруг размазывается, и куда-то делись стены, и пропал тот утырок с заточкой. Потом пропали звуки, накрыла темнота и Васька умер.

Так сложилось. Он этого сам не выбирал. Видимо выбрал кто-то за него.

…

Васька быстро пригнулся и с удовлетворением отметил, что Пелагея тоже упала на землю. Мало ли кто там. Подползём узнаем.

Навыки, вбитые в тело спецназовца, никуда не делись.

Васька несколько раз глубоко вдохнул и оценил направление движения ветра. Надо обходить справа. Вдруг там собака или просто нюхач какой-нибудь местный.

Приблизился к Пелагее. Жестами ей показал, чтобы лежала тут, а сам потихоньку стал заходить с подветренной стороны. Топорик он заткнул за пояс, а в руке сейчас сжимал небольшой тесак с деревянной ручкой.

Ходить по лесу так, чтобы не хрустело, его учили. Но не в лаптях. Поэтому он крался в два раза медленнее, чем умел. Минут через 15 он был уже в десятке метров от костра.

Четверо мужиков звероватой наружности рассевшись квадратом смачно ели что-то из деревянных мисок деревянными же ложками. Стучали деревяшки знатно. Мог бы и не сильно таиться, за таким стуком они там и сами себя не слышали. Изголодали похоже. А тут дорвались.

– Эх, бабу бы ещё тапереча, и можна на боковую, – мечтательно проговорил один, доев до конца и облизывая ложку. Занозу на язык похоже подцепить не боялся, от частого использования ложка была гладкая как отполированная. Васька даже заметил отблеск костра на её поверхности.

– Ага, щас прям прибежит и заголится пред тобой, – хихикнул другой. – Я бабы голой уже с полгода не видал.

– Так мож тебе уже и не нать? – хохотнул третий, и все дружно заулыбались. Когда человек сытый, чё бы и не позубоскалить на невинную шутку.

– А я видал надысь. – первый вдруг решил поделиться своими эротическими фантазиями с подельниками. – Аккурат как отходить мы стали, у обоза вдруг, откуда ни возьмись, девка голая появилась. И давай орать.

– Брешешь ведь! – второй даже улыбаться перестал. Видимо больная тема у него от воздержания полугодового.

– Вот те крест, – быстро перекрестился первый. – Вот как тебя щас сам её видал. Кожа белая, сиськи во, – показал он на себе размер шестой. – Боярыня не иначе.

– Да откель ты знаш, как боярыня-то голая выглядит? Тьфу? Брехло! – третий махнул рукой.

– Ну можт и не боярыня, но краса писаная. Только постояла она так малость, а потом упала на землю и трястись начала. И орать. Я ж подумал раненая она. Начал уж подходить посмотреть поближе…

– Ага, помочь хотел, – не удержался от замечания третий. – Ну вдруг бабе плохо, а тут рябой лекарь вот он. Щас, говорит, помогу краса-девица, давай ноги раздвигай.

Все опять дружно заржали.

– Ну, я ж говорю, орала она громко. А тут татарва с дюжину на обоз вышла. Я-то коня в сторону поворотил. Обертаюсь, а девку татарин на копьё принял ужо. Быстро так всё было. Я токмо успел коня вскачь пустить. Еле ушёл.

– Тьфу-ты, – второй явно расстроился плохим концом эротической сказки.

Помолчали.

–А ведь я тоже голых в поле тогда видал. – проговорил тихо четвёртый. – Только то два мужика были. Стоят так, трясутся, и орут, что девка твоя. Аж топот копыт переорали. Ну можт от страха, канешна. Там как раз на них сотня татар с левого фланга вдарила. В землю враз втоптали. И я то ж еле ушёл тогда. Вот ведь как было то.

Помолчали опять.

– Да, – глубокомысленно озвучил общую мысль третий.

А Васька аж рот себе рукой зажал, чтобы в голос не заорать. Не один он такой тут! Точно это!

…

Когда драка поутихла после того, как двоих голых мужиков стрельцы приложили по темечку и уложили поспать, Марфа перекрестилась и повернулась уже идти до дома, но вдруг наткнулась на стоящего за углом прислонившись к венцу голого мальца. Лет 9-10 на вид, парень смотрел на неё абсолютно круглыми от страха глазами и раззявил уже рот, чтобы заорать. У бабы перед глазами ещё было видение двух орущих и трясущихся голых мужиков и как стрельцы, до того яростно махавшие кулаками, вдруг остановились и, постояв пару минут, дружно бьют бесноватых по темечку. Дитё по темечку – не дам! И Марфа неожиданно для себя самой схватила мальчишку и заткнула ему рукой рот. И тут парня начало крутить. Тело содрогалось и изгибалось, ей-ей как у бесноватого. Но баба уже крепко держала его и боялась отпустить. Не дай Бог стрельцы услышат!

Через пару минут мальчик затих в её руках и начал реветь.

– Господь всемилостивый, спаси тя грешного, свят-свят, – баба перекрестила парня, смотря, как бы тот не исчез. Но парень не исчез. Слёзы текли ручьём. И Марфа начала гладить его по голове, приговаривая громким шёпотом, – Ни чё, ни чё, всё будет хорошо! Никто тя не обидит! Пойдём дитятко, я тя одену и взваром напою. Не бойся, милай! Всё ужо позади!

Своих детей им с Данилой Господь так и не дал. И тут вдруг ей так захотелось, чтобы этот найдёныш был ничейный. Чтобы её он был. Аж сердце замирало от таких мыслей.

– Как звать-то тебя, сокол ясный? – гладя его по голове Марфа всё оглядывалась по сторонам, боясь, что вот-вот кто-то их окликнет и отберёт её дитятку.

– Саша, – парень вроде стал приходить в себя. Слёзы во всяком случае уже не лились по щекам.

– Ляксандр, значится, – Марфа, обхватив мальчишку за хрупкие плечики, повела его домой. И стала думать, как мужу обсказать всё. Не иначе ведь сам Господь послал сынишку им.

Известный в слободе пекарь Данила Меншиков был хоть и суров норовом, но любил жену сильно. Авось и мальца примет как Божий дар.

…

Глава 3

Родители погибли раньше него, и Сашка это видел. В их машину на огромной скорости врезался грузовик. Семейная поездка в школу на детский концерт народного творчества, где он должен был танцевать, играть на балалайке и петь, превратилась в кошмар. Он увидел тела отца и матери, которых выбросило на дорогу от страшного бокового удара. Потом машина взорвалась и его перенесло.