Минимальное воздействие. Книга 1

…

Орден иезуитов обосновался в Московии давно. Но покровительство боярина князя Голицина было получено не сразу. Долго к охочему до наук князю топтали дорожку братья Ордена, и таки протоптали. Сам Магистр приехал в Москву дабы своим словом и делом скрепить договор с Софьей, по которому Орден мог вести свои торговые дела на Руси, но обязался не лезть со своим латинянским уставом в дела государственные. И никоим образом не мешать православной церкви и не переманивать паству в веру латинянскую. Короче проповедовать ни-ни, но налоги с прибыли от торговлишки – вынь да положь в казну государеву. На том и подписались.

15-го мая 1682 года от рождества Христова стрельцы подняли на копья бояр Нарышкиных и Долгоруковых и в Москве начались погромы. То, что царевичей Ивана и Петра не задушили, и показали толпе, быстро ту самую толпу не успокоило. И народишку полегло тогда прилично. И пограбить под шумок успели и живота лишить неугодных.

Вот тогда-то и началось. Первый прорыв произошёл прям недалеко от кремля как раз после того, как стрельцы порубали гридней Нарышкинских, которые вступиться успели за бояр. В толпе, в которой и так народ шумел и выкрикивал непотребное, вдруг заголосила баба. Да так, что народ от неё в разные стороны рванул как ошпаренный. Потому как голая она была вот совсем.

К юродивым народ местный давно привык и вид голого тела где-нибудь на паперти у церквей был вполне обычен. Ну нищие и нищие. Хотя даже те старались срамоту прикрывать хоть чем.

А тут вот прям ниоткуда вдруг и баба голая. И на нищенку вроде не похожая, кожа вон белая прям атласная и волосы русые до жопы. И жопа тоже ничё такая…Но народ как-то не шибко засматривался на телеса довольно пригожей бабы. Орала она уж больно громко и тряслась вся. И явно не от удовольствия. Даже почуявшие кровушку с бешеными глазами стрельцы и те вдруг остановились и начали приходить в себя. А баба всё голосила. Минут через пять, практически трезвый стрелецкий десятник, подойдя, ударил бабу наотмаш кулаком.

Толпа ахнула и навалилась вперёд. Бить юродивых на Руси было не принято. Божьи люди ведь. То, что рядом в толпе оказались два брата Ордена, иначе как Божьим промыслом не назовёшь. Они в смирении укрыли несчастную мешковиной и еле убедили стрельцов оставить блаженную в покое. А то, что баба юродивая – так тут и так понятно всем.

То, что пришедшая в себя женщина рассказала потом брату Микаэлю, послужило началом для полномасштабного следствия легатами Ордена. Ведь в тот же день в толпе выловили ещё троих голых мужиков, которые несли какую-то чушь про «танки у белого дома» и «Бориса в президенты» и орали тоже как блаженные, когда их скручивали и отвозили на подворье к братьям Ордена. Ибо блаженные они или бесноватые народ так сперва и не разобрал. А свои православные священники в тот момент были заняты отпеванием упокоившихся в процессе стрелецкого бунта прихожан.

Сопоставив показания пришельцев между собой, брат Микаэль пришёл в ужас от таких явных происков сатаны и отправил срочную депешу Магистру в Варшаву.

Через три недели собралась коллегия Ордена и вынесла вердикт о необходимости срочного выделения отдельного крыла для решения проблемы с пришельцами из будущего. То, что это именно будущее, братья определили достаточно быстро. Чай не дураки тут. В Орден всегда набирали, весьма жёстко отсеивая по интеллекту и сообразительности.

Но вот происки ли это диавола или воля всевышнего – над этим они спорили ещё три месяца. За это время два из трёх попаданцев успели умереть в застенках Ордена, а женщина, которую кстати звали Наталья, и которая, по её словам, попала к ним из некоего города Санкт-Петербурга 1993 года от Рождества Христова, вдруг внезапно открыла у себя дар предчувствия очередного прорыва.

Легаты Ордена пришли к выводам, что именно Наталья была первой пришелицей из будущего, в силу чего ей и было дано Господом сие умение в помощь служителям истинной веры. Дабы искали и очищали они пришельцев от скверны будущих страшных эпох, и либо предавали их гиене огненной в упрямстве своей ереси, либо приобщали их с свету истинной веры в лоне Ордена иезуитов. Благо, пришельцы не являлись поддаными Московского княжества и на них не распространялись условия договора с Орденом о запрете проповедей и привлечения московитов в лоно святой католической церкви.

Кстати, третьего мужика, что появился в их времени в день стрелецкого бунта, пришлось-таки сжечь на костре. Упёртый оказался. Кричал всё что-то вроде «Сталина на вас нет», да что «я бы всю вашу поповскую свору к стенке поставил и из пулемёта…» что-то там. Короче еретик и безбожник был. Пытки к нему не применяли, на тот момент как раз рядили, а не промысел ли это Божий и не будет ли святотатством к пришельцам пытки применять. А тут этот идиот Господа хулить начал, да над братьями издеваться да плевать в них. Сразу стало понятно, что даже если это и промысел Божий, то вот этот конкретный попаданец точно козни диаволовы распространять прибыл.

А потом конклав принял идею, что именно в этом и состоит великая ноша Ордена иезуитов – отделять агнцев от слуг диавола среди попаданцев этих.

И охота началась!

…

Идти по следам ушедшего к Москве войска было легко. Вытоптана дорожка была знатно. Лошадей в округе не отыскали, потому тащить поклажу двоим беженцам от татар пришлось на себе любимых. Да и хорониться пешему в лесу легче. Вот к вечеру, собрав немудрёные пожитки на сгоревшем почти до тла хуторе, Васька с Пелагеей и отправились в путь. А потому как безопаснее так. А то, мало ли, налетит опять татарва и поминай как звали.

Васька наконец-то из разговора с Пелагеей понял, что вовсе это не ад и не чистилище. А Московское княжество. И на дворе начало лета 7197 года от сотворения мира. Васька сперва подумал, что это какой-то параллельный мир, который Бог (или кто тут у них) сотворил 7197 лет назад. Но потом вспомнил, что летоисчисление и на его родной планете тоже когда-то шло от сотворения мира и как бы между делом уточнил у спутницы, а от Рождества Христова это сколько?

– Откель ты такой только взялся? – посмотрев на парня подозрительным взглядом, травница выдала ему дату – 1689 год. – А ты точно наш? – добавила она.

– Да упал я недавно головой, вот и путаются мысли. Тут помню, тут не помню. – вспомнил Вася присказку из какого-то советского фильма. И потом перед глазами всплыл образ актёра Евгения Леонова в тюремной камере… Вроде только вчера ещё телевизор мог смотреть. А теперь вот иду куда-то с грязной жутко воняющей непонятного возраста девкой и тащу на горбу её скудные пожитки. – Кстати, а лет тебе сколько?

– А тебе накой? – Пелагея снова прищурилась. – Али глаз на меня положил? – и захихикала, зараза, так противненько.

Ну вот как ей скажешь, что мол воняет от тебя девица-красавица, хоть святых выноси. Да выглядишь ты без двух зубов, да с такой причёской «я у мамы дурочка», прямо скажем не сногсшибательно. Сшибает конечно, но не от неземной красоты, а от жуткого амбре и от отсылов к образу небезызвестной лесной жительницы из избушки на курьих ножках. Хотя при всём этом налицо явный когнитивный диссонанс. Хотя таких умных слов Васька и не знал, но нутром чуял, не простая девка-то. Вон как быстро освоилась в мёртвой деревне, не истерила, не паниковала. И с ним разговаривает как-то по-умному. Язык подвешен у неё хорошо.

Васька не был большим знатоком истории, но как любой советский школьник имел некое представление о эпохе правления Петра первого, из школьных учебников и фильмов. Тем более очень ему нравился сериал с Дмитрием Золотухиным про "Юность Петра", "В начале славных дел" и "Россия молодая". И то, что он вдруг чудесным образом вместо рая или ада после смерти угодил в другую эпоху, его прям сильно обрадовало. Жив, здоров. Впереди крутые приключения. Так он для себя описывал своё текущее состояние, чтобы хоть как-то поднять себе настроение, которое, прямо скажем, было ниже плинтуса.

На сколько помнил Васька из школьного курса истории и просмотренных сериалов, именно в 1689 году Петр заберёт у Софьи трон. И начнётся на Руси весёлое время перемен. Во я попал!

Хотя Петруше ещё только 17 лет. И до великого посольства в Европу в 1697 году ещё целых 8 лет грязь месить. Ведь именно после возвращения Петра в 1698 году пошли слухи, что царя дескать подменили в Европах этих. Самозванец дескать царь-то! А вдруг и правда?…

Васька аж застыл на ходу. Пелагея прошла ещё шагов пять, но не услышав сзади шагов попутчика тоже остановилась и оглянулась.

– Чё застыл-то, не статУя чай! – а потом резко начала водить глазами по сторонам. – Или заметил чё? Где?

– Да не, эт я так, вспомнил кой чё. – Парень решил, что образ эдакого недалёкого увальня с частично отшибленной памятью ему удаётся вполне по-Станиславски и продолжал подражать говору травницы. – Так чё ты там про царицу-то? Видала её, баешь?

Пелагея слегка расслабилась, поняв, что опасность сейчас им не угрожает, и повернувшись к Ваське опять спиной, потопала дальше.

– Было дело. В Москве тогда жара была лютая. А царица Софья на богомолье в наш монастырь приехала. Ой.

Пелагея резко замолчала и искоса посмотрела на парня.

– Тобишь не в наш ясно. А в Свято-Покровский монастырь. Я-то в Суздале тогда училась только. Ой.

Девка опять поняла, что проговорилась, и решила тему задвинуть.

– Не важно это. Видела и видела. Тебе-то что?

– Ну так это, интересно ж, кака она? Ну там глаза, волосы, рост какой? Царица ж. Поди всё другое, нежели как у всех?

– Дурак ты Василий! Баба она и есть баба, чё там по-иному-то может быть?

И Пелагея ускорила шаг. Обиделась чоль? Тьфу-ты. Уже и думать стал по-Пелагейски.

И Васька тоже ускорился вслед за замолчавшей травницей.

…

Холодное начало лета 1689 года ознаменовалось возвращением русского воинства под руководством князя Василия Васильевича Голицына из «второго» крымского похода. Ну как возвращением – скорее бегством назад. Воины были ослаблены болезнями и безводьем, и князь приказал отступить, бросив часть орудий. Преследуемое татарской конницей войско достигло южных рубежей Русского государства в начале июня. И Софья Алексеевна торжественно встречала князя в Москве. Снова.

Голицын въезжал в Москву хмурый и злой.

Почти четверть войска потерял в стычках с мелкими отрядами татар, ещё даже не доходя до Перекопа. От живота и прочих хворей ещё тысячи три слегло. Крымский хан над ним просто посмеялся. Возвращение из похода иначе как бегство и не назовёшь. Господи, позор-то какой!

Василий пришпорил коня, чтобы быстрее проехать этих зевак на улице, которые приветствовали его кортеж как победителя. А он никакой не победитель. Они просто не знают всего. Рады просто, что вернулось воинство.

Когда два года назад он вот так же возвращался из первого крымского похода, там хоть было, за что голову высоко держать. Тогда побили они крепко ногайцев из Буржакской орды. Очаков взяли. Не сам Василий правда Очаков-то брал. Но всё ж таки…

А ныне… Стыдоба одна! Как Софьюшке в глаза-то смотреть? Как объяснить, что обстоятельства такие, не он виноват, Бог так распорядился…

Сваливать вину за неудачу военного похода на Господа, конечно, не пристало князю. Но ведь и трусом он не был никогда. Но не его это вот дело… Не его…

А ведь говорил ему тогда этот папский легат, что мол не будет ему удачи в походе этом. Что мол есть у него точные сведения, что обернётся поход поражением. Посмеялся тогда Василий, назвал легата Касандрой, горе предрекающей. А в душе сомнение тогда зародилось. Может это-то сомнение и остановило его тогда на Перекопе. Сам вдруг поверил в поражение, вот и сбылось… Лучше бы не говорил ему тогда легат ничего. Ох уж эти их иезуитские штучки. Посеяли в уме мысли пагубные о поражении. И ведь не прислушаться боязно было. За последние 6 лет много чего такого он слышал от братьев Ордена, что сбылось в итоге. Как тут не прислушаться. Откуда они всё знали? Какой диавол им там нашёптывает про будущее? А может они сами и сделали так, чтобы сбылось? Не даром десяток их послушников в войско затесался перед самым отбытием в поход. Пригрел ворога на груди!

Василий аж на стременах привстал. Вот оно как, Софья! Вороги у нас под боком воду мутят и победы нас лишают! Ну поглядим!

…

Глава 2