Вспоминай. Рак не приговор, если ты успел влюбиться в жизнь.

I need to hear from everyone,

And even when I’m dead and gone,

I’m hopin’ someone’s singing along.

Так или иначе, но каждый делит людей на какие-то категории. «Свои» и «чужие». «Чёрные» и «белые». «Экстраверты» и «интроверты». «Я» и «все остальные». Признаётся человек или нет, но в уме он непроизвольно сортирует мир по полкам, которые построило его мышление, ? и это на самом деле неплохо определяет его мировоззрение.

Я делю мир… сложно объяснить, как я его делю, и в то же время нет ничего проще. Если представить, что мир ? огромный рынок, то я делю его на тех, кто продаёт, и тех, кто покупает. Если представить, что мир ? это театр, то я делю его на тех, играет на сцене, и тех, кто наблюдает в зрительском зале. Конечно, за свою жизнь человек не может придерживаться только одной категории, он не может быть исключительно тем, кто даёт, и в определённой ситуации он становится тем, кто забирает, так и поддерживается жизненное равновесие. Но всё-таки, с возрастом, пожалуй, каждый понимает, что же всё-таки получается у него лучше: создавать что-то или пользоваться этим.

Я всегда мечтала принадлежать к первым. Ещё до того, как осмыслила это. Так уж сложилось, что слушатель из меня на троечку с натяжкой, а вот говорить выходить не так уж и плохо. Читая книгу, я всё время пытаюсь встать на место автора и хозяина этого придуманного мира, а не читателя, который впитывает страницы. И получать подарки я не очень-то люблю, гораздо больше мне по душе их дарить. Но как бы я ни старалась покинуть категорию «принимающих/поглощающих/наблюдающих» и официально наконец-то причислить себя к противоположной стороне, пока ещё у меня этого не вышло. Так я считаю в данную минуту, по крайней мере.

Мне уже далеко не один врач сказал, что пение даёт положительную динамику в борьбе с раком, и взялись мы с мамой тащить из меня все возможные ноты. Она даёт мне задание в виде одной из своих любимых композиций, а я старательно пытаюсь её воспроизвести, помогая себе хлопками ладоней, щелчками пальцев и иногда стуком карандашей по столу вместо барабанных палочек. С трудом выходит выжать хотя бы десятую долю желаемого звука, но, несмотря на то, что мама ? слушатель строгий и всегда просит стараться лучше, она меня ещё пока не ругала. Подозреваю, что мне делают скидки.

Так и эдак я думала, как же заставить меня петь лучше и на каком уровне необходимо перекроить мой голос, чтобы он звучал пристойно. Встреть я тебя в нынешнем году в Москве, ты бы точно не отделался от вопроса, остались ли ещё красивые голоса там, где ты приобретал свой.

А тут вдруг взыграло во мне лирическое настроение, пока я временно обитала в одной палате. В одиночестве, на моё счастье. Рисовала свои любимые символические закорючки, сама не заметила, как расплескала твою песню. Она как будто меня загипнотизировала и взяла в плен. «Don’t give me those eyes cause you know me and I can’t say no to you, we can’t have each other even if we wanted to».[7 - Песня Джеймса Бланта «Don’t Give Me Those Eyes».] Я почти допела её, когда споткнулась прямо на середине фразы. В дверях палаты стояла медсестра. В этот момент споткнулось уже моё сердце, и дышать нормально я смогла не сразу ? это же дикий ужас, мои вопли кто-то слышал. «Я тебя боялась спугнуть», ? сказала она, ? «так и знала, что при мне ты петь не захочешь. Но у тебя получалось так хорошо, что прерывать тебя мне не хотелось, да и тебе полезно». Кажется, щёки у меня горели ещё много часов.

Но как я ни старалась позже, воспроизвести её вот так же снова у меня больше не получалось. Рядом будто был лишний слушатель, который заставлял меня нервничать и всё портить.

Я знаю, что нас таких много. Тех, кто хорошо поёт только тогда, когда их никто не слышит. Нас хватило бы на то, чтобы заселить целый континент, и на этом континенте все были бы рады запрету петь что-либо в чужом обществе. Человек совершает потрясающие вещи, когда считает, что на него никто не смотрит, он отпирает в себе замки, ограничивающие его. И самое лучшее совершенно точно совершается не напоказ.

Но чтобы стать настоящим творцом, нужно суметь открыть эти замки и в обществе других людей. Твоя история не может замкнуться в одном моменте, когда ты был один и у тебя что-то удачно получилось, твоя история состоит из множества серий таких моментов и людей, заставших их. Свой внутренний порыв, приступ пульсирующих чувств творцы превращают в то, чего могут коснуться другие люди ? зрением, слухом или осязательными органами. Я превращаю свой прибой мыслей в письма, говорю с теми, с кем действительно хочу поговорить, вот прямо сейчас говорю с тобой, но ведь это неотправимое письмо, а если оно попадёт к тебе в руки, в твоей голове оно прозвучит не моим голосом. Ты же, Джеймс, делаешь что-то невероятное. Ты пишешь и исполняешь песни, переполненные твоими эмоциями. Ты потрясающий творец, выпускающий на свободу множество достойных замыслов.

И я люблю подпевать тебе. Всё жду, когда именно на твоей песне я снова повторю неплохой набор выведенных нот. Так что ты невольно, сам того не зная, участвуешь в моём лечении. Ощути моё благодарственное рукопожатие на себе ? я вложила в него много резонансных чувств, откликающихся на то, что ты поёшь.

    Тонкс

Песни James Blunt:
Someone Singing Along
Bartender
Don’t Give Me Those Eyes
Breathe
Time of Our Lives

* * *

Вот бы моя жизнь превратилась в роман. Серьёзную и интересную историю на книжной полке о борьбе добра со злом. Разумеется, в конце обязательно должно победить добро.

Пусть кто-то будет приглашать друзей в гости домой, они выпьют чаю, душевно побеседуют, а потом, когда мысли друг друга будут уже так обнажены, что и стесняться будет совершенно нечего, хозяин дома решит показать ему, в чём же он живёт, и, подведя гостя к книжному шкафу, покажет на меня в виде книги. «Это неплохая история. Прочитай как-нибудь».

Боюсь лишь одного ? времени. Оно не играет ни на чьей стороне. И даже когда кажется, что оно помогает мне, это лишь иллюзия, потому что всё, что делает оно, делается лишь в его угоду.

Кто же поместит мою историю на страницы, если этого не сделаю я?

кому: Charlotte Gainsbourg

Prends-moi la main, s’il te plait,

Ne me laisses pas m’envoler,

Restes avec moi, s’il te plait,

Ne me laisses pas t’oublier.

Любишь писать новой ручкой? Потрясающее чувство. Когда ты выводишь ей первые слова, наблюдаешь, как свежие чернила впитываются в бумагу и привыкаешь к тому, что теперь ты пишешь немного по-другому, ты, ничего не подозревая, внутри себя выращиваешь маленькую иллюзию. Подкармливаешь её мыслями, которые и поймать не успеваешь. Маленькая иллюзия того, что тебе дали возможность открыть новую главу жизни. Иллюзия того, что теперь всё можно начать заново. В большинстве случаев эта иллюзия погибает ещё до того, как израсходуешь половину чернил.

Думаю, старые ручки не зря обижаются на нас за то, что мы слишком рано теряем трепет по отношению к ним, тот самый трепет, с которым расписываем новую ручку. В своей обиде они доходят до того, что пачкают нас чернилами. Буквально вчера я столкнулась с одной такой, брошенной на задворки гелево-шарикового и грифельного общества. Она не успела толком даже постареть, когда нужда в ней отпала сама собой. Компьютеры, клавиатуры, распечатки, принтеры. Как тут выжить с такой бешеной современной конкуренцией? Пока я находилась в доме её хозяев и обратилась к её помощи, чтобы подписать один документ, эта ручка отыгралась на мне за месяцы своего заточения, залив мне всю левую ладонь. Нет, я вовсе не преувеличиваю. До сих пор не могу отмыть кожу от синевы ? меня как будто причислили к народу На’ви с планеты Пандора[8 - На’ви ? вымышленные гуманоиды с планеты Пандора в фильме «Аватар» 2009-го года, режиссёр ? Джеймс Кэмерон.]. Не то чтобы я её осуждаю… но всё-таки это было не совсем справедливо. На моём столе ручки проживают яркую жизнь, которая заканчивается только вместе с их чернилами.

Так что, с какими чувствами ты берёшь новую ручку и начинаешь ей писать? Это всё ещё что-то значит для тебя или ты уже перестала обращать на это внимание?

Не имеет значения, сколько мы пишем или печатаем, имеем ли мы фантазию и талант, и как у нас обстоят дела с языком, на котором мы мыслим, каждый из нас ? своего рода писатель. Я вижу твою добрую улыбку с вежливым интересом и немым вопросом: почему мы писатели? Жаль, что я не могу услышать твоё мнение на этот счёт, но поделюсь своим. Эти слова я написала в своём ежедневнике, прямо посреди страницы под названием «итоги месяца», любимой чёрной ручкой с Эйфелевой башней. Итоги первого месяца этого года и второго месяца минувшей зимы. Вырвать бы страницу и вклеить текст прямо сюда.

«Жизнь каждого со временем превращается в большое пособие, что стоило бы совершить и чего лучше не делать. И как именно это лучше не делать. Похоже, жизнь нужно прожить так, чтобы это пособие было потолще и поподробнее».

Я всего лишь произношу эти странные слова, которые пришли мне в голову на исходе января, а в твоей голове уже проносятся некоторые твои особо яркие поступки, которые вошли в твоё личное «пособие». Скажи честно, ты уже считаешь себя состоявшимся автором этой книги? Об этом мы можем поговорить вслух, а про себя ты подумай о том, что ещё ты хотела бы написать. Возможно, так к тебе и придёт новое событие.

Любви к французскому во мне не скопилось достаточно, чтобы по-настоящему хорошо изучить этот язык, поэтому я бы, вероятно, не осилила твоё «пособие», попади оно ко мне в руки. В жизни мы могли бы встретиться на нейтральной территории английского, но мне кажется, что самое сокровенное ты отдаёшь родному языку. Я сужу по твоим песням, они очень часто составляют мне компанию в раздумьях, как сегодня. Языковой барьер не позволяет мне до конца их понимать, но твой голос забирает меня, как течение реки, которой хочется покориться, и уносит за личными домыслами. Когда человек начинает прорастать в чужую песню и додумывать её от себя, значит, песня действительно удалась. Ты ведь это знаешь, верно?

Послушать тебя ? это всегда как получить новую ручку и начать писать её свежими чернилами. Много надежды, много своего личного смысла, много загадочных изворотов почерка.

    Тонкс

Песни Charlotte Gainsbourg
Deadly Valentine
Ring-A-Ring O» Roses
Rest
I’m a Lie
Sylvia Says

кому: Iron & Wine

That life has ended, you seem contented

While the graveside flowers die.

I call them yours, you call them mine.

Nothing makes silence like experience.

There’s a message in my eyes,

You better love yourself, ’cause I’ve tried.

Никогда не перечитываю написанное, чтобы оставить предельно высокий уровень честности, на которое способно первое слово. Наверное, у меня очень много ошибок и недоставленных запятых. А вместе с тем и никаких исправлений «для лучшего звучания» и никаких подделок в словах. Опыт перечитываний собственных текстов говорит мне одно: стоит только пуститься в визуальный путь по своим абзацам ? я сотру написанное. Рукописи, может, и не горят, а вот ярость на то, что не умею писать так красиво, как хотелось бы, очень даже неплохо горит. А потом и на некоторое время выжигает желание трогать бумагу.

Пора бы смириться. Совершенства никогда не будет. А первый вариант ? порой лучший вариант. И эти слова касаются не только написания, а всего на свете.

Но без тяги к совершенству и жить не так интересно, верно?