Агнец

– Будешь работать, посмотрю, как тебе будет хватать! Уже полгода никак не могу на джип накопить. На служебной машине уже достало ездить, – ворчал дядя. – Вчера его как раз купил какой-то богач! Чёрт подери!

Я прыснула со смеху.

– А тебе каша не нравиться! Ешь, давай!

Я не могла унять смех. Никогда бы не подумала, что Джек может быть таким обидчивым.

– Этот джип наверно кому-то на Новый год подарят, – улыбаясь, сказала я.

Джек недовольно взглянул на меня, криво улыбнулся и закинул тарелки в раковину.

– Даже такой б/у купить не могу, – тихо сказал он и, посмотрев на меня, сказал. – Я ушёл.

– Удачи, – сказала я.

Я редко видела его таким расстроенным, даже взрослым в Новый год хочется, чтобы их мечты сбылись. Я улыбнулась. Этот Новый год обязательно будет счастливым! На веселой ноте я стала собираться в школу. Я надела униформу и посмотрела в зеркало. Чёрная рубашка и куртка с надоедливой эмблемой, зимняя шапка с этой же эмблемой, и даже берцы с этим бесящим знаком. Радует, что хотя бы на штанах ничего нет. Я накинула темно-зеленый рюкзак на плечо. Сегодня мне как никогда не хотелось идти во всем чёрном! Хотелось надеть что-нибудь яркое, но, увы, нагоняя тоже не хотелось получить. Даже яркие сумки нельзя носить! Совсем уже издеваются! Я засунула наушники в уши и пошла в школу, слушая новогоднюю музыку. Снег хрустел под ногами. Я разбежалась и прокатилась по ледяной дорожке. Я позвонила дяде.

– Джек, а у нас какая ёлка будет? – спросила я.

– Искусственную куплю, – ответил он. – Ты поэтому звонишь?

– А ты даже в новогоднюю ночь на работе будешь? – расстроено спросила я.

– Да, – ответил Джек. – С вечера и до утра.

– Вот как, – пробормотала я. – Я помню, как мы раньше отмечали Новый год в детстве. Эх. Если ёлка искусственная, то и Новый год тоже искусственный. Настоящий Новый год с запахом хвои.

Джек устало вздохнул.

– Посмотрим, – ответил он. – Я сейчас занят.

– Пока, – сказала я.

Я понурила нос. Мне совсем не хотелось встречать Новый год одной. С ветки на меня упал снег. Я вскрикнула и схватилась руками за голову. Дерево ясно дало мне понять, что нечего унывать. Я улыбнулась и подкинула снег над головой. В наушниках заиграл саксофон. Я блажено закрыла глаза. Это точно музыка Богов. Я пошла пританцовывая, представляя, что танцую с прекрасным брюнетом, а рядом с нами играет живой оркестр. Вдруг вдалеке я заметила одноклассников. Я встала, как штык, поправила шапку и пошла спокойным шагом. Обернувшись, я увидела Джун. Увидев, что я смотрю на неё, она усмехнулась, копируя меня и коверкая мой танец. Я стрельнула в неё взглядом, давая понять, что если она продолжит, то получит по шее. Джун скривила лицо.

– Не представляю, как я могла с тобой дружить, – сказала она.

– Я тоже, не понимаю, как я с тобой дружила и помогала такой змее, как ты.

– Змее? – Джун ехидно усмехнулась. – Это ты настоящая змея! Делала вид, что я твоя подруга, а сама крутилась с той сукой! – воскликнула она. – Не делай из себя святую! Тебе просто было плевать на меня! Чертова эгоистка!

– Эгоистка? Да что ты! – возмутилась я. – А сама трусиха! Всего боишься! Тебе что скажи, побежишь всем доносить! Слабая, жалкая трусиха! Законы для тебя как святыня! Закон в этой стране ничто! Конституция нужна только чтобы правительство ей свои задницы подтирала! – злилась я. – Юка хороший человек! Ты ничего о ней не знаешь! Ты боялась её! Все пленники же такие страшные и ужасные! Ты веришь только тому, что тебе сказали! А глаза тебе для чего нужны? У тебя не своего слова, ни головы нет! – меня понесло.

Джун толкнула меня. Я упала в снег. Злость разрывала меня.

– А ты ей готова пятки лизать! Для нее ты и вся твоя семья герои! Чертова предательница! Теперь я уверенна, что твои родители предатели, как и ты!

Я накинулась на Джун и повалила её в снег, царапая её лицо. Джун дергала меня за волосы. Глаза заслезились от боли. Я схватила её за горло. Она расцарапала мне щеку. Я укусила до крови её руку. Мы барахтались в снегу с расцарапанными лицами, таская друг друга за волосы. К нам подбежали Грэг и какой-то старшеклассник. Они растащили нас.

– Ты в порядке? – спросил Грэг у Джун.

Лохматый старшеклассник, которого учителя вечно гоняли за его патлы, тоже склонился над Джун. Всё как обычно. Она несчастная жертва, а я ужасный злодей.

– Ты опять на неё накинулась?! Ты совсем чокнутая?! – воскликнул Грэг, гневно смотря на меня. – Ты как бешеная собака!

– Не твое дело, чёрный! – воскликнула я. – Да, я бешеная собака и с удовольствием перегрызу тебе глотку!

Я вытерла кровь с лица, но она продолжала сочиться из раны. У Джун был расцарапан нос и лоб. Она злостно смотрела на меня. Грэг готов был накинуться на меня. Я поняла, что сказала ему лишнего. Я пожалела, что назвала его чёрным.

– Извини, Грэг, – нехотя сказала я. – Но это не твоё дело! И больше не вмешиваетесь в наши дела!

Я развернулась, отряхнула наушники от снега и пошла прочь, включив музыку. Меня уже не волновало, что они говорили мне вслед. Я чувствовала себя мерзавкой. Я так ненавидела себя за это. Надо было сразу успокоить себя, чтобы всего этого не было. Я вздохнула. Джек опять мораль прочитает. Ещё сидеть за партой с таким лицом. Стыдно-то как.

Все учителя смотрели на нас с неодобрением, особенно на меня. Джун сделала печальное, искаженное болью лицо, чтобы её пожалели, а я выглядела, как бандитка. Я не могла сделать печальное лицо, потому что чувствовала злость, а не грусть. Я злилась на себя и других. Мерзкое у меня положение. От этого ещё сильнее пробирала злоба. Мой классный руководитель, ненавистный физрук предупредил, что расскажет всё дяде. Мне казалось, что они были раньше знакомы. Этот чёртов учитель вечно гонял меня на физкультуре и вечно следил, как и что я делаю, ища какую-нибудь ошибку.

Сегодня был сокращенный день. После уроков все должны придти в актовый зал, в котором состоится новогодний концерт. Джун отпустили домой. Я тоже не собиралась оставаться, но по взгляду классного руководителя я понимала, что он не пойдет на уступки. Весь день пошел коту под хвост. Сегодня у меня были планы. Дядя должен был позвонить учителю и отпросить меня, но физрук вряд ли меня отпустит. Я кинула сменную обувь в шкаф. На меня смотрела сотня глаз. Я ненавидела эти взгляды и хотела быстрее сбежать из этого места. Я постаралась, как можно незаметнее улизнуть из школы. Зазвонил телефон. Это был дядя. Я знала, что он хочет мне сказать, поэтому не ответила, а написала ему сообщение: «Я поеду к родителям. Вернусь вечером». Он вновь позвонил, но я не отвечала на его звонок. Джек отправил мне сообщение: «Хочешь головы лишиться? Вам обеим надо дать ремня! Этот чёрт достал мне звонить! А тебя я буду ждать дома!». Я тяжело вздохнула, но не собиралась отступать от своих планов, ведь я уже купила подарки родителям и настроилась на встречу с ними. Значит, прочь сомнения!

На вокзале стояли высокие турникеты. Они были два метра высотой, чтобы безбилетники не перепрыгивали через них, но они везде находили лазейки. Турникеты больше напоминали забор или стену, чем привычный пункт пропуска. Я подошла к турникету, выбрала название станции и закинула 44 арвина. Выскочил билетик, а голос оповестил меня о том, что я оплатила 11 зон. Металлические двери турникета разъехались, пропуская меня. Я прошла и услышала быстрые шаги сзади. Это какой-то парень хотел проскочить, не оплачивая проезд. Турникет резко закрылся, будто натянутая пружина, и парень влетел в металл. Я услышала грохот и стон, усмехнулась и прикрыла рот рукой. Турникет громко запищал, оповещая о наглеце. Охранники не заставили себя ждать и уже оприходовали безбилетника.

Я села в пригородный поезд. Возле кресла замерцал «контролер» встроенный в ручку сидения, запрашивая мой билет. Я просунула свой билетик и«контролер съел его». Он загорелся зеленым, оповещая о том, что сообщит о моей остановке. Послышался глухой шум и жужжание, потом выскочил тонкий резиновый браслетик, на нем обозначалась вся информация с моего билета. Я надела браслет на руку и изучила срок его пригодности. Я прислонила голову к окну и включила музыку. Моё сердце бешено забилось. Мне хотелось убежать. С момента смерти родителей я никогда не навещала их могилы. Лишь дядя ездил к ним. Я закусила губу. Мне было сложно сделать это. Я смотрела на время, всего лишь пять минут осталось до отправления поезда. Эти пять минут были самыми длинными в моей жизни. Мне казалось, что весь мой мир переворачивается. Я вспомнила своих родителей, их смерть и похороны. Я посмотрела на подарки. Два улыбающихся сердечка в новогодних шапочках, держали в руках надпись: «В эту новогоднюю ночь, я подарю тебе свою любовь». Два таких милых подарка я купила ещё вначале декабря. Мои глаза заслезились. Я встала и ушла в тамбур. Забежала женщина в шапке набекрень. Тяжело дыша, она влезла в вагон. Она с испугом взглянула на меня. Я взглянула на ступеньки. Хотелось выйти и уйти, но я так долго этого ждала. Зазвонил телефон.

– Да, Джек, – ответила я.

– Звонил этот чёрт! После Нового года тебя ждёт поход к директору, – сказал дядя. – Он меня достал! Мне столько раз баба не звонила, сколько он названивал! Всё из-за твоих тупых поступков! Надо учиться выходить сухой из воды! Чёрт подери, опять звонит! Месяц будешь готовить еду, убираться и ходить в магазины! Сегодня почистишь туалет! – бурчал дядя. – Не зря начистил ему рыло!

– Так и думала, что вы знакомы, – сказала я.

– Как ты? – вдруг спросил он. – Что с лицом?

Я совсем забыла о своей расцарапанной щеке. Я дотронулась до неё. Царапины уже не кровили.

– Я теперь как ты хожу и пугаю людей, – усмехнулась я. – Царапины на щеки и всё. Скоро заживут.

Предупредили о закрытие дверей. Я прижалась к стене.

– В поезде? – спросил дядя. – Не сбежала?

– Да, – сказала я. – И не собиралась сбегать.

Поезд сдвинулась с места.

– Передавай привет, – сказал дядя. – До вечера.

Я облегченно вздохнула, вошла в вагон и села у окна. Мне стало легче. Я улыбнулась, если бы не дядя, то я бы точно сбежала. Я стукнула себя по лбу, вспомнив, что забыла купить Джеку подарок, и заглянула во внутренний карман рюкзака. У меня не было привычки носить кошельки, поэтому все деньги я складывала в карманы. У меня ещё оставалось немного денег. На дорогу уходило мало, так что я могла себе позволить купить ещё один подарок. В рюкзаке лежали недавно купленные учебники по микробиологии и вирусологии, а так же два практикума. Я просто не смогла пройти мимо них, и купила их, хотя могла найти похожие книги в библиотеке. Практикумы мне и во все не нужны, но они входили в комплект этих замечательных учебников.

Зазвучала реклама о том, как хорошо ездить на водороде. Я думала также. Использовать водород дешевле, но наживаться можно на чём угодно. Я слышала, что теперь за одну зону мы будем платить не четыре арвина, а пять. Мы должны платить всего лишь три арвина, а не четыре. То же самое с автобусами и маршрутками, а в такси вообще завышают цену, чуть ли не втрое. У них там наверно вода золотая! Но говорят, что завышение не из-за воды, а из-за услуг, которые нам предоставляют. Скорее всего, повышения цен ещё предстоят. Но думаю мне, не стоит переживать об этом.

Я переключила песню и увлеклась изучением пейзажа. Все равнины и леса были покрыты снегом. Они сверкали и переливались на солнце. Мне всегда было интересно смотреть в окно и мечтать о далеком и прекрасном чуде. Мне захотелось позвонить Гаю. Он всегда забалтывал меня, отчего время шло быстрее. Это то, что нужно мне сейчас. С его помощью я отвлекусь от грусти и печали. Гай обрадовался моему звонку. Он стал рассказывать о том, как они ходили в испытательную лабораторию, о том, что хочет углубленно изучать вирусологию и изобрести новые лекарства, да и вообще панацею от всех болезней. Он с жаром объяснял свои планы. Я улыбалась, слушая его. Мне так нравилось, когда он так горячо рассказывал о чем-то. Потом он описал поход в морг, да так что меня воротило от каждого его слова.