Агнец

***

Я вышла на каменистый утёс. У меня захватило дух. Снизу бились волны, разлетаясь мелкими брызгами. Море бушевало, уходя тёмной полосой далеко за горизонт, сливаясь с хмурым небом. Ветер растрепал мои волосы. Он гонял волны, заставляя разбиваться их об острые камни, превращая их в морскую пену. Вдали качался на волнах корабль. Я вспомнила о Лео. Я волновалась о нём. Ветер гнал меня с утёса, усиливаясь и злясь. От ветра-негодника слезились глаза. Мне казалось, что он подхватит меня и унесёт в бушующую воду. Дождь то начинался, то прекращался, а может это и вовсе морские брызги падали на моё лицо. Я чувствовала страх перед буйством природы. Я вспомнила, как тонула в морской воде и нервно сглотнула, чувствуя, как страх сковывает меня ледяной хваткой. Послышались легкие шаги. Я вздрогнула и повернулась. Это была Альба. Она накинула капюшон на голову. Её лицо было хмурым, а глаза красными и печальными. Она вышла на утёс и затряслась, как осенний лист.

– Тебе не холодно? – спросила она.

Я отрицательно замотала головой. Альба заворожено смотрела на волны, что бились о камни. Она стала подходить ближе к краю. Я взяла её за руку. Альба взглянула на меня.

– Боишься, что упаду? – спросила она. – Когда мне грустно я прихожу сюда. С Луи я тоже часто гуляла здесь. Я часто подходила близко к краю, чем ближе подходишь, тем больше захватывает дух, – сказала Альба. – Помогает привести мысли в порядок.

– При мне так не делай! У меня кровь в жилах стынет от такого зрелища! – воскликнула я. – Это же опасно!

– Я всегда хотела, чтобы Агнес была…похожа на тебя, – ответила она и вздохнула. – Я так устала от того, что близкие люди предают меня. Я устала! – крикнула Альба в бушующий океан. – Я хочу, чтобы меня хотя бы уважали и могли сказать правду! Ненавижу эту жизнь! Все в этом мире предатели! За что всё это? Сестра наркоманка и предательница! Мать жалеет, что произвела меня на свет от монаха! Отец изменник! Любимый просто использовал! – зло кричала она. – За что?

– Альба, – позвала я.

Она развернулась и обняла меня. Её голова прижалась к моему плечу. Альба маленькая и худенькая, сейчас казалась мне ещё более хрупкой. Она рыдала и что-то невнятно говорила. Я понимала её. Каждый хоть раз был кем-то предан. Я утешала Альбу. Слёзы – это не слабость, это боль, которая больше не может храниться внутри. После проливных слёз всегда приходит облегчение. Смотря на то, как она страдает, на мои глаза навернулись слёзы. Я крепче обняла её. Ветер пробирал насквозь, намереваясь скинуть нас в злой океан.

– Знаешь, я хочу написать своему отцу, – сказала Альба.

– Хорошая идея, – улыбнулась я.

– Только как мне его называть отцом или Шином? – хлюпая носом, поинтересовалась Альба.

– Думаю, что лучше отцом, – ответила я.

Она согласно кивнула. Мы пошли в сторону домов. Дождь то усиливался, то затихал. Настроение Альбы поменялось. Она улыбалась, мечтая о чём-то.

– Вот бы он приехал сюда, – сказала Альба. – Хотелось бы посмотреть на него. Надеюсь, он ответит мне, – занервничала она.

– Всё будет хорошо, – ответила я. – Только сильно не размечтайся!

– Да, ты права, – согласилась Альба, но всё же время от времени мечтательно расплывалась в улыбке.

Я бросила ласково-печальный взгляд на нежные беленькие цветки с желтыми тычинками и пестиками. Нимфа была всегда прекрасна, в любую погоду и время суток. Чем ближе мы подходили к деревне, тем реже стали попадаться прекрасные кустарники и чаще появлялись деревья. По их широким листьям стучали дождевые капли. Они словно зонты укрывали нас от дождя. Альба вновь о чём-то задумалась.

– Мэй, моя сестра и брат, – сказала она, – названные, – добавила Альба. – Они живут в Аспе. Я думала поискать их пусть они и не родные. Я бы хотела когда-нибудь съездить туда, если получиться, – она задумалась. – Уже как пять лет вы запретили отправлять вам письма, думаю и с въездом в страну так же.

– Не мы запретили, а наше правительство, будь оно проклято! – воскликнула я. – Не только вы не можете отправлять нам письма, но и мы вам. С въездом и выездом такие же проблемы, – сказала я.

– Их зовут Жак и Джун Ланнер, – произнесла Альба.

– Как? Джун? – удивилась я.

– Да. А что? – поинтересовалась она.

– Девушку, что попала сюда вместе со мной, зовут Джун Ланнер, – ответила я, следя за реакцией Альбы. Она остановилась и удивленно посмотрела на меня. – Не знаю, есть у неё брат или нет.

Я задумалась. Джун могла прилететь сюда ради отца. Но так это или нет, ещё неизвестно. Вопросов появилось ещё больше. У меня тоже была причина отправиться сюда. Но причем здесь смертная казнь? И почему на самолете? Ничего не понятно. Я вздохнула. Альба расстроено смотрела на меня.

– Балий сказал ничего не говорить, пока не станет ясна причина её состояния, – упавшим голосом сказала она. – Пока что она не приходила в сознание.

– Причина? А разве не из-за авиакатастрофы? – спросила я. – Какая тут ещё может быть причина?! – непонимающе добавила я.

– Она была в спасательной капсуле…

– Что?! – перебила я. – Капсула? – я опешила. – Вот чёрт! Я не помню ни какой капсулы! – я начинала злиться.

– Была найдена ещё одна капсула. Скорее всего, в ней находилась ты.

– Почему я узнаю об этом только сейчас?!! – я закипела от злости. – Может и пилота нашли?! Или самолет был на автопилоте?! Ты что-нибудь знаешь?

– Не знаю, но никакого пилота к нам не привозили, – ответила она. – Как ты знаешь твоя проблема с памятью из-за яда морского василиска. А то, что с этой девушкой пока не ясно. Сейчас к её обследованию подключились врачи. Где ты познакомилась с ней? – спросила Альба.

– В армии познакомились. Но сейчас не до этого! Мне нужно поговорить с Серафимом! Я больше не могу ему доверять! – я была зла и разочарована. Я ускорила шаг.

– Мэй, не горячись! – воскликнула Альба. – Балий, всё делает только для вашего блага!

– Сейчас я это и узнаю! А Джун? Что с ней? Есть какие-нибудь предположения? – спросила я.

– Ещё точно неизвестно. Балий работает над этим. Он пока не рассказывал мне об этом. Теперь, когда я знаю, что это может быть моя сестра, я буду следить за её состоянием. Сейчас этим занимаются другие, – рассказывала Альба. – Да, успокойся ты!

– Успокоюсь, когда поговорю с этим старым сморчком! Ух, скоро я успокоюсь! – продолжала горячиться я.

Альба еле поспевала за мной. Она уже жалела, что рассказала мне о Джун.

Полыхнула молния, сверкая своим неимоверно красивым электричеством. Раскаты грома разверзлись над нашими головами, выказывая своё недовольство электрической красавице. На нас обрушился поток воды. Заяц опасливо дергал носиком, осторожно передвигаясь по грязи. Альба молчала. Ей не нравилось мокнуть, также как и моему зайцу. Холодный ливень остудил мой жаркий пыл. Я задумалась об услышанном. Больше всего меня расстраивала неизвестность. В резиновые сапоги стекалась вода, вызывая чувство раздражения. Мой заяц так же был недоволен. Он был мокрый, грязный и напуганный грозой. Большие листы деревьев не спасали нас от дождя. Злой ветер трепал прекрасную шевелюру деревьев, срывая листву. Это привело моего зайца в критическое состояние. Я немного забеспокоилась за него. Альба успокаивала своё животное, гладя его мокрую шерсть. Я погладила своё ездовоё животное по голове. Он задергал ушками и ускорился. Он спешил домой. Я гладила его, вспоминая и обдумывая слова Альбы. Мы остановились. Нас встретил человек, укатанный в плащ-дождевик. Пристанище зайцев скрипело. Человек сетовал на старость конструкции и ворчал, о том, что надо было уже давно построить новое. Зайцы радостно вбежали в свой хлев.

Мы, скользя и балансируя в грязи, добрались до святилища. Альба спешила в хранилище. Она пригласила меня на чай, и говорила о то, что ей бы не помешала помощь.

– Ты успокоилась? – спросила она.

– Может быть, – ответила я. – Я переоденусь и зайду к Серафиму.

– Пойти с тобой? – поинтересовалась Альба, явно волнуясь.

– Нет. Не надо. Я же не ребёнок. Сама разберусь, – слегка улыбнулась я. – Спасибо.

Мы сняли верхнюю одежду и оставили её возле входной двери, высыхать. Я вошла в свою комнату, сменила мокрую одежду на спортивные штаны и футболку. В этой одежде я чувствовала себя комфортнее и удобнее. Всё же сестра Альбы носила не только платья и юбки, но и привычные для меня вещи. Скорее всего, Агнес и Альба не понимали друг друга. Они обе простые девушки, ищущие своё счастье. Они уже никогда не поймут друг друга, слишком поздно. Посмотрев в зеркало, я пригладила свои растрепанные русые волосы. На ярлычке футболки было нарисовано солнышко и большая буква А. Я не смогла сдержать улыбку. Теперь я была готова к важному разговору. Мне не хотелось портить отношения с Серафимом, но я должна знать правду.

Я постучала в дверь и вошла. Серафим сидел за столом, на котором лежали отвертки и другие инструменты, названия которых я никогда не знала. Его волосы по обыкновению были заплетены в тугую косу. Горела лампада. Серафим чинил настольную лампу с чёрным абажуром. Его рубаха и старые потрепанные штаны были покрыты сальными пятнами и чернилами. Он поднял голову и кивнул. Я села на диван. Серафим сложил свои инструменты и спрятал под стол.

– Теперь осталось только зарядить, – сказал он и вытащил из лампы солнечные батареи. Он отставил всё в сторону и повернулся ко мне.

– Расскажите про Джун, – сказала я. – Не нужно мне врать, Серафим! Почему я ничего не знаю о спасательных капсулах, и о том, что Джун в коме не из-за катастрофы?

– Вас сочли причастными к изучению агния на людях, – спокойно ответил он, явно готовый к такому разговору. – Военные уже проверили эту версию.

– Какого чёрта! Вы что все обалдели совсем?! Какое к чертям изучение?! Причем тут агний?! – разозлилась я. – И если уже всё проверили, почему я до сих пор ничего не знаю? Не знали, как всё это объяснить?! Говорили, что я могу в любое время уехать отсюда! Обещали сообщать мне о состояние Джун! Да вы сами себе верите, чертов сморчек?!