Генеральская дочка

– Ну, хорошо, веди меня, партизанка, под конвоем… – с усмешкой сказал Костя.

– И прямо сейчас сходишь, – перебила его Лиза.

***

Стук в дверь.

– Разрешите, войти? – спросил Константин, зайдя в медкабинет.

– Да-да, конечно! Что у вас? – сказала медсестра хриплым голосом. Это была женщина пожилого возраста, она всегда носила большие круглые очки. Курсанты звали ее бабой Фаей. Она была давно на пенсии. И, чтобы не сидеть дома, подрабатывала в училище.

– У меня на шее появились четыре точки… – сказал Константин, показав на виновников ситуации.

– Так-так-так, интересно! Подойдите ко мне…

Баба Фая повернула пациента к окну, чтобы лучше рассмотреть.

– Раздевайтесь, до пояса, – сказала она Константину. Он удивился, но выполнил то, что велели. Он снял всю верхнюю одежду, положив ее рядом на стул.

– Повернитесь спиной! – приказала она. Затем она проговорила:

– Так, у вас подозрение на ветрянку. У вас тоже на спине сыпь. Так, температуры нет, не знобит?

– Да нет, все нормально. Чувствую себя хорошо! – ответил Константин удивленным голосом. – Так я в детстве болел ветрянкой! Может вы ошиблись?

– Молодой человек! Со мной не надо спорить, я все прекрасно знаю сама! -А может это особый случай! – сказала она громким и строгим голосом.

Послышался стук в дверь, зашла Лиза.

– Ну, что? Ты больной или нет…

– Больной, больной! Так что вам лучше, девушка, с ним пока не контактировать. Сегодня же отправляем его на карантин! – ответила медсестра.

– Я ведь говорила! А ты мне наврал. – сказала Лиза недовольным злым голосом. – Ах ты…

Константин перебил ее:

– Да никому я не врал! Я действительно болел! И сейчас не могу поверить, что снова заразился! Я ведь хорошо себя чувствую!

– Это сейчас хорошо чувствуете! А завтра по-другому все может быть, собирайтесь. Я сейчас уведу вас. – сказала баба Фая и пошла надевать верхнюю одежду.

***

На карантине находилось где-то тридцать больных курсантов. Перемазанные зеленкой, они ходили по казарме, как будто зомби.

– О-о новенький, Костян. Ты тоже попал? – спросил с усмешкой Хохлов, который был дольше всех в этой командировке. Ему уже было легче, и он, как первооткрыватель этой эпидемии, чувствовал себя, как царь, как командир всех больных и беспомощных.

– Ну, что, выбирай любую кровать! – сказал Хохлов, проводив его вглубь казармы. Курсанты действительно выбирали кровати по душе. Кто-то спал отдельно ото всех около окна, но большая часть находилась у входа в спальное помещение.

Смотря на эти эпидемические лица, раскрашенные зеленым цветом, он не верил, что действительно болеет. Температуры не было, чувствовал себя хорошо, закрыли на карантин из-за этих точек, которые нашли случайно.

Медсестра, которая поставила Константину диагноз, попросила ребят дать ему белугу и помочь данную сыпь обмазать. Сыпь иногда находилась в таких труднодоступных местах, что без помощи было не обойтись.

Хохлов вытащил белугу. Константин, покрасив свои точки в зеленый цвет, стал одним из них. Тут кто-то постучался.

– Кого там еще принесло? – проговорил Хохлов и пошел в сторону двери. – Еще гости пожаловали? Кто там?

– Пакет заберите для Ткачева! – крикнул женский неизвестный голос за дверью.

– И его тоже позови, пожалуйста!

– Больным со здоровыми разговаривать запрещено! – ответил курсант строгим голосом. Видимо, Хохлов так уже вошел в роль больного и надзирателя, что следил за выполнением поставленных правил очень строго.

Женский голос не стал ждать и возмущенно ответил:

– Слушай, Хохлов! Ты ведь не навечно спрятался там. Время придет, ты выйдешь. Я могу поговорить по-другому, так что не зли меня, Хохлов! Быстро мне позови Ткачева!

– Емельянова, ты что ли? Так бы и сказала! Что сразу грубить и угрожать? Ткачев, к тебе пришли! -Вам пятнадцать минут на переговоры, – сказал товарищ Константану, когда тот пошел к двери.

«С ума сошел? Как в тюрьме…» – думал Ткачев.

– Лиза, это ты? – спросил Константин.

– Это мы с Лизой, то есть Коля и Лиза! – ответил голос Николая. – Как у тебя дела?

– Да нормально. Только зеленкой всего перемазали! А где Лиза?

– Тут она! – ответил Николай.

– А-а, понятно. Лиза! – крикнул громко Константин, чтобы она услышала.

– Чего? – голос ее звучал тише, чем Морозова, вероятно потому, что она была в паре метров от двери.

– Предательница! Так даже в Отечественную не поступали. Взяла и своего сдала! – сказал Константин серьезным голосом, подшучивая над Лизой.

– Это для твоего же блага, дорогой!

– У меня даже слов насчет этого нет! – сказал Константин. Перекинувшись еще парой слов, Лиза с Колей ушли.

Лиза каждый день писала и спрашивала, как здоровье. Иногда приносила различные вкусности из магазина. В карантине время шло долго. Курсанты сидели, спали, смотрели телевизор. Кто-то залипал постоянно в телефоне, а кто-то читал книги, которые приносили с обедом, если попросишь. Никто, кроме медперсонала, в помещение карантина не заходил, и курсанты делали то, что хотели. По утрам из окна можно было увидеть, как курсанты выполняли утреннюю зарядку, а в вечернее – как убирают и чистят территорию колледжа, понимая, что они могли быть вместе с ними.

Курсант Хохлов ходил и следил за каждым шагом больных:

– Не открывать окно без моего разрешения, утром все должны встать на процедуры, ни с кем не разговаривать за дверью, не открывать ее без моего разрешения.

Прошло две недели. У Константина сыпь проходила, а новой не появлялось. Медсестра баба Фая приходила каждый день и говорил одни и те же слова:

– Ну, что, зеленые крокодилы, я вам зеленочку принесла…