Генеральская дочка

– Да ладно, успеешь еще колонию посетить… – ответил Куразовский.

– Да лучше там ходить, чем тут тухнуть. Зато время быстро пройдет.

Все хотели домой, а практика – последний рубеж. И все понимали, что время пройдет быстрее, если чем-то заняться, а не читать и сидеть в жару в помещении.

От духоты хотелось спать. Глаза автоматически закрывались, голова падала на парту. Даже окна, которые были настежь открыты, не помогали. Старший группы боролся как мог:

– Хватит спать! Повторяем и учим…

Но вскоре уснул. И даже иногда слышалось мерное посапывание с его парты.

Командир взвода Бабошин зашел в класс. От грохота двери курсанты проснулись. Кроме одного, Куразовского. От жары он заснул так, что храп был слышен на весь класс.

Бабошин, посмотрев по сторонам, с улыбкой сделал жест рукой – прислонил палец ко рту и сказал:

– Тихо.

Потом легким шагом, на цыпочках подошел к Куразовскому и громко, как он любит, крикнул:

– Встать, кто спит…

Куразовский от неожиданности резко встал. Командир взвода стоял перед ним и с усмешкой смотрел на него:

– Ну, с добрым обедом! Наверное, выспался! – сказал командир взвода.

Некоторые курсанты засмеялись от увиденного. Куразовский, поняв, что это очередной розыгрыш командира взвода, взял себя в руки и, вытерев сонные глаза, промолвил:

– Задремал, товарищ старший лейтенант, виноват!

– «Виноват», я тебе сказал, что с ними делать! Следить, чтобы они не спали, а ты сам дрых так, что храп всех птиц распугал…

Ответа не поступало. Немного успокоившись, командир взвода продолжил говорить: – Ладно. Выходим сейчас строиться на обед. После чего едем готовиться к караулам. Сегодня в ночь заступаете…

Ночь в охране

Синоптики пообещали жаркий солнечный день. И действительно, в небе не было ни облачка. Солнце пекло, согревая своими лучами все в округе.

Осужденный забежал в дежурную часть. Смена сидела, спокойно занимаясь своими делами. Кто-то сидел и листал журнал «Преступление и наказание», кто-то курил, разговаривая о делах и проблемах друг с другом. Дежурный сидел на своем рабочем вместе с чашкой горячего кофе, наблюдая за тем, что происходит в дежурной части.

Дежурный повернулся к осужденному:

– Чего тебе? – спросил дежурный у осужденного.

Осужденный, запыхавшись, с красным лицом, как будто пробежал стометровую полосу на стадионе, начал показывать указательным пальцем на дверь.

– Граждане начальники! Там это, вашему плохо, наверное, – начал говорить осужденный, глубоко дыша.

– В смысле? Кому плохо? Где? Кто? – начал расспрашивать дежурный, пристав со своего стула.

– На вышке! В промышленной зоне! Лежит!

Дежурный побледнел. Взяв радиостанцию, согласно позывным, начал звонить в караул.

– Начальник караула на связи! – ответили с радиостанции.

– Слушай, созвонись с седьмым постом! Нам дошла информация, что одному из часовых плохо стало, лежит на вышке!

– Принял! Сейчас проверим! – сказал начальник караула.

В карауле, услышав такое, начали пожимать плечами. Что случилось? Недавно производили развод часовых! Все было без происшествий.

Начальник караула начал звонить по внутреннему телефону на седьмой пост, но никто не отвечал. Положив трубку, сделав глубокий вдох, начальник караула крикнул:

– Внимание! Караул в ружье! – сказал он и нажал тревожную кнопку. Сирена закричала. Кто был в карауле на смене, зарядив на пирамиде свое оружие, выдвинулся по полосе с начальником караула к нужному посту. Добегая до вышки, было видно, что кто-то лежит на смотровой площадке. Начальник караула, ускорив шаг и забежав по лесенке, был шокирован тем, что увидел.

Мужик-часовой лежал практически голый в трусах. На глаза были надеты солнцезащитные очки, руки, сложенные в замок, были за головой, а в ушах – наушники, из которых была слышна музыка даже на большом расстоянии. Автомат лежал рядом. Часовой с закрытыми глазами, улыбаясь и дергая ногами в такт Инфинити «Я не боюсь», не заметил, что кто-то прибежал на его пост и смотрит на него.

Начальник караула пнул его по ноге, глаза часового открылись, выражение лица изменилось. Он резко встал и начал одеваться:

– Николаевич, я тут немного… Это… Лето все-таки. Сам понимаешь! – начал перебирать слова часовой, чтобы найти оправдание своему поступку.

– Какой я тебе «Николаевич»! Ты чего? Перегрелся!? – Да я тебя… – начал кричать начальник караула так громко, что осужденные, которые находились рядом, остановили свою работу и перевели взгляд на них, чтобы увидеть, чем все это закончится.

***

Охрана обеспечивает изоляцию, недопущение побегов и других правонарушений осужденными. Часовым называется вооруженный караульный, выполняющий поставленную задачу по охране и обороне порученного ему поста. Все это прописано в нормативных документах. И часовой нарушил пункт. Если бы был действительно побег? И осужденный воспользовался бы этим моментом и совершил побег из-под охраны. Что тогда? В больших городах, где население побольше, после такого отношения к служебным обязанностям, вопрос решается просто:

– Увольнение часового!

Но когда колония находится в поселке вдали от большого города, где не хватает сотрудников и кадры минимальны, такие происшествия не предают огласке. Или ты получишь выговор, или просто поругает начальник и отпустит со словами:

– Ты так больше не делай…

Ведь каждый руководитель знает, что в это далекое место никто не поедет. До ближайшего города шестьдесят километров. Жить далеко от большого города не каждый захочет. Пытаются решить такие вопросы простым путем, чтобы сотрудники оставались служить дальше.

В особо отдаленных колониях, осужденных охраняют большую часть женщины. Считается, что они легче переносят монотонность дежурств. Они более внимательны и хладнокровны. Их основная задача – не допустить побег. А если понадобится, они будут стрелять. Целясь в три полоски, которые нашиты у каждого осужденного.

После обеда вторая группа курсантов отправилась в казарму для подготовки к ночному дежурству. Так называемое свободное время для отдыха, чтобы поспать и подготовиться к ночному дежурству.

Все началось в 18:45. Группу привели в караул, где их уже ждали. Построившись в караульном дворике, они услышали из помещения крик:

– Становись, мазуты береговые! – крикнул офицер. Это был начальник караула. Он вышел из помещения легкой и спокойной походкой к построенной группе.

Он был худощавый, спортивного телосложения, в звании капитана, говоривший с акцентом. Его форма была грязноватая, а под ней виднелась тельняшка, намекая всем о том, что он из морского флота и с ним шутки плохи. Его все звали «не русский». Говорил он непонятно порой, что слова его было не разобрать.

– А, так-с… Товарищи курсанты. Вы сегодня заступаете на ночь в караул. Запрещаю спать, хамить! Обязательно слушаться своего старшего, которого я вам закреплю, – продолжил говорить он. – Такс-с. Знаете обязанности часового?

Секундная тишина. Курсанты стояли, как вкопанные. Начальник караула, оглядев каждого и сделав глубокий вдох, продолжал.