Белоручка

Игорь Эдуардович был почти что красив. В его лице прослеживался образ, характерный скорее для западного типа. Глубоко посаженные живые и хитрые карие глаза над широкими, будто индейскими скулами. Небольшой нос с горбинкой, когда-то перебитый в драке. Чуть приоткрытый рот, дышавший с присвистом, словно у его владельца насморк. Губы скорее женские, чувственные, чуть неровные от постоянной усмешки, но чётко обрисованные. И бритая голова. На предплечье красовалась татуировка в виде звезды с перекрещивающимися серпом и молотом, когда-то сделанная по пьяному делу, но потом даже полюбившаяся Игорю.

Иудин сидел в комнате перед экраном телевизора, где только что закончился виртуальный футбольный матч, и подумывал, не выйти ли на балкон покурить, а затем отправиться на кухню и успокоить Агату, но тут в дверь позвонили.

Он поднялся и пошёл открывать. На пороге стоял его товарищ Женя Мороз, глуповатый и низкорослый молодой человек с прямыми чёрными волосами, длинным носом и короткими и жидкими офицерскими усами. Он был ровесник Иудина. С ним Игорь познакомился ещё в школе и с тех пор сдружился. Мороз почти боготворил своего друга и ходил за ним по пятам. Сложно было встретить Иудина на каком-нибудь мероприятии без его верной тени.

– Ты с Агатой? – опасливо поинтересовался Женя.

– А ты как думаешь? – спросил в ответ Иудин, впуская друга в прихожую.

– Думаю, что да.

– Правильно думаешь, – вздохнул Игорь.

– Поругались, что ли? – проявил проницательность Мороз, который, несмотря на невыдающиеся умственные способности, имел на удивление прекрасную интуицию и чувствовал настроение людей.

Иудин в ответ скривился и покачал ладонью, как самолёт качает крыльями.

– Эх, а я вот… принёс.

Мороз поднял пакет, который держал в руках, отчего там что-то весело звякнуло.

– Водка? Я не буду.

– Пиво, – обиженно пояснил Женя. – Может, и Агате тоже, чтоб смягчилась?

– Попробуй. А знаешь что, ступай-ка ты на кухню пока, покажись и предложи, а я потом подойду, – заговорщицки понизив голос, сказал Иудин и вернулся в комнату.

Мороз какое-то время потоптался в тёмной прихожей и, разувшись, двинулся на кухню.

Агата сидела за столом и ела апельсин, нетерпеливо отдирая дольки.

– Привет, – сказал Женя, присев напротив.

Агата ничего не ответила, а только брезгливо посмотрела на гостя. Мороз ей никогда не нравился.

Агата была красивой миниатюрной девушкой с густыми, но короткими рыжими, почти в цвет апельсина, волосами, зелёными глазами и детским, всё в веснушках, лицом. Впрочем, не только лицо у неё было ребячьим, но и характер тоже – каким-то по-детски пёстрым, жизнерадостным, иногда противоречивым и капризным, а подчас необыкновенно добрым и даже сердобольным. Агата, например, не могла пройти мимо бездомного кота, из-за чего всегда носила в сумке небольшой пакетик с кормом. А вот собак побаивалась и недолюбливала, ибо по своей простоте и наивности считала, что они только и делают, что круглый день бегают и убивают несчастных васек и барсиков. Хотя и псов она при случае подкармливала тоже. Наверное, именно благодаря такому своему характеру она и полюбила Иудина, считая его в глубине души эдаким бродячим котом, но очень гордым и благородным. И если она не будет о нём заботиться, про себя решила она, то тот обязательно пропадёт и замёрзнет где-нибудь под забором в лютую зиму.

– Пиво будешь? – неловко спросил Мороз, доставая из пакета бутылку.

Агата вновь презрительно посмотрела на гостя, но спросила:

– Какой сегодня повод?

– Игорь разве не сказал?

– У Игоря каждый день повод разный. Я не обязана знать обо всех его победах.

– Письмо же! Нас заметили, с нами считаются! – восторженно воскликнул Мороз.

– А-а, – только и протянула Агата, но добавила: – Давай. Конечно, с апельсином не комильфо, но с вами поведёшься…

Мороз суетливо передал бутылку девушке.

– А остальное положи в холодильник, – деловито приказала Агата, взглянув на часы, чтобы прикинуть, когда закончится эта пирушка, если они начнут прямо сейчас. Времени было семь часов вечера.

Мороз сложил бутылки в холодильник, оставив на столе лишь две – для себя и Иудина. Последний как раз вошёл в кухню, а вместе с ним появился запах табачного дыма.

– Ты окурок не на улицу выбросил? – не глядя на Иудина, спросила Агата.

– Нет, в банку, – рапортовал тот.

– Правильно. Соседи уже ругаются. Вчера меня выловила та, что под нами. На третьем живёт. Грозилась, что если не прекратим, будет звонить твоей хозяйке, чтобы выселила. Они с ней, кажется, подруги.

– Ерунда, – отмахнулся Иудин.

– У тебя всё ерунда.

– Ладно, ребят, давайте выпьем за наш успех, – торжественно произнёс Мороз, стоя уже с открытой бутылкой.

– Постой, я из кружки, – сказала Агата и полезла за пузатой пивной кружкой, когда-то, видимо еще в советские времена, украденной из пивной.

Когда все были готовы, на кухне раздался звон двух бутылок и одной кружки, наполненных пивом.

– Не знаю, – заговорил Иудин через какое-то время, когда общие фразы были произнесены, а вопросы заданы. – Я не считаю приглашение победой. Это мягко говоря. О серьёзном успехе говорить пока рано.

– Да что ты! – возразил Мороз, который до ужаса хотел попасть на Театральную улицу, дом 2. – Мы к этому долго шли.

Иудин отмахнулся.

– Но сходить, положим, надо, – озвучила своё взвешенное решение Агата.

– Сходить сходим, – заверил Иудин, делая глоток из бутылки. – Я только говорю, что это ничего не значит. Я не считаю это успехом.

– О чём они будут с вами говорить, как думаешь? – спросила Агата, которая, выпив половину кружки, стала мягче и опять увидела в своём Игоре благородного бродячего кота.

Иудин почесал небритую щёку.

– Не представляю, – ответил он.

– Но тон будет точно более дружелюбный, чем у следователя, – с улыбкой заметил Мороз.

– Это как сказать, – возразил Иудин. – Следователю от тебя всегда что-то нужно: признания или показания против кого-то. Да ещё прямо сейчас и прямо здесь. Он заигрывает с тобой, хочет изобразить, что он твой лучший друг и что его единственная мечта – спасти тебе жизнь. Чтобы ты сошёл с кривой дорожки и прочая чепуха. А для этого ты должен открыться ему, сознаться, повиниться, как на исповеди. Это только потом понимаешь, что тебя обманули и теперь ты и твои товарищи в его власти…

– Это как с Порфирием, – вставила Агата, у которой главным увлечением, кроме фотографии, которой она зарабатывала на жизнь, были книги. Она читала много и с упоением, правда, надо признаться, не всегда всё понимала. Чтение ею книги было сродни тому, как если бы она в одну минуту окинула взглядом огромную картину, поразилась бы ей, но ровным счётом не поняла, что на ней происходит, и не разглядела детали.

– Да, что-то в этом духе, – подтвердил Иудин, поводя в раздумье бутылкой по воздуху. Он стоял у окна и ораторствовал, словно на митинге. – Тут же, я подозреваю, мы будем на равных. То есть попытаются договориться. В любом случае это собрание с первого раза ничего не даст. Или же, если не будет согласия, пригрозят. Или же, напротив, начнут задабривать.

– А согласия не будет? – поинтересовалась Агата, хотя и знала ответ.