Тетради 2016 года

и потому я в нём стою босой,
наколотый на иглы из молчанья.

Из треска додревесного его
я, вынутый рукою деревянной,
теперь лишь света стою одного
и свету заслонённому неравен.

    (01/2016)

«Сад возьмёт твой след…»

Сад возьмёт твой след
и пойдёт, как кошка, сквозь тень —

человечек, что спит в середине,
поёт целый день.

День лежит в середине его
и прекрасен внутри,

как ключи, что из скважин
звенят, словно кошки когтьми,

и царапками сны
в животах надувных их скрипят,

где следы, как птенцы,
то умрут, то сады воскресят.

    (21/01/2016)

«Бессмертник – ксерокопий наблюдатель…»

Бессмертник – ксерокопий наблюдатель,
отцвёл и ты, как конская коса
воды, что спит внутри у готовален,
когда внутри её течёт оса,

и чертит волдыри и полукруги
в немыслимом, как смерть, поводыре,
и лошади похожие на дуги
кусают отражения в дыре

твоей, бессмертник, но скорее данник
последних отражений – слепота
бумагу обнимает и светает,
как циркуль неба изнутри ведра.

    (21/01/16)

«Метель, почти синица, чепуха …»

Метель, почти синица, чепуха —
пурга словесная на столике портвейна
плывёт по небу плотному песка,
чья приоткрыта ангелам всем дверца.

Плывут по небу ангелы мои,
чья плоть небрежна, непреодолима,
чей куст всегда пылает изнутри —
пока здесь плоть на хлеб с вином делима,

и смотрят вслед за музыкой моей
той, что плывёт по небу всякой плоти
по воздуху, зажатому рукой,
и с ключиком глагола в повороте.

    (22/01/2016)

Воронка

Постепенные как рыбы
ходят, плачут между нас
снега вьющиеся глыбы,
как воронка или лаз,

но едва начнётся ветер
из пернатой тишины —
рыбы высохнут, как дети,
на песке своём черны.

И, когда в прозрачной сети,
ты здесь плачешь за меня,
распрямляя камни – светит
чёрно-белая земля,

где рукой своею рыбной
разломивши черноту,
рыбная душа, просветы
вертит взглядом, как черту.

    (20—23/01/2016)

«Немолодая пара тишины…»

Немолодая пара тишины,
которой даже ангелы слышны,
переступает человечий слух
и невозможно более вздохнуть,