Тетради 2016 года

Автор

Александр Петрушкин

Жанр

Cтихи и поэзия

Год написания книги

2018

<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 16 >>

На страницу:

Перейти

7 из 16

Настройки чтения

Размер шрифта

Высота строк

Поля

«Барьер из дерева и сна…»

Барьер из дерева и сна.
Я верю, что, сойдя с ума,
в них звука сыплется желток
и пузырится, как ожог.

Ожегшись длинною пургой —
земля растёт вокруг трубой
по центру шёпота, стыда
в кровь перекрашенных. Легка

их поступь, их зазор, просвет,
напоминающий, как смерть
летит вокруг как будто жизнь
с ней приключилась и не вниз,

не вверх толкуя свой полёт,
раскрывший клюв, где снег идёт,
где идиот живёт в саду,
её прижавший к животу

в котёнке, в ледяной воде
в диагонали и дожде,
пересекающем барьер,
как слепоту, которых две.

    (04/02/2016)

«Велосипед дождя катается по крышам…»

Велосипед дождя катается по крышам,
чьи ангелы из спиц нарушены и слышат —
на цыпочках молитв приподняты своими
промокшими людьми, как мякиши живыми.

И ты идёшь во двор с прозрачными ногами —
искать велосипед, шуршащий между нами,
что слышит, как растут антоновка и камни:
как брат или сестра – касаясь животами.

    (08/02/2016)

«Что со мной остаётся …»

Что со мной остаётся —
то не имеет причины,
вытащит из меня
ножичек перочинный

неумолимое детство
малое там, где шарик
гелиевой рукой
нас в кислород строгает

в Каменске или где-то —
и, утерявши нитки,
шарик по мгле летит
такой же, как лошадь зыбкий.

    (07/02/2016)

«По контуру совы…»

По контуру совы
Есть роща, а в ней львы —
В них счастье тоже есть,
Но им его не съесть.

«Где ночь лежала у виска …»

Где ночь лежала у виска —
зову холодного отца
звездой, молекулой – имён
не выбирая там, как тёрн.

Скрипят здесь атомы, Аид
теряя то меня, то вид,
то хлев нагретый молоком
стекающим, где смерть окном,

как ворон [космос, а не глас]
косится в жизни новый глаз,
встаёт невнятно у виска
канюча люльку у отца.

    (13/02/2016)

«Созреет ранет и разбрызжет птицу по ветру…»

Созреет ранет и разбрызжет птицу по ветру,
и вновь соберёт из коллекции местных зерцал —
и лампочку в ней повернёт – и темень в пейзажах разметит,
в дыхания нить часовую обрушив овал

её бесполезного тела – чью пряжу из звука
ранет белый вяжет, как мать свой бугристый живот —
пока свет скрипит в нём повозкою длинной, и чутко
ладони иной стороны в пересвет фотографий кладёт.