Тетради 2016 года

Стеклотара

Сергею Ивкину

Густы бутылки нашего дыханья,
которые – средь осени звеня —
теряют все права на пораженье —
в её плавильне точного вина

«Вина их высока – и это право
хранить они устали» – говоря
так – дворники и грузчики устало
садятся справа, плакая в меня.

Я не горжусь своим прекрасным правом
взять на себя за речь свою вину
прямую, как портвейн и – грузчик Ваня
меня глотнёт и в тьму, и в глубину.

С густой бутыли станет он прозрачным
и полетит, как шарик надувной,
туда где вся вина меня лишь значит
и ничего не значит предо мной.

А на причале вглядываясь в наши,
холодные, как кашель, голоса
сгущаются улыбки или чаши,
в левиафана животах галдя.

    (18/01/2016)

«С лицом холодным между крыл…»

С лицом холодным между крыл
и лошадиным ликом
не спрашивай – зачем я был
в твоей земле и дикой
зачем я жаждал речи, и
на рыбе бессловесной
своё дыханье рисовал,
как память о чудесной
твоей невидимой воде,
что между нами всходит,
как раненый слюдой олень,
как на заре уродец,
без серебра и без цены
зачем почти что даром
собою лошадь я поил
с которой рядом падал,
зачем, как бабочки, пруды
дыханья спрятав кокон,
как ангелы вокруг прямы
и крестятся из окон?

    (19/01/2016)

«Где липы комната пуста…»

Где липы комната пуста
пока под нею Бог горит,
и – дерево свои уста,
его коснувшись, опалит,

где утка размыкает дождь,
сшивая за собой места,
где выпал вверх ногами свет
снег сосчитав в себе до ста —

там темнота моя стоит,
как дева [стыд] свои соски
разтеребив до молока
парного из моей тоски,

где листья, словно мертвецы
горят, как лампочки легки,
и хворостом стрекоз шуршат,
кровавя чёрные виски —

там ящерка, прижав к себе
свою мясную наготу,
бликует, как сгоревший лес,
и дует в чёрную трубу,

и выдувает липы в парк,
и птиц, которые густы,
летят, сгорая до угля
и камня, не в себе чисты.

    (20/01/2016)

«Здесь свет всё заслоняет – даже свет…»

Здесь свет всё заслоняет – даже свет,
который я вписал неосторожно
в круг снега, в стыд свой, в то, чего здесь нет
а если есть – наверняка подложно.

Наверняка причины нет такой,
чтоб длить моё ему принадлежанье