Путешествие в 16-ю республику. Авантюрно-приключенческий роман

– Рублей пятьсот.

Отсчитал Степаныч пять сотен, протягивает продавщице.

– Сегодня всем бесплатно наливай!

– Видать у тебя случилось что? – спрашивает сердобольная тетя Маша.

– Ты наливай, давай, а деньги не бери, уплочено. Хочу посмотреть, как люди при коммунизме жить будут. – И отошел сам в сторонку с кружечкой.

Минут через пять весть о том, что на углу пиво наливают бесплатно, разнеслась по базару. Через четверть часа стали подъезжать с баллонами и канистрами. Кого похлипче – выкидывали из очереди, друг у друга рвали рубашки, особо нахальным били морду. Трамваи стали, так как толпа заполонила пути и не желала сдвигаться с места. Все друг друга посылали к матери, в том числе и вагоновожатую, которая с подножки трамвая злобно кричала: «Что б вы все обоссались, сволочи!»

Наконец, приехала милиция. Бочку закрыли, толпу разогнали, а тетю Машу и старика увезли в участок. После объяснений продавщицу отпустили с условием, что уберет сегодня бочку с угла. Старика же заставили писать объяснительную и пытать: с какой целью он устроил провокацию?

А старик сидел в душной милицейской комнате, захмелев от выпитого пива, и тихо бормотал под нос:

– Вот он какой, коммунизм, оказывается!

Еще целую неделю, каждый день народ приезжал с утра пораньше занимать очередь за дармовым пивом на угол Колхозного рынка. Только бочка больше не появлялась.

Старика же оштрафовали на пятнадцать рублей, но в КПЗ не посадили. Все ж таки ветеран и коммунист старый был.

– Да… – протянул Серега. – Коммунизм – это как горизонт: к нему приближаешься, а он удаляется. Повторим?

– Согласен. Теперь я угощаю.

Где-то вдалеке послышались звуки оркестра. Они, то расплывались неясной мелодией, то пропадали в пустоте парков и улиц.

– Похороны? – я вопросительно посмотрел на Главного.

– Думаю, демонстрация.

– Ах, да, конечно! Мне показалось, играют что-то траурное.

Музыка приближалась, и уже угадывалась мелодия «Забытых вальсов» Листа. К проезжей части улицы начали подтягиваться люди. Подходили в основном женщины: бабушки, мамы, тетушки. Они несли или вели за руку своих внуков, детишек, племянников. Взглянуть на шествие решили и несколько мужчин преклонного возраста.

Из-за серых деревьев показалась колонна. Впереди выступал оркестр медных инструментов. За ними шли два знаменосца с флагами Болгарии и СССР, а также передовая группа ответственных болгарских работников. Следом, не соблюдая ни малейшей рядности и строя, двигалась толпа демонстрантов. Кое-где виднелись портреты Живкова и Ленина. Карл Маркс присутствовал в двух экземплярах, его соратник Энгельс – в одном. Никаких других праздничных атрибутов, то бишь, флажков, воздушных шариков и красных гвоздик, у собравшихся не наблюдалось.

– Точно, на похороны похоже, – кивнул Главный. – Не умеют братья болгары радоваться Великому празднику.

– Я уже заметил: ни одного буфета. То ли дело у нас! И водочка тебе на разлив, и шашлычок свеженький, и всякие там пирожные-мороженые. Празднуй на здоровье!

– Как бы нас не заметили.

– Не переживай, – успокоил я друга. – Начальству не до нас, а для остальных мы вроде, как болгарские обыватели. Стоим, пивко сосем.

Демонстрация неторопливо продвигалась в направлении площади с зеркальным зданием. Наши шли в конце колонны. Алеша гордо нес красный стяг. Еще парочка престарелых членов КПСС держала убого нарисованный транспарант: «Братский привет с Родины Октября!». Жаль, что Алеша не догадался еще написать: «Горячий привет с Сибирских рудников!» или «Пламенный привет от крейсера Аврора!». Бедная фантазия удручающе сказывалась на настроении русских туристов. Они старались идти в ногу, но у некоторых не хватало навыков строевой подготовки. Да и музыка не способствовала парадному шагу. Поэтому, наш недавний знакомый в сером костюме шел рядом с колонной и негромко, но отчетливо командовал: «Левой..левой..левой! Подтянитесь, товарищи! Левой..левой!» Немного сзади поотстал мужчина в коричневом свитере. Рядом с ним бежал кудрявый разодетый мальчуган и по-русски кричал:

– Дай еще значок! Дай еще значок!

– Но я уже тебе давал, мальчик, – смущаясь, говорил наш демонстрант.

– Дай еще значок!

– Мальчик, я уже три значка дал. У меня больше нет! – убеждал пацана мужчина.

– Дай еще значок! – выкрикивал малыш, протягивая ручонку.

– У меня нет, мальчик! Больше нет значков! Хочешь, я тебе рубль с Лениным дам? – наконец-то нашелся он и вытащил из кармана железную монету. – Вот, возьми. Только иди домой. Здесь тебе нельзя, здесь только взрослые.

Мальчонка схватил юбилейный рубль, остановился и начал рассматривать. Лицо его заулыбалось. Он засунул монету в карман куртки и вприпрыжку побежал за мужчиной в коричневом свитере.

– Дай еще рубль! Дай рубль! – закричал юный рэкетир.

Бедный, затравленный советский турист шарахнулся в гущу своих соотечественников, и колонна сбилась с шага. Тотчас послышался голос:

– Не сбиваться! Принять правее! Левой.. левой! Не отставайте, товарищи!

– Им только барабанщика не хватает, – заметил Серега.

– И красных галстуков, – добавил я. – Может, повторим?

Мы сидели в своем просторной номере и готовились к праздничному ужину: пили «Солнчев бряг». Болгарские друзья обещали сегодня постараться и выдать сногсшибательный банкет по случаю 7 ноября с бесплатным, давно ожидаемым вином, тостами, песнями и танцами. Нашим подружкам, особенно Мальвине и Кэт, сообщение о возможных танцах на публике придало суматошную возбужденность. Девчонки с радостными лицами бегали из комнаты в комнату в поисках щипцов для завивки волос, лака для ногтей, маникюрных ножниц, каких-то пилочек, щипчиков и пинцетов. Складывалось впечатление, что в Болгарию они привезли чемодан с набором парикмахерских инструментов. Громко перекликаясь, подружки бороздили пространство второго этажа и даже пару раз заскакивали к нам в номер в поисках плоскогубцев. Уж не знаю, зачем этот слесарный атрибут им понадобился. Особенно неистовствовала Кэт. Третьего захода Серега не выдержал.

– Мы что, слесари? Откуда у нас плоскогубцы?

– Но, вы же мужчины! – удивленно возразила Самолюбивая. – Вы ведь пиво пьете? У нас на работе мужики пиво плоскогубцами откупоривают.

– Может у вас там, на работе и консервы напильником вскрывают, и хлеб топором режут? – предположил я. – А мы мужики интеллигентные! И пиво откупориваем, как все нормальные люди – о край стола.

Кэт, прищурившись, осмотрела полированный столик, на котором размещалась наша закусь и початая бутылка бренди. Заметив обитый краешек столешницы, немного успокоилась.

– Но, где же взять? – с тоской в голосе протянула она.

– А зачем тебе плоскогубцы? – поинтересовался Главный.

– Надо!

– У любого водилы можно спросить, если так уж тебе надо! – поделился информацией мой друг. Лицо Кэт просияло.

– Ой, мальчики, спасибо! Как я раньше не додумалась?! – Она бросилась из комнаты.

– Головой думать надо! – с сарказмом напутствовал я ее.

Не успела за Самолюбивой закрыться дверь, как появилась Нинуля. Правда, в отличие от своей подруги, она плоскогубцами не интересовалась.

– Тебя Алеша ищет, – обратилась Нина ко мне.

– Не видишь, мы кушаем?