Anamnesis. Том 2

– Я и так уже твой. От макушки до пяток. С потрохами.

Аля засмеялась и села в постели, критически оглядывая меня:

– Должна сказать, что моё приобретение мне нравится. Даже очень.

– А ты?

– Что?

– Ты – моя? Или мне кажется?

– Не кажется, Кот. Твоя.

– Так иди ко мне…

Она легко соскочила с постели, потянулась и подошла к часам. Я наслаждался чудесным видом. Не часов, разумеется.

– Если верить этим часам, сейчас уже шесть утра.

– Не верь. На них всегда шесть часов. Стоят они.

– Жаль. А почему?

– Механизма нет.

– Жаль… – повторила Аля с неподдельным сожалением, – Такие красивые.

Она открыла дверцу корпуса и тронула маятник пальцем. Тот с готовностью принялся раскачиваться на своём гвозде. Аля закрыла часы, отошла на шаг назад и удовлетворённо констатировала:

– Так-то лучше!

И вернулась ко мне.

Солнце полоснуло по закрытым глазам. Я вскочил и огляделся. Комната была пуста. Постель тоже.

– Неужели приснилось? Не может быть! – пробормотал я, старательно осматривая простыни.

Ничего, ровным счётом ничего не напоминало о ночном происшествии! Да и я чувствовал себя отлично выспавшимся, чего по определению не могло быть, если…

Если бы всё было на самом деле!

Тяжело вздохнув, я принялся одеваться. Натягивая футболку, я вдруг понял, что в комнате поселился какой-то посторонний звук. Тихий, ритмичный и совершенно невозможный!

Выпростав голову из воротника, я тупо уставился на реликтовые часы. Они тикали. В полной гармонии с раскачиванием тяжёлого бронзового маятника.

– Чур меня, чур! – на всякий случай пробормотал я.

Часы на моё заявление никак не отреагировали и упрямо продолжали тикать. Я подошёл поближе и открыл корпус. Маятник раскачивался на своём гвозде вопреки всем известным и неизвестным мне законам физики. А стрелки показывали реальное время: 8—15.

– Опупеть! – констатировал я и ущипнул себя за живот. Больно!

Простояв в полном отупении перед часами минут пять и окончательно убедившись в том, что они не собирются останавливаться, я побрёл на водные процедуры. Справедливо рассудив, что умывшись, смогу оценить невероятную действительность более трезво.

В коридоре я нос к носу столкнулся с Алей. Она со страшно деловым видом неслась куда-то со шваброй наперевес.

– Доброе утро, доктор! – улыбаясь, поприветствовала меня девушка, пробегая мимо.

– Доброе… – машинально пробормотал я и тут же опомнился, – Аля!

– Да, Пал Палыч? – остановившись, она обернулась ко мне. Зелёные глаза смеялись.

– Аля, э-э, скажите… – замялся я, пытаясь сформулировать мучавший меня вопрос. Девушка терпеливо ждала.

– Аля, это было? – ляпнул я, наконец.

Она подошла ко мне вплотную и очень серьёзно ответила:

– Нет, Кот. Это – есть!

Легко провела горячей ладошкой по моей щеке и убежала.

Часть вторая

Шерлок Холмс и доктор Палыч

    29 сентября 1987 года, посёлок Ноябрьский, ЦРБ, 17—40.

– Нет, ребята, пулемёт я вам не дам! – заявил нам главврач после недолгих раздумий.

– Какой пулемёт? – ошалело переспросила Клавдия Петровна.

– Ручной, дисковый, – объяснил я ей, – Фильм такой есть: «Белое солнце пустыни». Это оттуда.

– Точно! – подтвердило начальство.

– Александр Иваныч, так за державу ж обидно! Нам в самом деле нужно это оборудование. Поверьте, я три недели уже в Кобельках, и за это время было восемнадцать, вы только вдумайтесь, – восемнадцать случаев, требующих интенсивной терапии! Из них – одна клиническая смерть. И ещё в шести случаях события могли развиваться по другому, печальному сценарию! – я перевёл дух и грустно закончил, – А у нас нет даже банального дефибриллятора, не говоря уж об ИВЛ, интубационных наборах и мониторах.

– Да-да, Александр Иваныч, – встряла в разговор фельдшерица, – Пал Палычу даже пришлось дефибриллятор из ложек делать!

Я ткнул её пальцем в бок, но было поздно.

– Из чего делать? – брови начальства недоумённо вздыбились, отчего гигантский колпак подпрыгнул почти до потолка.

– Из ложек! – пискнула Клавдия Петровна и спряталась за меня.

– Эт-то как? – поперхнулся главный.

Я вздохнул и объяснил. Повисла напряжённая тишина.