Anamnesis. Том 2

– Позволю себе не согласиться, милейший Семён Михайлович! – перебил его патологоанатом, старательно разливая очередную порцию коньяка.

Мы вопросительно уставились на него.

– Это – не самоубийство! – торжественно заявил Абрам Меерович.

– А что? – в один голос спросили мы.

– Убийство, господа, убийство. Повесили несчастную уже после смерти.

– Уверены? – недоверчиво поинтересовался Семён.

– Голубчик, я в этом скорбном месте проработал тридцать лет. Уж поверьте, могу отличить смерть от повешения от таковой по другой причине! – невесело усмехнулся патологоанатом.

– «Другая причина» – это какая?

– Покойнице банально свернули шею, – как-то буднично поведал старик и опрокинул в рот свою стопку.

Лейтенант выругался, вскочил и принялся нервно расхаживать по кабинету. Я поймал его за штанину:

– Семён, и что: по-прежнему никаких следов?

– Абсолютно никаких! Осмотрели всё – тщательнее некуда! Следственная бригада приезжала, как и положено на суициды. И вот ведь, какая закавыка-то ещё: окна и дверь были закрыты изнутри! Никаких следов взлома. Дверь нам уже пришлось вскрывать, когда сестра убитой милицию вызвала.

– Это что же, получается, убийца каким-то образом возник внутри дома, свернул жертве шею, повесил её и таким же таинственным образом улетучился?! – я не верил своим ушам, – Это же бред полный!

– Бред! – согласился Семён, освободил свою штанину и вновь принялся носиться по кабинету.

Патологоанатом вздохнул и налил себе ещё коньяку.

– Ты думаешь, эта смерть – из того же ряда, что и предыдущие? Всё-таки, три недели прошло, как всё затихло. Да и сама смерть не вписывается в прежнюю схему: раньше-то несчастные случаи были, а сейчас – явное убийство, пусть и замаскированное, – с сомнением нарушил я затянувшуюся паузу.

– Так-то оно так… Знаешь, Палыч, я почти уверен, что это – продолжение серии. Да, сценарий другой. Но смотри: как не было никаких следов убийцы, так их и нет. А это – само по себе характерно, знаешь ли… Опять же – основной объединяющий признак жертв – все они были беременны, – лейтенант прекратил метания по комнате и тяжело плюхнулся на свой стул, – Нет, док, это работа одного и того же парня.

– Почему же обязательно «парня»? – вскинулся патологоанатом, – Помните, Семён Михалыч, мы с вами уже когда-то обсуждали тему возможной половой принадлежности убийцы.

– Обсуждали, помню. Но, учитывая сегодняшний случай, – это мужчина.

– Да почему же?

– А вы можете представить себе женщину, которая легко сворачивает человеку голову? Уверяю вас, без соответствующей подготовки это не так-то просто!

– А если предположить, что есть такая подготовка? – не унимался старик.

– Баба – спецназовец? – усмехнулся участковый, – Вот это уж точно бред!

– Ну, почему же обязательно спецназовец? – пришёл я на помощь Абраму Мееровичу, – Может, она просто самбо занималась. Или каратэ… Не знаю, правда, в какой борьбе есть такой приём, чтобы шею сломать?

– Нет, друзья мои, придумывать вы, конечно, горазды, но наш загадочный убийца – мужчина! Зуб даю, – безапелляционно заявил лейтенант.

– Ладно, сейчас это не принципиально. Делать-то что? Твоё начальство так и открещивается от возбуждения уголовного дела? – поинтересовался я у него.

– Ну уж нет! Теперь-то мы имеем дело с очевидным убийством, если верить Абраму Мееровичу. А я ему верю.

Патологоанатом благосклонно кивнул Семёну и замахнул очередную стопку.

– Так что, теперь не отвертятся: это дело будет раскручиваться по полной программе. Но сильно подозреваю, что только это. От серии в районе и области будут отбиваться руками и ногами, – грустно закончил мысль лейтенант.

– А нам-то что сейчас делать? – спросил я.

– Думать. Думать, Палыч. Мне ваши с Абрамом Мееровичем мозги нужны.

Патологоанатом крякнул:

– Последняя фраза в этих стенах звучит довольно буквально, милейший Семён Михалыч! – пробурчал он и указал рукой на застеклённый шкаф, в котором рядами выстроились банки с заспиртованными органами. В том числе, и с мозгами.

Лейтенант передёрнул плечами:

– Шуточки у вас, доктор!

– Работа такая! – виновато развёл руками старик.

– Так вот, товарищи, давайте думать! Потому что у меня уже весь мозг скособочился, а версий, как не было – так и нет.

– От чего плясать будем? Классика жанра – искать, кому это выгодно? – поинтересовался я.

Патологоанатом кашлянул. Мы уставились на него.

– Предлагаю подумать о том, как убийца выходит на беременных женщин. Мне кажется, так мы сможем вернее его вычислить. Да и быстрее.

– То есть? – заинтересовался Семён.

– Объясняю. Видите ли, отнюдь не во всех случаях жертвы были на поздних сроках беременности. То есть, когда уже имеет место быть большой живот. Более того, таких, помнится, было подавляющее меньшинство, – начал рассуждать Абрам Меерович, – Отсюда вопрос: каким образом убийца вычислял беременных на ранних сроках?

Мы с лейтенантом ошалело переглянулись: а ведь прав старик!

– Точно! Значит, надо искать того врача, у которого все жертвы наблюдались и состояли на учёте! – встрепенулся я.

– Или акушерку, – мрачно заметил Семён.

Клацнув зубами, я захлопнул рот. Акушерка!

– Насколько я понимаю, все погибшие женщины наблюдались в вашей больнице, Пал Палыч? – тихо спросил патологоанатом.

Я молча кивнул, пытаясь принять совершенно неожиданную версию. Она упорно не принималась.

Мария Глебовна?! При всём желании я не мог представить себе её в роли убийцы. Или наводчицы.

– Палыч, ты сможешь поднять архивы и уточнить, все ли погибшие наблюдались у Марьи? У Марии Глебовны, то есть? – поинтересовался Семён. Вид у него тоже был убитый.