Anamnesis. Том 2

Невольно застонав, Анюта вползла в палатку и закрыла на «молнию» вход. Будто можно было этим отгородиться от преследующего её ужаса.

Господи, как холодно-то! Трясясь всем телом и выбивая зубами частую дробь, женщина забралась в спальный мешок. Подумала немного – и застегнула над головой замок.

Уютно устроившись в тёплой, душной темноте импровизированного кокона, Анюта попыталась унять противную, изрядно уже ей надоевшую дрожь. И на этот раз это почти удалось. Слегка успокоившись, женщина задремала.

Леонид выдернул со дна очередную раколовку и удовлетворённо хмыкнул: в сетке вяло шевелились, грозно топорща усы и поигрывая внушительными клешнями, с десяток весьма упитанных раков. Ещё один-два таких уловов – и, глядишь, целое ведро наберётся! А непроверенными остались ещё шесть ловушек.

Молодой человек торжествующе поднял трофей над головой и обернулся в сторону берега. Разумеется, Анюта не могла его увидеть: стемнело уже, да и туман плотно накрыл озеро. Даже берега не видно, хотя до него по прямой всего-то каких-нибудь метров триста. Если бы не жёлтое пляшущее пятно костра, ни за что бы не разобрал, в какую сторону плыть к их палатке.

Лёнька швырнул сетку с невезучими раками на дно лодки и взялся за вёсла. Пора поскорее проверить остальные раколовки, да и возвращаться. Там Нютка ждёт: тёплая, сонная и мягкая.

Он улыбнулся, вспомнив всё, что происходило в их палатке всего-то час назад. И, охваченный острым желанием, быстрее заработал вёслами. Лодка вздыбила нос и со скоростью торпедного катера понеслась вдоль острова.

Леонид покосился на берег. Пламя костра по-прежнему мерцало в тумане, служа своеобразным маяком. А рядом с ним…

Лёнька бросил вёсла и резко привстал в лодке, отчего та чуть не опрокинулась. Рядом с далёким пляшущим оранжевым пятном появилось ещё одно. Пока маленькое, робкое, но с каждой секундой расползающееся по темноте всё шире и шире. В аккурат в том месте, где была палатка. В которой спала Анюта!

– Нютка! – не помня себя от навалившегося ужаса, закричал Леонид, – Нютка, беги из палатки!

Тишина в ответ. Даже эхо куда-то пропало. А жуткое пятно света на берегу, будто подстёгнутое криком, выплеснулось высоко вверх и победно заплясало на усилившемся ветру.

Лёнька вновь схватился за вёсла и со всех сил погрёб к берегу. Лодка неслась, будто подталкиваемая мощным мотором, но всё-таки, недостаточно быстро. Молодой человек грёб, бормотал что-то себе под нос, всхлипывал и кричал, кричал… Понимая уже, что в том пламени на берегу не осталось никого, кто мог бы ему ответить.

Словно в подтверждение этой страшной догадки, огонь внезапно взметнулся высоко вверх клубящимся багрово-чёрным столбом, напоминая миниатюрный ядерный «гриб». И тут же донёсся хлопок взрыва.

«Канистра!» – догадался Лёнька, не в силах оторвать остановившийся взгляд от буйствующего на берегу пожара.

Там горело всё: огромное пламя теперь выхватило из мрака даже далёкий лес. Вся узкая прибрежная полоска земли, на которой совсем недавно стояла их палатка, теперь была охвачена огнём. И, кроме огня, ничего там не было. И никого.

Лёнька бросил вёсла и дико, по-волчьи завыл.

    7 сентября, посёлок Ноябрьский, ЦРБ, 18—15.

Участковый присел на ступеньки больничного морга рядом со старым патологоанатомом. Неторопливо достал сигарету, закурил. Помолчали оба, наблюдая, как тонкая струйка дыма от лейтенантовой сигареты сливается с основательными густыми клубами из трубки доктора.

– Что думаете, Абрам Меерович? Причину смерти установили?

Старик вынул трубку изо рта, прокашлялся и констатировал:

– Утопление. Банальнейшее утопление, милейший Семён Михалыч.

– Но…

– Знаю, знаю, голубчик, вы, верно, хотите меня спросить, каким образом молодая, абсолютно здоровая женщина умудрилась утонуть в нескольких метрах от берега, где глубина едва дотягивает до колена? Так я вам отвечу, как на духу: не имею ни малейшего понятия! – патологоанатом раздражённо пыхнул трубкой.

– И опять…

– И опять беременная, вы совершенно правы! – вновь перебил лейтенанта Абрам Меерович, – Одиннадцатый случай за последние два месяца! Признаться, я начинаю находить это несколько необычным. А вы?

– Двенадцатый.

– Что, простите?

– Двенадцатый случай. Одну погибшую родственники забрали без вскрытия, – тихо уточнил участковый.

– Ах, вот даже как? Ну, тем более: за два месяца в окрестностях ваших Кобельков по разным причинам погибли двенадцать беременных женщин. Двенадцать, Семён Михалыч! Причём, заметьте, не по причинам, связанным с внутренними болезнями. Все эти дамы погибли в результате несчастных случаев! Утопление, падение с высоты, электротравма, отравление (случайное, разумеется!) и тому подобное. Ах да, чуть не забыл: одна из этих несчастных просто задохнулась во сне! Будто младенец! – старый врач наклонил голову и заглянул в глаза лейтенанта, – Меня всё это, мягко говоря, удивляет. А нашу доблестную милицию, как я понимаю, нет?

Участковый покачал головой и глубоко затянулся:

– Удивляет, Абрам Меерович! Весьма удивляет. Но по каждому случаю силами районного УВД проводилось тщательное расследование…

– И?

– И – ничего. Это и в самом деле были несчастные случаи. Никаких следов преступления и преступника. Никаких улик. Никаких зацепок. Да и в самом деле, если предположить, что всех этих женщин убили, то – кто? И, что главнее, – зачем? Их ведь ничего не связывало. Каков мотив?

– Как это – «не связывало»?! А то, что все они были в положении – чем не связь? А то, что все они погибли в радиусе двадцати – тридцати вёрст от Кобельков? Это что, геопатогенная зона такая? Гиблое место, как говаривали прежде? А мотив, – это, знаете ли, задача следствия – мотив определить! Даже я сейчас, не сходя с этого места, предложу вам пяток гипотез по поводу мотива! Но я-то не сыщик. Не моё это дело – следственные версии выстраивать.

Лейтенант вздохнул:

– Так предложите, Абрам Меерович! Чем чёрт не шутит, вдруг и в самом деле мы чего-то не замечаем. Иногда полезен взгляд со стороны, сами знаете.

– Знаю. Вот вам первый мотив: имеется некая психопатичная дамочка с неудавшейся личной жизнью, бездетная и, возможно, бесплодная. Она не может спокойно переносить существование более удачливых в семейном вопросе женщин. И целенаправленно истребляет беременных. Мотив – зависть и месть. Она мстит им за счастье, которого лишена сама. Принимается?

Михалыч кивнул головой:

– Принимается. Я и сам подумывал о чём-то подобном.

– Хорошо. Вот ещё мотив: женщина, которая не доносила по каким-то причинам ребёнка. Как говорит нынешняя молодёжь, на этой почве у неё поехала крыша. И наша гипотетическая дамочка теперь пытается не дать доносить беременность другим женщинам. Тонко инсценируя несчастные случаи. Возможно такое?

Участковый молча кивнул.

– А как вам такая версия: есть некая секта, которая решила, что в районе ваших Кобельков в скором будущем должен родиться Антихрист. И вот фанатики начинают рьяно истреблять всех беременных в округе, устраивая своеобразную профилактику. Что-то вроде метода царя Ирода.

Старик выбил потухшую трубку о перила крыльца и принялся сосредоточенно прочищать её замысловатым инструментом.

– Видите ли, Абрам Меерович, мы с вами можем до полного изумления сидеть тут и придумывать мотивы убийств. Но… есть одно, огромное «но»! Ни в одном из случаев не был доказан сам факт убийства. Поверьте, мы искали весьма и весьма тщательно! Преступник всегда оставляет следы, это аксиома. Мы могли бы не найти их в первом случае, во втором, в третьем, наконец! Но не найти ничего, что могло бы позволить предположить убийство в двенадцати случаях, – это, знаете ли, из области сказок. Не было убийств! А значит – и мотив искать незачем. Думаю, мы имеем дело с каким-то чудовищным, невероятным стечением обстоятельств…

Патологоанатом с прищуром взглянул на милиционера:

– Скажите мне, Семён Михалыч, как на духу: вы сами-то в подобные совпадения верите?

Лейтенант надолго замолчал. Неторопливо вытащил из кармана пачку, зацепил губами сигарету, прикурил. И только тогда, когда столбик пепла дорос почти до фильтра, ответил:

– Не верю, Абрам Меерович. В том-то и дело, что – не верю! Как говорится, печёнкой чую, что нечисто здесь, а зацепок найти не могу. И следователи из района – тоже не могут.

– Ищите, товарищ лейтенант, – патологоанатом усмехнулся и встал, покряхтывая, – Наплюйте на факты и верьте вашей печёнке. Это не несчастные случаи, это – убийства. И чем дольше вы будете отгонять от себя эту простую мысль, тем больше жертв получите. Ищите, Семён Михалыч. Этого мерзавца надо остановить.

– Или мерзавку! – уточнил участковый и тоже поднялся.