1985, или Полевой сезон

Иван Николаевич встретил их с Юлей не один, а с миловидной улыбчивой женщиной, то и дело красневшей и ужасно стеснявшейся их обоих. Жить на две семьи в двухкомнатной квартире было невозможно, поэтому они с Юлей сразу же перебрались в отдельную квартиру, снятую им в другом городском районе.

Захар перевёл жену, бывшую на пятом месяце беременности, ученицей в цех камеральных работ на Шишковке. Она даже не пыталась скрывать своей нелюбви к сложным фотограмметрическим приборам. Надо было любой ценой дотянуть до декретного отпуска. Насыщенный событиями сезон не прошёл для Юли даром. Она приобрела недостававший ей опыт жизни в экстремальных ситуациях, стала глубже и внимательнее смотреть на окружающих людей. Совместная жизнь в палатке показала также, насколько они с мужем разные. Они сумели притереться друг к другу, но этого было недостаточно для семейного счастья. В сущности, до него было далеко, как до Луны.

В первые же дни после возвращения Захар отвёз рюкзак с Никитиными вещами молодой вдове, тут же обвинившей его в смерти мужа и выставившей его за порог. Было до того тошно на душе, что он с трудом удержался, чтобы не напиться в ближайшем пивном баре. Тем более что в её словах была большая доля правды. Он не сумел остановить Никиту и категорически запретить ему влезать в это тёмное дело с украденной резиновой лодкой.

Захар разбирал полевые журналы, когда секретарша начальника экспедиции крикнула с первого этажа:

– Сазонов, к телефону! Межгород вызывает.

В трубке раздавался один шум и треск, потом женский голос произнёс: «Говорите!». Шум сразу же стих:

– Алло, Захар, ты?

– Да, Федя. Это я.

– Послушай, у меня мало времени. Короче, про меня ни слова. Ты мне нафиг не нужен. А вот с твоей беременной женой как бы что не приключилось. Понял?

Захар положил трубку и вышел из приёмной.

Вдвоём с Юлей они побывали на свадьбе Игоря. Их посадили рядом с Айдаром – непривычно спокойным и остепенившимся.

– Вы не знакомы? Это Эржена, – представил он свою спутницу, маленькую широколицую девушку-бурятку в очках. – Если она начнёт вам рассказывать о буддизме, особенно о путях бодхисаттвы, не удивляйтесь – это её фишка. Я скоро сам начну давать консультации по очищению кармы.

– Свою-то карму выправил? – засмеялся Захар. Его так и подмывало поинтересоваться у Айдара, не ходил ли тот больше бить бурят, но он воздержался.

И жених, только что вернувшийся из амурской тайги, и его молоденькая жена, светились от счастья.

– Как зовут эту малолетку? – шёпотом спросил Захар у Айдара. – Гляди-ка, ведь дождалась всё-таки!

– Зовут её Эля. А насчёт «дождалась» – время она зря не теряла. Пока он был в поле, переспала как минимум с тремя мужиками, и это только те, которых я лично знаю.

– Да ну?

– Вот тебе и ну. Секрет Полишинеля. Один Игорь этого не знает. Ничего, узнает…

– А как же они брак зарегистрировали? Ей ведь нет восемнадцати.

– Папаша подсуетился. А вот и он…

Подошёл папа невесты, тот самый горластый инструктор горкома, приезжавший зимой в их общагу. Ни Захара, ни Айдара он не узнал.

– Извините, Захар Сазонов – это вы? Хочу пожать вашу руку. Игорь много о вас рассказывал. У нас в стране сейчас хватает внутренних трудностей. Но, к счастью, есть ещё люди с активной жизенной позицией, болеющие за дело. Спасибо вам. Будьте здоровы!

Улучив момент, Захар вышел покурить с Игорем.

– Ну как ты, счастлив?

– Ещё как! – разошёлся тот в улыбке и, упреждая события, попросил шёпотом: – Ты мне только не рассказывай ничего про Эльку. Я и так всё знаю. Слава богу, добрых людей хватает. А мне плевать! Я её люблю такую, какая она есть. Живую и непосредственную.

– И правильно. Только нелегко тебе будет!

– Знаю. Потому я и уговорил её переехать в Свердловск. Чтобы начать жизнь с нуля. У меня там родной брат живёт. После Нового года уезжаем.

– Так ты увольняешься?

– Да, переводом. Уже с начальством договорился. Ты ведь понимаешь – или поле, или жена.

У Захара на мгновение мелькнула мысль заговорить с Игорем о Сергее Ропшине, но он тут же её отогнал, чтобы не искушать судьбу. Боксёр Серёга, при первой же возможности мстивший всем, кто попадался под руку, за изменившую ему из принципа жену, совсем свихнулся от ревности. В самом начале полевого сезона он бросил свою бригаду, занимавшуюся планово-высотной привязкой аэрофотоснимков на севере Читинской области, уехал в родное Подмосковье, подстерёг бывшую супругу, возвращавшуюся домой с ненавистным ему мужичком, и убил их обоих голыми руками, а точнее – своими мощными кулаками. После этого он вернулся к бригаде, но работать уже не мог, потому что пил день и ночь, пытаясь забыть о случившемся. Его быстро нашли, арестовали и на суде приговорили к высшей мере наказания. Жив ли он ещё или уже расстрелян – Захар не знал.

В конце месяца в экспедиции появился «разведчик» из академического института, искавший сотрудника для новой лаборатории. Вербицкий посоветовал ему подающего надежды молодого специалиста Сазонова. Работать под одной крышей они больше не могли. Захар не стал возражать и за пару дней уволился переводом в один из научных институтов Бурятского филиала Сибирского отделения Академии наук СССР.

Декабрь

Работа в институте с головой захватила Захара, уставшего от хаоса полевой жизни и нуждавшегося в упорядоченной передышке. Он отвечал за вопросы, связанные с получением и дешифрированием космических снимков. Снимки считались секретными, поэтому у него был собственный кабинет с оббитой металлическими листами дверью. Качество и разрешение советских космических снимков было невысоким, но он любил разглядывать на них через стереоскоп забытые богом места, в которых приходилось жить и работать. Вечный романтик, он остался им и в науке.

Бесконечный и суматошный год подходил к концу. Горбачёв пытался перестроить страну, Захар ездил в свой институт, а Юля продолжала отбывать время перед ненавистными стереографами и стереопроектами. Домой она возвращалась первой, готовила ужин и ждала мужа, сидя в кресле у телевизора. Она оказалась неплохой хозяйкой, превратившей запущенную прежними жильцами квартиру в уютное гнёздышко.

В тот вечер Захар позвонил в дверь и, удивившись, что никто не отзывается, открыл её своим ключом. Юля сидела за кухонным столом, держа в руках стакан с водкой, и с ненавистью смотрела в его сторону. Это было тем более странно, что, забеременев, она пила намного меньше.

– Что случилось? – встревоженно спросил он.

– А ничего не случилось, – с наигранной весёлостью ответила Юля. – Всё хорошо, прекрасная маркиза.

Он снял пальто, разулся и прошёл на кухню.

– У нас кто-то был?

– Ага, был. Точнее, была. Светка приходила, подружка моя. Да ты её видел, на свадьбе у Никиты.

– Ну и?

– Она мне всё рассказала. Как ты мне изменял в Чите со своей красавицей.

– Погоди-погоди! – перебил её Захар. – С какой красавицей?

– С твоей бывшей. Ты в Читу за эхолотом ездил? Со своей супружницей встречался? Светка с Алиной в одном институте заочно учится. Та ей и рассказала, как ты на неё в Чите запал.

– Допустим, я её случайно в Чите встретил. Встретились, поболтали и разошлись, как в море корабли. В чём моя вина-то?

– А что ж ты мне про это не рассказал?

Захар оссёкся. Не рассказал он Юле о встрече с Алиной потому, что был уверен – она не поверит, что между ними ничего не было.

– Ну что замолчал? А твоя бывшая всё Светке выложила – и как ты у неё ночевал, и какие слова говорил, и даже какая у тебя родинка на заднице.

– Вот ведь сволочь! Юля, она ведь просто мстит за то, что звала меня к себе, а я отказался. А про родинку – так мы всё-таки с ней женаты были!

– Как ты мог, Захар? Как ты мог мне изменить? А я, как дура, тогда Андрюху от себя отвадила…