Творец бессмертия, или Исповедь гения

Глава 15. Воскресенье

Моё первое воскресенье в одиночестве, мною незаслуженном, тянулось долго и мучительно. Душа болела и ждала ее возвращения, хотя умом я понимал, что ждать-то мне нечего. И нет никого на целом свете, кто мог бы вытеснить из моего сердца мою Светку. Нет таких, на кого я мог бы поглядеть с такой же нежностью и обожанием.

Я всерьёз даже раздумывал, а не напиться ли? Но не стал, сознавая, что облегчение обязательно наступит, ведь давление на психику, парализованную наркотическим действием алкоголя, ослабнет. Только всё это на короткое время, зато легко в привычку войдёт. Нельзя мне терять лицо.

Спиться я не боялся, поскольку не спился же до сих пор, значит, с той стороны угрозы можно не ждать, но я представлял, с какими мыслями трезвые люди взирают на поддавшего сверх меры. Посторонних людей причины, приведшие к такому состоянию, никогда не тревожат однозначно, но им противен внешний вид пьяного человека, по своему желанию потерявшего разум. Вот если бы они выпивали вместе, тогда совсем другое дело! Себя-то людишки не осудили бы, а заодно простили бы и меня. Как же иначе?

Старался заснуть по-всякому, хотя не закончился светлый день, но и это не получалось. Читал, считал, смотрел какую-то телечепуху, но тяжелые мысли заснуть не давали. И во сне наваливались жуткие кошмары, хотя бояться их уже не приходилось – они и днём меня не покидали.

Я снова ходил к соснам, надеясь, что они справятся с моей хандрой. Долго сидел на лавочке у дома, потом присел на толстый слой хвои, опёршись спиной о сосну, там и заснул, как сообразил, проснувшись.

Это хорошо, – думалось мне, – что опавшие иголки не убирают! Они пахнут сильнее! Словно для меня их не убирали! Ни одного опавшего листочка не оставили, а иголки лежат.

Понятное дело, американцы помешаны на чистоте, которую за них кто-то поддерживает. И им трудно представить, почему русские живут в грязи, почему они не моют дороги, тротуары, дворы? Не понимают, как русские могут воспевать свою якобы высокую духовность, не вылезая из грязи! Как им удаётся совмещать одно с другим, ничего вокруг себя не замечая?! Будто грязь в их доме способны видеть лишь иностранцы!

А ведь действительно трудно догадаться, почему русские так и не вылезли из грязи, когда все европейские города стоят чистенькие словно нарисованные. В них идеальная брусчатка, тротуарная плитка, аккуратные газончики, бордюрчики, древние замки и соборы, от красоты которых дух захватывает, если глядеть снизу вверх. Ну, какое, к чертям, деревянное зодчество с этим сравнится?

На самом же деле, как мне всегда казалось, русским просто не позволяли строить дороги и тротуары с хорошим твёрдым покрытием. Да! Умышленно не позволяли, чтобы держать русских в грязи! Чтобы они с детства привыкали к тому, будто они свиньи от природы! Это им постоянно вдалбливали, и добились-таки своего. Так и нет у русских нормальных дорог, и в грязи они сидят действительно словно свиньи. И привыкли давно к этому, и смирились, и согласились с тем, будто они такие несуразные, что даже дороги хорошие построить для себя не в состоянии, дабы покончить с грязью, с мучениями в пути, с истязаниями себя и техники, а вот в Европе…

Вот это вывод! И кто же не позволял?

Так, ясно ведь – кто! Иго! Только никак уж не монголо-татарское, придуманное в целях деформации русского сознания, а немецко-английское, посаженное на русский трон в виде псевдо Романовых. Они и подсуетились, чтобы подмятая под них огромная страна всегда чувствовала себя ущербной. Ни дорог у нее, ни светлых голов, ни архитекторов, ни художников, ни композиторов, ни мыслителей…

Впрочем, шут с ними, с Романовыми, но ведь и сегодня кто-то держит за руки, перекачивая все заработанные финансы на Запад. И если деньги даже есть, то всё равно людей втаптывают в грязь! Вот пример, если не верите.

Как-то перелистывал российские новости и напоролся совсем уж на курьёзный случай. В Оренбургской области (опять этот «бург», как еще одно подтверждение моих догадок) какой-то мужичок из-за неискоренимой грязи сам настрогал досок и замостил ими триста метров до выезда на твёрдую дорогу!

Титанический труд для одного человека! Но грязь он победил. И соседи обрадовались.

И что же? А местный прокурор среагировал! Он признал действия мужичка самоуправством и велел ему свою дорогу разобрать за свой счёт и грязь восстановить! И срок установил! Мол, не твоё это дело, чтобы самому дороги строить! А те дорожные и ремонтные организации, которых это дело, и в ус не подули! Прокурор им почему-то не напомнил, что и им пора своё дело делать!

Так разве, скажите мне, не торжествует по-прежнему на российской земле воля Романовых, вдолбленная в кондовых служителей всё ещё позорных законов?

Сильна, как я всюду замечаю, ненависть Запада к Руси, будто к случайно поверженному начальнику.

Мою догадку подтвердила Светлана Жарникова, этнограф и искусствовед, кандидат исторических наук, действительный член Русского географического общества. Это она разыскала множество западных авторов, живших примерно два века назад, книги которых переиздавались множество раз в Европе, но только не в России, и только не в Советском Союзе.

В тех древних книгах весьма уважаемые в своё время авторы даже не скрывали, что когда-то на Земле существовал единый лингвистический массив, который они называли греко-германо-балто-славяно-индийским! То есть весь разнообразный люд Тартарии говорил на едином языке, который и сегодня очень созвучен индийскому санскриту.

И индусы из поколения в поколение передают свои сказания о том, будто когда-то они жили под Северной звездой, то есть под Полярной! А в современной Индии Полярная звезда никогда не поднимается над горизонтом, потому оказаться под ней никак невозможно! Но индусы-то помнят совсем другие времена!

Жарникова рассказала, будто даже в наше время в Индии брак в высших кастах не считается состоявшимся, если он не скреплён подписями молодожёнов на берёзовой бересте! А берез-то в Индии нет! Стало быть, обычай хранится с тех далёких времён, когда славяне и индусы селились на Северном полюсе. Не пугайтесь! Климат там был, наверно, субтропическим! Травы и прочей зелени хватало даже многочисленным стадам мамонтов, а уж их в тундре никак не прокормить даже летом!

В те далёкие времена, может, две тысячи лет назад, над всем народом возвышалась его славянская часть, видимо, самая разумная, самая развитая, самая творчески одарённая. Потому-то ей и подчинялись. Но когда произошла планетарная катастрофа, живые разбежались. Славян осталось мало, потому англосаксы, французы, испанцы, голландцы, германцы и прочие договорились перехватить власть, а славян держать обманом в неведении об их прежней роли! Чтобы они опять не оказались наверху! Держать их в чёрном теле! Они, считая себя неполноценными, не станут претендовать на восстановление своего управляющего положения.

Так и сделали! На том и теперь стоят! Потому любой человек, докапывающийся до исторической истины, для них становится угрозой!

Что тогда творилось в моей голове, что в ней вертелось или вызревало, я и теперь не помню. Я знал лишь то, что всё в моей жизни, кроме самой Светки, потеряло цену и смысл.

И всё же я не стал искать с ней встреч! Я не стал ей звонить ни под каким предлогом! Я никогда и никому не доверил решать мой вопрос в качестве посредника!

Я никак не унизился перед ней. К тому же я понимал, насколько это бесполезно. Если уж ушла, то мои уговоры лишь укрепят ее уверенность в собственной правоте, а мне никак не помогут.

Унижаясь, можно что угодно испортить, но ничего нельзя исправить.

Я и не собирался унижаться, но всё-таки ждал, надеялся, что здравый смысл возобладает, и Светка сама поймёт, сколько всего она со мною потеряла, и сравнит с тем, ради чего она всё это потеряла! Сравнит и поймёт, что надо скорее возвращаться ко мне. Такая логика меня поддерживала, и я ждал.

Она же знала, что я прощу. Она же знала, что я не стану ни упрекать, ни вспоминать этот странный ее занос, но сначала она должна вернуться!

Однако время уходило, а Светка не возвращалась! И даже не намекала о себе.

Глава 16. Понедельник

В понедельник утром я по давней привычке проснулся в шесть. Проснулся и почувствовал, будто забыл что-то важное, поскольку не обнаружил рядом Светки.

Но всё сразу вспомнилось. Даже подчёркнутая ее неразговорчивость последних дней. И с самого утра. Она уже тогда избегала со мной разговоров.

Всё плохое сразу вспомнилось, потому идти на работу мне расхотелось. Настроение казалось свинцовым, спутывающим невидимыми верёвками мой настрой на привычную деятельность, даже мысли, даже ноги. Настроение тянуло на дно, а я не очень-то сопротивлялся.

Кто знаком с изменой любимых, тот меня поймёт. Измена сразу разрушает самооценку, подавляет волю, лишает привычной напористости в делах, лишает упорства, а всё это вместе ещё сильнее втаптывает в грязь.

Человеческое достоинство в грязи ничего не стоит. Оно уже никем не воспринимается как достоинство, а лишь как фарс! Втоптанного в грязь либо осмеивают, либо презирают!

Провалявшись в постели полчаса вместо зарядки, я сообразил, что без движения, без любого дела, которое потребует самоотдачи, мне будет становиться только хуже. А раскисать мне никак нельзя. Раскисать будет нельзя даже в тот момент, когда бездна разверзнется, и мир рухнет в тартарары, увлекая за собой всех, кроме меня. Я непременно выживу. И только для того, чтобы мучиться еще сильнее! И такое вполне возможно! Ведь в субботу всё так и случилось!

И всё же… Терять самообладания мне нельзя!

Погибать по глупости, погибать так, чтобы все насмехались, это уже перебор!

Я заставил себя сделать формальную зарядку, правда, не оббегая как обычно весь пруд, потом рискнул встать под душ, не включая горячую воду. Под ледяным потоком я удержался минуту, но из ванной выскочил с другим настроением, более уверенным в себе, заряженным активностью.

«Нельзя думать о случившемся, как о конце света! – уговаривал я себя. – Надо всё сводить к нулю! Пройдёт время, и что угодно покажется пустяком! А до этого надо постараться не утонуть в собственных соплях! В конце концов, не одна же на свете Светка! И глупо считать, будто лучше ее не бывает! Со мной поспорят миллионы мужиков! Нельзя сооружать трагический тупик там, где его нет в реальности! Ведь он существует только в моём воображении! И я справлюсь!»

Мне вспомнился Пашка. Я его тогда подталкивал к женитьбе, ну и показал рукой на пляж, рядом с которым мы проплывали на его лодке:

– Ты погляди только, какая красавица! Всё при ней! Хочешь себе такую жену?

А Пашка вдруг мне вполне разумно возразил:

– Ты, Санёк, узко мыслишь! Ты не на одну красавицу смотри, а на всех сразу! Ты знаешь хоть одну семью, в которой муж с женой во всём бы находил общий язык?

– Ну, в общем-то… – замялся я.

– То-то и оно! – на удивление логично продолжил Пашка. – Нет таких семей в природе! И быть не может, ибо мужское и женское начало противоположно по своей природной сути, и если оно совмещается, то лишь весной, да на короткое время! Такая пара может уживаться, может демонстрировать мирное существование, но никогда не станет чем-то цельным! Вон, самка скорпиона своего любимого вообще с потрохами съедает! И так случается не только у скорпионов! Любая тебя съест, едва зазеваешься!

– Во, куда тебя понесло! – не знал я, что ответить Пашке, чрезвычайно удивившему меня не свойственной ему рассудительностью. – Я ему потенциальную жену-красавицу подыскал, а он, неблагодарный, мне лекцию о мирном существовании скорпионов вдул!

Пашка ответил спокойно и с достоинством: