Творец бессмертия, или Исповедь гения

Ещё оставалось достаточно времени до начала операции, предполагавшей возвращение после работы домой. А уже потом я должен был выдвигаться в ресторан Сан-Хосе, потому прилёг на диван в своём кабинете. Рассчитывал снять предательскую дрожь в теле, да и отдохнуть мне не мешало.

Но отдохнуть и успокоиться мне не удалось. Раздался звонок настольного телефона. Я взял трубку. Оказалось, Фёдор просит принять его с финансовыми отчётами. Я согласился.

Минут через двадцать, когда услышал, как Федор поздоровался с секретаршей, я поднялся ему на встречу. Он огляделся, извинился, что помешал мне отдыхать, заодно заметил, что мне, судя по моему виду, действительно, хорошо бы пару часиков поспать.

– Впереди два выходных, – ответил я, предложив ему жестом присесть. – Ещё успею отдохнуть!

Я долго перелистывал пачку бумаг, делая вид, будто вчитываюсь в их содержание, поочерёдно подписывал каждую и откладывал в сторону. Когда документы закончились, я сложил их аккуратной стопочкой и вручил потянувшемуся за ними Фёдору:

– Это всё, Фёдор? А чем думаешь заниматься в выходные? – спросил я его по-дружески, честно говоря, с надеждой, что он пригласит меня с собой. Я, разумеется, соглашусь, хотя никуда не поеду, но было бы приятно, что я хоть кому-то нужен.

Но Фёдор не пригласил.

«Давненько мы не гуляли все вместе – Светлана, Федор и я! – подумалось мне с сожалением. – Теперь никогда не сбудется! И словцо-то гаденькое, крылья подрубающее! Прямо-таки из лексикона обречённых! Ни-ко-гда!»

– Дел поднакопилось! – ответил, наконец, Фёдор. – Совсем стало не до гуляний! Да и вы, шеф, насколько мне известно, надумали куда-то по важным делам лететь! Или нет?

Я даже не дёрнулся, и не перевёл на него свой удивленный взгляд, хотя очень удивился, но моё удивление наружу не вышло. Нельзя выдавать себя и я, кажется, смог скрыть эмоции.

– Тебе не до гуляний, но и мне не до них! Собираюсь отоспаться, и будет хорошо, если никто не помешает! – произнёс я так, будто не распознал провокацию Фёдора.

– Странно, шеф! Тогда зачем в ресторане «Нептун» вы интересовались расписанием самолётов из Сан-Франциско в Нью-Йорк? – спросил он весьма нагло, демонстрируя тем самым свою поразительную осведомленность.

– Значит, вынюхиваешь? – заключил я презрительно. – Это меня не удивляет, поскольку соответствует давним представлениям о тебе!

– Ну, что вы, господин полный профессор! – стал явно издеваться Фёдор с непонятными мне целями. Раньше он себе такого не позволял! Неужели добивается того, чтобы я потерял самообладание? – Только в интересах вашей безопасности! Может, вы и сами знаете, есть такая интересная программка, которая в любой момент подскажет, где именно находится нужный сотовый телефон. Мне и за доктором Кеннеди приходится присматривать, чтобы никто его не обидел! Таковы уж мои обязанности!

«И чего он вдруг стал выламываться? – не догадывался я. – Прямо-таки подчеркивает, будто прежняя субординация перестала между нами существовать. Но почему она разрушилась, как он сам полагает и показывает это мне? Что вдруг изменилось между нами столь сильно? Кажется, напротив – мой деловой и научный вес возрос, всё-таки, теперь я полный профессор. И что у него на уме?»

Я решил промолчать – он сам себя и выдаст.

Фёдор, это я видел совершенно точно, молчать уже не мог. Видно, у него в одном месте здорово зачесалось, если уж стал демонстрировать своё превосходство, пока мне совсем не очевидное. В чём же оно заключается, это его превосходство? Надо ещё чуток подождать! Сейчас его всё равно прорвёт!

– Уважаемый профессор Гвоздёв! – стал паясничать Фёдор. – На правах коллеги и друга я хочу впервые и по-доброму назвать вас просто Саша! Так вот, Саша, на основании собственных наблюдений я пришёл к странному выводу, будто вы намерены внезапно покинуть Штаты. Я ведь не ошибаюсь?

– Пока не знаю… – захотел я сбить его с толку. – Я прилетел в США, когда в моей голове был густой туман! Он не позволял мне правильно оценить ту давнюю ситуацию. Но я и тогда не думал о себе! Я лишь мечтал обеспечить счастливую жизнь своей жене и своим детям. Не получилось!

– Всё не так! Вы с этой задачей отлично справились! – вставил своё мнение Фёдор.

– Не перебивай меня, пожалуйста, если уж вынудил исповедоваться. Я и сам не знаю, справился ли я, потому что нет у меня теперь ни жены, ни семьи, ни родины, и никакого дорогого существа, ради которого я должен и дальше здесь находиться!

– Неужели тебя даже при столь печальном раскладе, который ты мне так мрачно описал, не устраивают Соединенные Штаты?

– Совсем, Фёдор, не устраивают! Совсем!

– Но почему же? Разве ты не можешь, как все нормальные граждане США гордиться величием этой большой и мощной страны?

– Не могу! – сознался я вполне определённо. – Здесь не моя родина и моей она никогда не станет! Да и не скотина я, которая ничего в жизни не ценит, кроме сытной кормежки! Уже потому я никогда не смогу гордиться этой страной! Да и чем здесь можно гордиться? Её мифологической историей от открытия Америки и до сегодняшнего дня? Или кровью миллионов загубленных жизней? Или разрушением современного мира под лицемерную болтовню о свободе и демократии?

– Всё равно, Саша, для тебя попытка покинуть США оказалась бы непоправимой ошибкой!

– Ты ошибаешься! Я свободный человек в свободной стране!

– Твои речи подходят для заголовков агитационных передовиц, а в жизни всё проще и сложнее! Ты действительно свободен. Но лишь до тех пор, пока никому не нужен! И ты будешь бесконечно долго сидеть на длинном поводке, думая, что полностью свободен, пока не надумаешь отсюда слинять! И тогда твой поводок слегка натянут. А если сразу не поймёшь, зачем так происходит, то натянут сильнее. Тогда ты и рыпнуться не успеешь! Будь уверен, никого ты обманешь! Так что оставь свои планы возвращения на любимую тобой родину! Ты сегодня выполняешь важную для США работу, и все Штаты, во-первых, заинтересованы в том, чтобы ты ее доделал, а во-вторых, чтобы никто и нигде не сумел бы воспользоваться тобой и твоими способностями повторно!

– Страшную картину рисуешь! Откуда ты всё это знаешь?! – оценил я. – У меня складывается такое впечатление, будто ты, пёс, кому-то ревностно служишь, и кого угодно предаешь за те помои, которыми тебя кормят! Считаю это постыдным!

– Ну, что вы, сэр! – стал выламываться Фёдор, видимо, раздосадованный моей реакцией. – Лучше не будем выдавать, кто и кому служит! Но вам стоило бы знать, что за отказ от гражданства США придется заплатить кругленькую сумму, а денег-то у вас нет, господин полный профессор! И как дальше жить собираетесь? С американским гражданством или с россиянским?

– Деньги у меня, как раз есть! Вполне достаточно! Их я переведу в Эрэфию! – парировал я.

– Что-то ваши речи сегодня слишком наивны, сэр! Неужели вы, профессор, до сих пор не знаете, что деньги свободно переводятся лишь в США, а переводить их в обратном направлении позволительно только в интересах США. У вас же всё выходит наоборот. Так что – плакали ваши счета и ваши денежки, сэр! Вам всё простят! Так что, можете списать их даже из своей памяти!

– Сам как-нибудь разберусь!

– Вот что, дорогой наш Саша! Не делай-ка ты большой глупости. Мы очень просим тебя от этого удержаться! – проговорил Фёдор прямо-таки менторским тоном. – И я, и Светлана! Мы очень тебя просим!

Меня передёрнуло от внезапной догадки. В голову больно ударила кровь, сердце пронзила неизвестная игла, которая постепенно становилась всё толще и мучительнее. Я уставился на Фёдора, всё еще не понимая его фразу буквально:

– Что это значит – Мы? Я тебя правильно понял?

Фёдор молчал, глядя на меня почти смеющимся мне в лицо взглядом. Я ждал ответа, понимая, что ответа не будет, да я в нём больше и не нуждался.

Так вот куда она ушла! И в голове стали прокручиваться многие случаи, когда я возвращался домой и рядом обнаруживал машину Фёдора. Очень уж часто у меня дома он поджидал якобы меня, а на самом деле ублажал мою жену?! И я сразу вспомнил, как радовалась Светлана его приходу, как реагировала она на всякую его шутку и даже на самую серенькую фразу.

И еще я вспомнил недавний банкет, где Светлана не захотела танцевать со мной, но с нескрываемой радостью ушла от нашего разговора, чтобы танцевать с Федором.

Вот в чём дело! А я-то, действительно наивный, ко всему относился настолько легко – мол, как же иначе? Ведь Фёдор – наш общий друг! А другу можно доверять!

И еще я вспомнил, что слишком уж часто, едва я возвращался домой, как выяснялось, что день у Светланы был очень тяжелым, потому она хочет только спать, и уже идёт спать, а я могу поужинать и сам.

Ой, сколько ещё услужливая память мне всего предоставит! Где же эта память была раньше? Ей бы всё это не запоминать, а подытоживать и криком мне кричать: «Сашка! Идиот! Ты же проворонишь свою жену!» Но я своей Светлане верил бесконечно! Даже не сомневался никогда в том, что нас уж подобное точно не коснётся!

Боже мой, каким же простаком я оказался!

– Где она? – не удержался я от унижающего меня вопроса.

– Не ищи! – нагло ответил Фёдор. – Я же ее не переманивал. Она сама ушла ко мне, потому что с тобой ей было трудно! – и добавил, будто точку поставил на всей нашей со Светланой жизни. – Плохо ей было с тобой!

Это был сильнейший удар по моей голове. В глазах потемнело настолько, что, вполне возможно, я отключился, продолжая сидеть.

Через какое-то время я с небес опустился в кабинет и заметил ещё сидящего перед собой Фёдора и его приглушенную ухмылочку. Я всё понял окончательно, и во мне всё напряглось словно пружина, готовая распрямиться с чудовищной и убийственной для врагов силой:

– Имей в виду! – сказал я ему тихо и сухо, сдерживая себя. – К следующей встрече я лучше подготовлюсь! Я тебя пристрелю! Разрушители чужих жизней – это преступники, а потому их как бешеных собак… Меня даже судить не будут!

– Не прикидывайся божественным вершителем судеб! Ну, убьёшь ты меня! Ещё раз сделаешь Светлане больно! И что с того? Сядешь ведь на электрический стул, как миленький! И никому ничего не докажешь!

– Доказывать придётся тебе! Доказывать, что хоть какую-то честь имеешь! Мне же важно одно – восстановить справедливость! Именно она и есть самое важное в жизни! И за нее я готов на стул!