Жизнь волшебника

Автор

Александр Гордеев

Жанр

Современная русская литература

Год написания книги

1985

<< 1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 172 >>

На страницу:

Перейти

44 из 172

Настройки чтения

Размер шрифта

Высота строк

Поля

пожалуй, и эту добавочную, можно сказать, «мототень». Приезжая к кому-нибудь в холодную

погоду, Матвей никогда не засиживается настолько, чтобы остудить мотор: дополнительно

подсасывать бензин и более раза дотрагиваться ногой до рычага – ниже его достоинства.

Однажды, видя, как Матвей выгоняет мотоцикл на улицу, чтобы ехать куда-то, Роман

спрашивает о странных пятнах на трубах мотоцикла.

– Так это накипь, – поясняет Матвей. – Езжу ведь и в дождь, и по лужам.

Это даже как-то сомнительно: сколько же надо лить на хромированные трубы самой разной

воды, чтобы так накипело? А сколько накипи от дождей, ветров, луж, пыли и двойного солнца

(посиди-ка с удочкой на берегу, перед зеркалом воды) на коричневом лице Матвея?

Вообще Матвея почему-то хочется уважать за всё, невзирая на его «зэковскую» биографию.

Даже за то, что у него отсутствует понятие домашнего уюта. Заходя к Мерцаловым, он обычно не

видит чистых половиков, смело ступая по ним в своих пыльных сапогах. Но это как-то понятно и

естественно. Просто этот человек принадлежит не уюту, а дорожной пыли, воздуху, реке и

мотоциклу. Таким он и остаётся хоть на улице, хоть в доме. А вот знает ли он, например, имя-

отчество того же Трухина – это вопрос. Ему хватает и своего мира. Но так могут не все. Жизнь

Матвея можно принять лишь как исключение, потому что народу без уклада нельзя. Иначе он уже

не народ. И ничего он тогда не сделает и не построит.

В середине лета в совхозе снова сгорает склад с витаминно-травяной мукой. Причина пожара

оказывается той же, что и несколько лет назад – бумажные мешки с горячей мукой поспешно, не

дав им остыть, штабелюют в складе, и мука самовозгорается.

И вообще нынешний пожар похож на прошлый до мелочей. Как на кадре дубль-два большой

рыжеватый Труха с совершенно белыми ресницами подъезжает на той же коричневой «Волге» и

неуклюже выбирается из неё.

– Вон, рублики-то в воздух улетают, – ехидничает кто-то в это время из толпы, указывая на

улетающие в воздух горящие листья.

– И что за люди! – с досадой бросает директор, пройдясь по фронту наблюдателей. –

Государственное добро горит, а они любуются стоят. – И, вспомнив их колхозное прошлое,

ругается: – Единоличники хреновы!

Но тут он и сам почему-то останавливается, зацепившись взглядом за пламя и глядя на пожар,

как на какой-то банальный пионерский костёр. Конечно же, правда в его словах есть. Вначале

вспыхнувший огонь можно было залить несколькими вёдрами, но никто их не принёс – зачем

лишаться зрелища? Колхозная закваска выветрена из людей напрочь. Если при первом пожаре

склад ещё пытались как-то потушить: бегали, суетились, матюгались из-за того, что в совхозе нет

пожарной машины после списания старой колхозной, – то теперь уже кроме восторга от зрелища

на лицах нет ничего. Толпа и толпа. Горит склад – и пусть горит. Хотя на прошлогоднем пожаре

двух смежных, через стенку, магазинов – продуктового и промышленного – было всё иначе. Там

тушили во все лопатки, были даже слегка пострадавшие. Ревизия потом установила, что в

промышленном магазине было спасено почти всё, в продуктовом сохранилось чуть меньше. А вот

водка, что характерно, выгорела начисто. Яблочный сок с мякотью в трёхлитровых банках выстоял

(уж такой он молодец!), а водка, в силу своей известной горючести, сгорела вместе с бутылками.

Мужиков же, отличившихся на пожаре, потом ещё неделю пошатывало по всему селу от дыма и

усталости.

После пожара обоих Мерцаловых перебрасывают со штакетника на строительство нового

склада. И тут-то Роман впервые видит, как плохо и неохотно может работать отец.

– Ну, вот подумайте, – говорит Огарыш плотникам, собранным сюда со всех отделений, – какой

дурак-учёный придумал молоть траву и сушить её соляркой, если в поле солнце и задарма её

высушит? Может быть, где-то на Западе это и подходит, но не у нас же в Забайкалье, где для

сушки и солнца хватат! Так ведь сеном-то корова токо похрустыват, а этой мучки сыпанул чуть

больше ложки, и корова тут же, через пять минут, обдристалась. Эта же мучка в брюхе-то не

держитца. Вы поглядите, её у нас даже никто не ворует. Вот разве что тем-то она и хороша.