Ковчег острова Альмендралехо. Приключенческий роман

– До свидания, отец.

12

Но разговор между Черриком-сыном и Черриком-отцом по сотовому телефону слышал и Шелли Бёрн. Его друг и помощник, который работал в этой сотовой кампании, по его просьбе записал разговор. Бёрн очень не любил недомолвок и тайн, даже если они исходили от его заказчика, они были для него, как красная тряпка для быка. При первом же разговоре сначала с Эмели, затем с Питером, он заметил, что они чего-то не договаривают. Ну, с Эмели всё было понятно: она не недоговаривала, а просто мало что знала. Вечно занятая сама собой, она и не вникала во все подробности истории с исчезновением мужа. Все её мысли были заняты только одним – где достать денег, для того чтобы утолить желания своего бой – френда.

С Питером дело обстояло иначе: Шелли чувствовал, что тот знает что-то очень важное, и скрывает это от сыщика. Бёрн считал себя интеллектуальным профессионалом, и для того чтобы раскрыть то или иное дело, не прибегал ни к слежкам, ни к засадам, ни к погоням, ни к единоборствам. Он считал, что чем меньше противник тебя знает, тем больше ты неуязвим и свободен в своих действиях. Главным коньком его был анализ всего, что было связано с делом.

В деле Черрика у него выстроилась следующая логическая схема: господин Черрик был большим любителем путешествий – пропал он вместе с экипажем своей яхты в Атлантике, но ни одного возможного трупа найдено не было, а это означало, что все люди живы и находятся в неизвестном месте. Личная подводная лодка господина Черрика почему-то вдруг оказалась у Гренландии, и никто, ни капитан субмарины, ни родственники промышленника, не могли объяснить, для чего она там оказалась. Некто Фриц Норман, капитан сухогруза, пишет в редакцию серьёзной газеты странное письмо об острове – призраке. Один из членов экипажа воздушного лайнера тоже видит странный остров, который как будто движется и раздваивается. А тут ещё эта запись телефонного разговора мистера Черрика со своим сыном. Откуда и для чего был сделан этот звонок – это нужно было выяснять.

Очень странный разговор. Из него совершенно непонятно, отчего Питер должен свихнуться, почему он должен считать отца призраком (призрачный остров, призрачный отец, некая призрачная Линда, жена свихнувшегося капитана – не слишком ли много этих призраков?), и что происходило на самом деле, о чём говорил отец – призрак, если это был, конечно, он. И, главное, ОТКУДА вёлся этот разговор, ведь Питер видел ТАМ что-то необычное. Нужно обязательно это выяснить. Но как? Видно, придётся поступиться своими привычками и принципами и воспользоваться старыми, добрыми и надежными методами сыщиков всех времён и народов.

Питера Черрика сыщик застал в одном кафе, где тот с усердием крошил панцирь лангуста, резал ножом розовое мясо и отправлял его в рот, не забыв при этом полить его острым соусом. Увидев Бёрна, Питер удивлённо приподнял брови и молча, не переставая жевать, показал на стул за своим столиком.

– Приятного аппетита, господин Черрик, – приторно поприветствовал Бёрн. – Вот, зашел перекусить, а тут вы.

Бёрн сделал экспресс – заказ из чашки кофе и круассанов. Подождав, когда Питер потянется за салфеткой, спросил:

– Что-нибудь нового об отце есть, мистер Черрик?

Питер улыбнулся, затем взял в руку сок и отпил глоток.

– Во первых, господин Бёрн, я не верю, что вы зашли сюда случайно, вы ведь знаете, что в это время я всегда бываю здесь. Во-вторых, именно от вас я хотел бы узнать какие-нибудь новости о пропавшем отце. Ведь это я нанимал вас на работу, не так ли.

– Это, конечно, так, мистер Черрик. У меня кое-что есть. – И он рассказал о своих наблюдениях и предположениях.

– И какое отношение этот безумный капитан и острова-призраки имеют к моему отцу? Я что-то вас не понимаю, мистер Бёрн.

Бёрн развёл руками, показывая на запястье свой блестящий амулет-браслет в виде серебряной змейки.

– Все эти события слишком чётко слагаются в одну мозаику. Не слишком ли много совпадений по времени и по месту действия?

Бёрн пытался отвести глаза от настойчивого и вопросительного взгляда Питера, а Питер положил грязную салфетку на тарелку и сказал:

– Возможно, в этом что-то есть, мистер Бёрн. Но мои новости, кажется, более оптимистичны.

– Да? – Это «да» сыщика получилось настолько наигранным, что Питер сразу понял, что Бёрн что-то пронюхал. Он задумался лишь на несколько секунд. – Теперь я точно знаю, что мой отец жив, и необходимость в ваших услугах отпадает, господин Бёрн. Расчет вы можете получить в моем офисе. Вы знаете, где это?

– Конечно, конечно, мистер Черрик, но не могли бы вы прояснить…

– Пожалуйста. Вчера мне позвонил отец.

– Да? И что же он вам сказал?

– Откровенно говоря, разговор был очень коротким и очень странным, если не сказать больше, но теперь я убеждён, что мой отец жив и с ним всё в порядке. Так что, извините, мистер Берн, мне пора.

Черрик встал и, кивнув головой на прощанье, пошел к выходу.

Видно, Шелли очень долго сидел в задумчивости, потому что к нему подошел официант, легонько тронул за плечо и спросил:

– Мистер, вам что-нибудь ещё?

– Нет, нет, спасибо.

Сидя в машине, которую он гнал в свой офис, Бёрн долго горячил свои мысли, как смелый наездник скакуна: «Нет, господин Черрик, я не проститутка, которую можно использовать, а потом выгнать! Вы плохо меня знаете. Если Шелли Бёрн берётся за дело, то он доводит его до конца. Да дело даже и не в этом. Во всей этой истории с исчезновением есть какая-то большая и привлекательная тайна, которая затягивает меня, словно водоворот. Что ж, начнём действовать».

* * *

Артур Ясбек, хороший товарищ Бёрна из сотовой компании, с которым он встретился на одной из вечеринок, выслушав его, пробасил:

– Ну, слу-ушай, Шелл, всему есть пределы. Я согласился один-единственный раз помочь тебе, но…

– Не единственный, – возразил Берн.

– Ну, не единственный. Ты что, меня шантажируешь? Ты же понимаешь, что это незаконно, и если меня на этом деле прихватят, то сидеть мне за решёткой. А тюрьма мне противопоказана. – Ясбек погладил свой живот. – Я боюсь там сильно похудеть.

– Зато какое дело, – зашептал на ухо товарищу Шелли. – Если оно выгорит, мы прославимся на весь мир. Ты прекрасный хакер, и тебя никто никогда не поймает. Ты понимаешь, чем это пахнет, Артур?

– Если тюремный запах перебивает запах мани, то я не отдаю предпочтения ни тому, ни другому, свобода дороже.

– А как же Аманда? Она ещё не распилила тебя пополам?

Супруга Артура была великая мастерица по распиливанию нервной системы мужа. Сама она занималась воспитанием четверых детей и при каждом удобном случае, когда возникала какая-то нужда, она напоминала про сексоохотливость супруга и добавляла:

– А ты не знал, что прокормить, вырастить и поднять детей тяжелее, чем поднять свой член?

Видно, об этом и вспомнил Ясбек, когда он сквозь зубы процедил:

– Ну, хорошо, искуситель, я согласен, но… Ты понимаешь, Аманда прямо завтра требует…

– Сколько?

Этот перспективный вопрос снял все недоразумения.

За последующие две недели Бёрн похудел фунтов на двенадцать. Еда на ходу, круглосуточные бдения в машине у дома Питера Черрика и бессонница сделали свое дело лучше всяких диет и таблеток для похудания. Он следил за Питером с настойчивостью одержимого маньяка. Но тот словно чувствовал это и занимался своими обычными делами и заботами: утром лёгкий ланч, в десять ноль-ноль офис, обеденный завтрак, снова офис, переговоры с бизнесменами, потом городская квартира, вечером теннисный корт или боулинг. После рабочей недели Питер уезжал на загородную семейную виллу и проводил там время на пляже, в бассейне или в библиотеке. Но Шелл заметил, что только один раз, в четверг, Питер Черрик изменял своим привычкам и отправлялся на окраину города, в один из частных домов, где проводил около двух часов. Затем он выходил из дома, садился в машину и уезжал на квартиру.

Бёрна это не насторожило – у богатых свои причуды: возможно, здесь у Питера была любовница, или он приезжал на съёмную квартиру, чтобы отдохнуть от работы и суеты. Но сегодня, именно снова в четверг, Черрик снова поехал на окраину города. Шелла насторожила эта четкость и регулярность: что понадобилось этому респектабельному джентльмену здесь, в богом забытом, запущённом и неприглядном квартале. Надо бы на всякий случай узнать…

13

Чем больше яхта продвигалась на юго-восток, тем больше свежел ветер, тем выше были волны и однообразнее дни. Особенно страдала от этого Глафира. Постепенно её первые восторги от путешествия поутихли. Поначалу, когда путешественники проходили Ормузский и Оманский заливы, она напевала про себя «мы на лодочке катались, золотистый, золотой», и пока видны были горы, города, пески, зелёные острова, она часами могла сидеть у клюза на носу мачты и любоваться прибрежными красотами, проходившими мимо судами, махала руками каждому человеку, который появлялся на палубе. Но ей почему-то никто не махал в ответ, и она это прекратила, даже однажды пожаловалась:

– Почему на меня никто не обращает внимания? Я им машу, машу, а они хоть бы что. А, Лёшк?

Алексей спокойно отвечал:

– Потому, Глашка, что ты не Ассоль, а они не капитаны Грэи. Это простые моряки и члены экипажей, они находятся на работе, а не на морской прогулке. Им не до романтичной, взбаламошной девчонки, которая не то предупреждает об опасности, когда машет руками, не то хочет с ними познакомиться.

Глафира смарщивала своё прекрасное личико, взмахивала кудрями и гнусавила: