Библиотека. Повести

Постепенно я привык, что у меня время от времени схватывает живот, и я почти полностью вернулся к обычному образу жизни, разве что при болях глотал таблетки. Положительным моментом было то, что за этими заморочками образ Марины почти совсем стёрся. Но только почти.

Как-то позвонил Ашот и предложил встретиться. Он мне нравился, после истории с разводом мы расстались друзьями, хотя больше не виделись и не созванивались.

* * *

Мы встретились в маленьком баре и заказали по коньяку.

Какое-то время разговор был ни о чём, но было видно, что у Ашота есть ко мне какое-то дело.

Наконец, он решился.

– Слушай, Сергей, – печально проговорил он, – Маринка наша заболела.

– Что случилось?

Тот помолчал.

– Да это уже длится пару месяцев. Перестала есть, почти не пьёт. Похудела на пять килограммов. Мы уговаривали её пойти к врачу. Но ты ж её знаешь. Упёрлась рогом. Не пойду и всё. Но, слава богу, в конце концов, согласилась. У кого мы только не были, какие только анализы не делали, все методы диагностики попробовали. Никто ничего не находит. Повели её даже к психиатру. Тот хотел было прилепить ей этот диагноз… Ну, как его… Анорексия невроза. Это когда молодые девчонки не жрут, потому что им кажется, что они толстые. Так этого у неё нет. Наплевать ей, толстая она или худая. Но ведь продолжает таять на глазах. Может, заедешь, навестишь?

Я удивлённо развёл руками.

– Какой вопрос. С удовольствием, в любое время дня и ночи. Но загвоздка не во мне, а в Маринке. Я вовсе не уверен, что она рада будет меня видеть.

Ашот закивал.

– Это точно. Она сильно на тебя обижается.

Я поперхнулся коньяком.

– Она? Она-то почему? Не я сбежал со свадьбы. Мне надо обижаться.

Ашот состроил какую-то гримасу и философски заметил:

– Сбегают не только от нелюбимого, но и от нелюбящего.

Я попытался что-то возвразить, но он остановил меня жестом.

– Знаю, знаю. Ты всё для неё делал и делал бы и дальше. Ты красиво ухаживал. Вам было хорошо. Только Маринка однажды сказала мне такую фразу: есть картина, подлинник, и есть её копия, иногда почти неотличимая от оригинала, есть бриллиант, а есть и страз, тоже очень похожие. Так вот, твои чувства к ней она назвала стразом.

Я грустно усмехнулся.

– Сергей, ты мужик смышлёный, но дурак. Ты её не обижал.

И после паузы:

– Но и не любил.

Он встал и, расплатившись, вышел.

Через день я позвонил Марине. Ответила Тамара Давидовна. Я думал, она будет разговаривать со мной сквозь зубы, но, похоже, она, наоборот, обрадовалась. Я спросил, как Марина, и неожиданно услышал, как она плачет в трубку. Я попросил разрешения приехать.

Я накупил, как это принято при визите к больным, целую сумку фруктов, коробку конфет, запасся букетом цветов. Тамара Давидовна и Ашот проводили меня в комнату к Марине. Она была бледна и исхудала. Я не успел ещё ничего сказать, когда она просто прошипела:

– Уходи! Я не хочу тебя видеть.

И отвернулась к стене.

Я попытался что-то сказать, но она, не поворачиваясь, повторила:

– Пожалуйста, уходи.

Я пожал плечами.

Я отдал подарки Тамаре Давидовне, которая с извинением на меня посмотрела. Я сказал, что буду позванивать.

* * *

Той же ночью я оказался на острове ворот смерти.

Мимо меня прошёл суслик. Я снова его окликнул. В этот раз он обернулся.

– Я не знаю, как мне тебя называть… – начал было я.

– Называй меня Тот-кто-предупреждает, – гордо произнёс суслик с человеческой головой.

– Предупреждает о чём? – удивился я.

Теперь удивился суслик.

– Как о чём? О смерти. Это ведь ворота смерти. По всему этому океану, являющемуся крышей её царства, разбросаны острова, почти такие же ворота, как эти.

– А зачем предупреждать? – непонимающе спросил я. – Все же и так знают, что рано или поздно умрут.

Суслик тяжело вздохнул.

– Иногда я проклинаю себя за то, что взялся за эту работу.

И он заковылял обратно ко мне.

– Садись, поговорим.

Я уселся на какой-то обломок скалы, вытертая поверхность которого указывала, что на нём сидели не один раз.

– Слушай, – начал суслик. – Все люди разные. Но, если ты заметил, количество способов умереть далеко не бесконечно. Поэтому для тех, кто завершил жизнь сходным путём, смерть создала отдельные ворота. Например, есть те, кто с миром закончили свой путь и отдали все долги. Их ворота – лёгкие и безболезненные. Есть самоубийцы – у них свои. Есть погибшие от катастроф. Есть от болезней. А эти ворота – твои. Но смерть гуманна.

Я удивился.

– Смерть гуманна?