По следам адъютанта Его Превосходительства. Книга вторая

Федулов усмехнулся.

– А я и не знал. То есть, не знал наверняка: я мог только догадываться. Но действительно «мог».

Он сделал голосом ударение на последнем слове.

– Ваш друг, Жора, некоторым образом известен мне ещё по прежним временам. Жульничество и склонность к авантюре всегда были его второй натурой. А, может – и первой… Узнав, за чьим богатством ему предстоит идти, разве не мог он, так сказать, взалкать? Мог! Да что там «мог»: обязан был это сделать – именно в силу природных наклонностей! Ну, а после того, как он подтвердил всё сказанное Вами о его связях «на самом верху», я уже не сомневался в том, что события будут развиваться по избитому сценарию…

Он устало покачал головой. Юноша слушал его молча, опустив голову.

– Честно говоря, я был готов к такому сценарию. Ещё до того момента, когда оказался здесь, в этих приграничных лесах… Поэтому и подстраховался…

Жора поднял голову.

– Вы хотите сказать, что тот чемодан…

Подтверждая догадку молодого компаньона, Федулов кивнул головой.

– Да: это была ложная закладка, как пишут в шпионских романах. Отвлекающий маневр. В самом пиковом случае это позволило бы мне сослаться на то, что кто-то нашёл клад, выпотрошил его – и решил над нами пошутить, оставив на его месте никчёмный чемодан… Не очень убедительно, но для местных «пинкертонов» сгодилось бы…

– Если я Вас правильно понял, то там… в том чемодане – ничего?

– Ну, почему же, – улыбнулся Федулов. – Кое-что там есть…

– Кирпичи, что ли? Для веса?

Федулов рассмеялся, шутливо осеняя себя крестом.

– Свят-свят! Господь с Вами, Жорочка: тащить сюда такую тяжесть! Да и откуда тут взяться кирпичам? Тут, на сотни вёрст вокруг – одно дерево и глина, напополам с рубленой соломой: других строительных материалов здесь не признают.

Только что добродушная, улыбка его вдруг стала мстительной и даже злорадной. Да это уже и не улыбка была: ухмылка. Ну, как и полагается по сюжету в такой момент.

– Нет, друг мой: там – те самые тридцать сребреников, которые честно заработал наш общий «друг»! Я готовил их, конечно, не для него персонально, но определённо для человека его типа.

– Тридцать сребреников?!

Недоумевая по поводу иносказания, Жора пожал плечами.

– В каком смысле?

– Ну, я, может, несколько фигурально выразился, – смягчил ухмылку Федулов. – Там, конечно же, нет никаких денег. Там – моё дорожное платье, в котором я прошёл не одну сотню вёрст в поисках украденного имущества.

– Украденного?!

– Да, Жорочка: украденного. Но об этом – как-нибудь после, когда вернёмся домой…

Он замолчал. Молчал и Жора. Для того, чтобы правильно оценить ситуацию и сделать надлежащие выводы, он имел теперь всё – но сердце отказывалось верить в измену друга. Да и то: в верности же клялись!

– А если бы Вы ошиблись в расчётах?

Словно хрестоматийный утопающий – за хрестоматийную же соломинку, Жора ухватился за последнюю возможность реабилитировать Бинского.

Федулов вздохнул и развёл руками.

– Ну, если бы я убедился в том, что на месте закладки «фальшивого» тайника» нас никто не ждёт, то Леопольдыч без проблем получил бы свои законные пять процентов.

– Но ведь чекисты могли уже вскрыть эту «закладку» и убедиться в том, что это – туфта? – не сдавался Жора.

Федулов отрицательно покачал головой.

– Они же не знали точного места. Они знали только координаты района поиска. А это – непочатый край работы! Поэтому они не могли выйти на «точку» раньше нас. Они пришли сюда одновременно с нами. Точнее, они «вели» нас. Ну, то есть, сопровождали, передавая от одного другому. Хотя правильнее будет сказать, что это мы «вели» их. «Наводили», так сказать…

Лесь Богданыч дружески похлопал по плечу расстроенного юношу: энтузиазм Жоры в деле защиты друга от клеветы заметно пошёл на убыль.

– Вы ведь помните, Жорочка, что мы пошептались с Пинским уже перед самым выходом на ложный тайник. Это не могло его насторожить: все классические владельцы сокровищ именно так и поступали. Доверять секреты другим со старта дураков нет! Это – классика, мой друг! Зачем я, всё же, поделился с ним секретом? Потому что якобы опасался насчёт «чистоты места». Вероятно, он подумал, что я нарочно подвигаю его к жертве. Это совпадало и с его планами – и он тут же вызвался провести, как это говорят военные, «рекогносцировку на месте». Ну, чтобы якобы не подвергать опасности всю группу. Такое, вот, благородство. Я, разумеется, не возражал – и Пинский направился к месту. Вероятно, это и был сигнал чекистам открыться.

Федулов усмехнулся.

– Да будет Вам известно, Жора, что это не было экспромтом с моей стороны. Я проиграл этот вариант сотни раз, прежде чем позвонить в ворота дома Спиральской.

Упорно не желая расставаться с иллюзией, Жора в очередной раз встрепенулся.

– Но ведь они могли просто выследить нас?

Судя по минимуму энтузиазма в его голосе, он израсходовал последний довод в пользу невиновности друга. Федулов почти сокрушённо покачал головой.

– Я понимаю, как нелегко поверить в измену того, кого считал другом: сам прошёл через это – и не раз. Но факты – упрямая вещь…

Он полез в карман, вынул оттуда скомканную бумажку и протянул юноше. Тот поспешно развернул её.

– Какие-то цифры… Ну, и что? Что это доказывает?

– Что доказывает?

Федулов взял из его рук бумажку.

– Вот смотрите: вот эта пятёрка с шестью нулями – видите?

– Вижу. Ну, и что?

– А то, что это – цифра названной мной примерной стоимости этих вещей в золотых рублях. Стоимости, весьма далёкой от реальной.

Лесь Богданыч выразительно поработал бровями.

– Нарочно далёкой. Пристал ко мне Ваш друг, как банный лист – извините за выражение: сколько это примерно будет стоить? Ну, я и сказал. Примерно. Весьма. Должен сказать, что это его весьма впечатлило.

– Не довод: это любого бы впечатлило, – буркнул Жора.

– Хорошо: идём дальше. Значение этой загогулины Вам объяснять не надо: это – знак умножения.