Не потеряй себя

От центра посёлка сразу направились на дорогу, ведущую к

переезду, а там уже и училище. По мере ширины дороги компа- ния двигалась цепью: походка в развалку, кидают в разные сто- роны ноги, махая клёшем нижней части штанин. Со стороны вы- глядело красиво, навевая мысли про балтийских моряков во времена революции. Навстречу им по дороге, спускаясь с же- лезнодорожной насыпи, шла девушка высокого роста. Костя её ещё издали признал, когда та переступала боком, переставляя поочерёдно каждую ногу через рельсы, да и спутать её с кем-то было просто невозможно – это была подруга Лидки: та длинная как жердь, худая, рыжая и вся в конопушках до самых ушей. В

этом новом учебном году она училась второй год и возможно, по окончанию учёбы и отбытию Лидки на народную стройку

сейчас Машка занимала в иерархии приблатнёного мира быв- ших детдомовцев авторитетную личность. Сейчас она шла,

напоминая калеку: не умея ходить на высоких шпильках, тем не менее, их нацепила. Туловище – будто ветер тонкую ветку к зем- ле клонит – забегало всё время вперёд, а ноги, шкандыляя и,

цепляясь друг за друга, всё время подламывались в ступне и от- ставали, отчего она постоянно что-то бурчала сама себе под нос. Наконец оторвав взгляд от своих туфель, посмотрела вперёд, увидев, что по всей ширине дороги идут парни, отхромала на

обочину и замерла. Только поравнялись с ней, как Машка вы- крикнула, изобразив на лице неподдельную радость, но Костя сделал свой вывод: «Дура!.. каких на свете редко встретишь».

– Ой!.. Костик!.. здравствуй, а нам говорили, что ты уже в

нашем училище не учишься!.. Вот как умеют, сучки, врать! Ты на меня, Костик, не таи обиду, я с ними больше не вожусь. Будь

они прокляты! Даже, когда Лидка приходит по вечерам к нам в общагу, я к ней и на шаг не подхожу. Ты мне веришь, Костик?..

Ребята, молча миновали её, как засохшее дерево на обочине и ни у одного при этом не возникла мысль на комплимент, веро- ятно, у Машки все данные для этого отсутствовали, а она всё

что-то пыталась кричать им вслед, в адрес Константина.

– Костя, у вас тут что – так плохо кормят и все бабы такие?.. —

спросил Мося, – я поглядел на неё – на эту чучундру из норы вы- лезшую, если все такие красавицы, ловить тут нехрен!..

– Не, Коля, такая худая и длинная одна на всё училище, а то

больше все детдомовские недоростки, к тому же мы не за этим сюда приехали, – ответил Костя, стараясь при этом не потерять нить мыслей, о чём сейчас думал, подходя к территории учили- ща: «Жаль Паша со своим шоблом не видят и Лидке бы не по- мешало поприсутствовать: в штаны точно наложили бы…». При появлении друзей на площадке перед учебным корпусом, а в

это время была перемена в занятиях, голоса по мере продвиже- ния ребят утихали и любопытные взгляды смотрели в их сторо- ну. Вот и сокурсники: замерли, кто-то постарался долой из глаз уйти, многие шептались меж собой: «Костя бандюков ростов-

ских привёз – старые счёты сводить. Щас будут узнавать, где Па- шу найти. Кранты ему! Эти зарежут, как пить дать! Один вид чего стоит – уголовники со стажем!..». Подошли к центральному вхо- ду в учебный корпус, Костя вошёл в здание, остальные немного постояв, направились к длинной лавочке вкопанной ножками в землю, согнали с неё учащихся, сами расселись, а Ганс напра- вился к дальней беседке, в которой столпились молодые ребя- тишки первогодки. Так Гансу в эту минуту хотелось рассказать

салажатам о своей уголовно-криминальной жизни в качестве зека, но не успел. Пока шёл в развалку, за спиной стал трезво- нить звонок подвешенный при входе в здание двух блестящих чашек, – как на будильнике: все ученики резко подорвались со

своих мест и через минуту кругом всё опустело. Пару часов спу- стя вся дружная компания уже ехала в автобусе обратным рей- сом в Ростов. Приключений никаких, как и ни в одном глазу, ибо денег было впритык: по бутылке пива на рыло, на билеты и го- рячие пирожки на автовокзале. У всех настроение было хуже

некуда, а Костя чувствовал, какую-то непонятную вину перед всеми. Расселись по разным местам в автобусе согласно биле- там: многие дремали склонившись к окну или откинувшись на спинку сидения. Когда автобус покидал пределы города, Костя прощальным взглядом его провожал, ибо уже в дальнейшей

своей жизни он эти края не посетит. На этот раз, посещение Но- вошахтинска в памяти у Константина вновь всколыхнуло старые, почти уже забытые воспоминания последних месяцев учёбы и

производственной практики в училище…

Прости, прощай!.. увидимся не скоро.

После того как Костю предупредили покинуть училище, уже на следующий день он уехал домой. Прибыл, словно с неба сва- лился – ни с того, ни с чего: сказав матери, – что заболел и отпро- сился с занятий. Поверила мать или заподозрила, что врёт как

сивый мерин – это уже Костю вовсе не интересовало. Мыслями всё время возвращался в общагу, пытаясь предугадать: как там сложилось и чем закончилось посещение городских местных

парней. В тот же вечер, покружив вокруг сельского клуба, ноги сами принесли ко двору Ларисы. Опасливо, почти крадучись

подходил ко двору своей невесты: вначале затаился, прижав- шись к дереву, вслушивался, – не ходит ли по двору Борис Васи- льевич. Стояла тишина. Лишь у кормушки за забором похрусты-

вали зубами лошади, пережёвывая сено. Отец Ларисы зачастую на ночь оставлял дома колхозных лошадей, на которых работал ездовым; для этого во дворе для них имелось стойло и кормуш-

ка. Опытному в лошадином деле биндюжнику хотелось сытнее накормить свою тягловую силу. Подойдя вплотную к забору, Ко- стя пристально оглядел во дворе доступные глазу тёмные зако- улки; не обнаружив грозившей опасности для себя, решил ти- хонько войти в калитку и постучать в окно флигеля. В следую- щую минуту он так и сделал, после чего снова вышел за калитку и застыл в ожидании. Лариса безошибочно определила по зву- ку: кто к ней пришёл, и вскоре вышла за порог направляясь к калитке. Оставалось ей сделать несколько шагов до заветной калитки, когда она не выдержав, довольно громко, произнесла:

«Чего ты там спрятался за забором?!.. давай быстрее заскакивай в кухню…». И в ту же секунду, неожиданно в темноте, где то сле- ва, на дальнем углу забора, послышался громкий голос отца:

– Куда это ты направилась?!.. В какую кухню?!.. Мать вашу пе- ремать!.. Я вам щас покажу – в гробину вашу, прости гоподи! – какая кухня!.. Я же вам человеческим языком – поймаю вдвоём, обоих удавлю! Лариска!.. а ну пошла в хату, пока я и тебя на ви- лы не посадил!.. а с этим сосунком я щас разберусь!..

Дальнейшая речь его перешла полностью на такие нецензур- ные выражения, которых в обиходе редко встретишь, а из тем- ноты всего двух десятков шагов возник, как привидение, силуэт хозяина дома с вилами в руках. На всё про всё – оставались се- кунды: в голове у Константина ударом молота о наковальню от- считывались их доли, и было не до раздумий: ноги сами понес- ли как на крыльях в темноте по дороге. Мгновение и Костя уже скрылся за углом переулка; топот шагов преследования вначале отдалялся, после совсем затих. Ещё немного пробежав по инер- ции: неудачный жених перешёл на шаг и направился к своему дому. Мысли в голове, – мрачнее не придумать: душу разъедала тоска, потерянность казалось всей жизни, а одиночество подоб- но вот этой сейчас темноте. Общага в Новошахтинске со своими невзгодами ему теперь показалась мелочной в сравнении с тем,

что сейчас произошло. По сути, подумал он, с этой минуты доро- га для него туда закрыта, а значит, он Ларису потерял навсегда, ведь до этого вечера всё-таки верил и надеялся в то, – переме-

лется всё и мука будет, а оно как видно не захотело перемалы- ваться. Всё нутро на всех клокотало обидой, гложила жалость к себе: всё в отдельности и каждое, дополняя друг друга, порож- дало в душе горесть разлуки, убивая надежду на будущее с ней. Мысли неудержимо стремились туда – в ту уютную комнату флигеля и на сию минуту хотелось хотя бы рукой к ней прикос- нуться. Несомненно, он понимал и здраво оценивал, что этот

случай окажется, возможно, последним в его похождениях дет- ской биографии. Так или иначе, Костя вырастал из тех детских штанишек, – пора что-то менять и первое – это своё отношение к жизни. Входя в калитку своего двора под ноги бросился, ласка- ясь пёс: Костя со злостью ударил его ногой и Рекс, взвизгнув,

убежал вглубь двора, а Костя уже сожалел о своём поступке,

сравнив в эту минуту собаку с собой, – его же только сейчас так- же пнули ногой. Тихо вошёл в хату, стараясь никого не разбу- дить, пробрался к своей кровати, разделся, улёгся, но уснул

лишь под утро. Следующий день не принёс успокоение в душу и сознание: никуда не хотелось идти, как и видеть кого-то, одного сейчас он желал, как забыть всё и начать новую жизнь. Как не

старался повернуть мысли в другое русло, они каждый раз, до- лю секунды пометавшись непонятно в чём, возвращались на

прежнее место, и воочию в глазах вставала – Она! Три дня ещё мучился Костя в деревне не находя себе места и только в поне- дельник, прикинув в уме, что если там – в общаге – что-то и было, то всё уже позади. Ранним утром по темноте за шесть километ- ров отправился на железнодорожную станцию, чтобы уехать вначале до Ростова, а после уже автобусом в Новошахтинск.

Прибыв в Ростов, отправился на главный автовокзал. В тот день на улице было тихо и слякотно: моросил мелкий дождик,

намерзая наледью на ветвях деревьев и траве на обочинах, на стенах зданий, предвещая к вечеру гололёд. Костя только было покинул салон троллейбуса, как прозвучавшие слова громкого оповещения пассажиров из репродуктора, испортили и так пло- хое настроение: «Граждане пассажиры, следующие в северном направлении по автотрассе Ростов-Москва. Маршрут закрыт по

причине сильного оледенения, билеты ранее приобретённые можете сдать в кассу автовокзала, вся дополнительная инфор- мация будет вам объявлена». Рядом стоявший мужчина сказал, что начиная от Новочеркасска – дальше дорога сплошное стекло. Шататься по автовокзалу и неизвестно сколько ждать времени – не для Константина занятие. Запрыгнул в подошедший марш- рутный троллейбус и поехал в обратную сторону на железнодо- рожный вокзал. Электропоездом – теперь уже зайцем, не тратя денег на билет – доехал до Красного Сулина, там пересел в ра-

бочий поезд до Новошахтинска. Этот так называемый рабочий поезд, состоявший всего из четырёх вагонов, представлял собой реликвию прошлого века: из времён ещё царской России, и по праву давно бы пора ему занять почётное место где-то во дворе какого-нибудь музея. Пассажирские вагоны с утопленными вовнутрь входными тамбурами, те же древние железные сту-

пеньки в вагон и таскал эту историческую ценность всё тот же

паровоз с огромными колёсами, шипящий паром, дымя трубой своей топки. Впервые Косте приходилось ехать в подобных ва-

гонах: со стороны он и ранее видел этот поезд-коротышку, кото- рый таскал паровоз, но тогда не обращал на него внимания, а

сейчас на всё смотрел с удивлением. Вспомнил, что точно такие вагоны видел в кино и на иллюстрациях в книгах: лавки доброт- ные из бруса и досок, углы все закруглённые, зализано всё до

блеска. Внешний вид скамеек портили надписи ножом выре-