Янтарный трон

– Да нет же, дружище! Ты не так меня понял. Нам нужно скатиться вместе с этим котлом.

– И как вы себе это представляете?

– Попробуем его раскачать.

Митрич хотел что-то возразить, но, услышав озорные нотки в голосе своего барина, послушно закивал в ответ. Когда понял, что тот в темноте не может видеть кивания, вслух согласился.

Договорились по очереди и со всех сил каждый давить на стенку котла позади себя. Сперва ничего не получалось, но, когда Женя предложил делать это под счёт, дело пошло в гору.

– И раз! И два! И раз! И два! И раз! И два!

Где-то на десятом «и-раз-и-два» котёл ненадолго завис на стороне Митрича. Женя тут же подплыл к нему, и они уже вместе принялись давить на стенку. Через доли секунды с котла слетела крышка и с грохотом покатилась по каменному полу.

– Что за шум? – прогрохотал один из великанов.

Как раз в этот момент котёл окончательно потерял равновесие, рухнул на пол и покатился. Он быстро набирал скорость, поэтому ни Женя, ни Митрич не могли из него выбраться. Вместо этого вцепились друг в дружку и кричали, вращаясь в диком водовороте.

– Поднимай котёл! – приказал один из великанов.

– Сам поднимай!

Женя решил, что великаны так и не договорились, кто именно должен поднять котёл, так как, пока они вращались, успел разглядеть две пары ног, направившихся к ним навстречу. Вскоре вращение стало замедляться, и Женя предложил Митричу покинуть чугунную тюрьму.

Затем одно за другим случилось сразу несколько событий: вращение вдруг резко ускорилось, один из великанов вскрикнул, и раздался жуткий грохот. Ни Женя, ни Митрич не видели, что именно случилось, когда через несколько секунд котёл всё-таки остановился и выплюнул их наружу.

Когда Женя попытался встать, он, равно как и Митрич, в тот момент больше всего напоминал травинку, на которую дул сильный ветер сразу со всех сторон. Оба шатались во все стороны и ничего не могли с этим поделать. Так провели около минуты, не в силах сказать ни слова, пока мир вокруг них не перестал вращаться.

Женя внимательно озирался по сторонам, опасаясь нападения великанов. Его план касался только освобождения из котла, но никак не борьбы с этими огромными созданиями.

Картина, открывшаяся перед его глазами, приятно удивила: Горюн и Топтун лежали на полу с закрытыми глазами, голова к голове, на каждой из которых красовалось по здоровенной шишке размером с бочку.

– А может, я всё-таки и поймал вчера удачу, Евгений Андреич, – заметил Митрич, когда его окончательно перестало шатать. – Но пора бы нам отсюда выбираться, пока удача эта не кончилась.

– Золотые слова, – поддержал его Женя.

Он ещё раз обвёл взглядом жилище великанов, животы которых медленно вздымались вверх и опускались вниз. Скудная обстановка, составленная из гигантской, вытесанной из камня мебели, вызывала невольное восхищение. Единственное, чего этим двоим будет не хватать, когда очнутся, – это женщины, рассказывающей сказки. Женя решил во что бы то ни стало выяснить, куда она пропала. И как только он её найдёт, то непременно напомнит, что сказочницу заждались два благодарных слушателя.

Они уже почти подошли к первой ступеньке, как позади Женя услышал какой-то писк. Он резко оглянулся. В жилище великанов ничего не изменилось, пострадавшие по-прежнему лежали без сознания. Может быть, у кого-то из них свистнул нос? Женя ненадолго замер, и звук повторился. Шёл он откуда-то из глубины жилища. Женя пристально посмотрел на Митрича, который дал понять, что его уши этот звук тоже не обошёл.

– Евгений Андреич, идёмте, а? Тут ещё гора ступенек, по которым подниматься будет куда сложнее и дольше, чем спускаться. А вдруг эти двое очнутся? Не знаю, как вам, а мне вот вариться в их котле надоело. Не получат они больше «отвар из Митрича»!

– Мы должны выяснить, в чём дело. Вдруг кому-то нужна помощь.

– Знаю я одного человека, которому нужна ваша помощь. Он как раз напротив вас сейчас стоит.

Женя покачал головой.

– Ты ползи пока, Митрич, наверх. Я догоню.

На этих словах Женя двинулся на звук. Митрич немного потоптался на месте, затем крякнул что-то себе под нос и пошёл следом.

– Знаете же, Евгений Андреич: куда вы – туда и я.

– Знаю, дружище. Знаю, и очень тебе за это благодарен.

У дальней стены прямо на полу стояла перевёрнутая кружка размером с печь. Разве что весила она немного меньше. Своими силами поднять её у Жени с Митричем не получилось, тогда они подложили под трещину в полу великанью ложку. Используя её как рычаг, они забрались в самую ямку и одновременно прыгнули. Кружка тут же подскочила и опрокинулась, а из-под неё вылетел какой-то светящийся шарик.

– Что же это такое, Евгений Андреич? Светлячок какой, что ли?

«Светлячок» этот был размером с кулак, и Женя отрицательно покачал головой.

– Для светлячка слишком велик. Для блуждающего огонька тем более. Что же ты такое?

«Светлячок» немного полетал вокруг Жени, приветственно пожужжав.

– Будто искорка от великаньего огня.

– Лучше не напоминайте, – вздрогнул Митрич.

– А что, если мы тебя так и назовём – Искорка?

«Светлячку», очевидно, имя понравилось, и он приветственно зажужжал.

– Меня зовут Женя. А это мой друг, Митрич.

– А это два великана, – проворчал Митрич, указывая себе за спину. – И давайте не будем больше тут задерживаться.

Он развернулся и зашагал к выходу.

– Он всегда так ворчит, – сказал Женя. – Но это мой лучший друг, и я полностью ему доверяю. Ты тоже можешь доверять.

Искорка словно поняла, что ей сказал Женя, и быстро поднялась и опустилась, будто согласно кивнула.

– А теперь нам пора. Ты с нами?

Искорка ещё раз повторила своё движение и полетела за Женей, который догонял Митрича.

Ваня

Всё время, прошедшее с подслушанного разговора, Ваня не мог думать ни о чём другом: Петька с Филатом хотели украсть мольберт Софьи Васильевны и обменять его на сапоги. А что было делать ему? Стучать на них воспитательнице мальчик не собирался. С другой стороны, нельзя было допустить, чтобы она лишилась своего мольберта, благодаря которому Ваня увидел самую красивую улыбку в мире, и он не хотел, чтобы она пропадала.

Он даже подумывал подговорить Стёпу, чтобы тот подговорил Федю, чтобы тот подговорил Егора, чтобы тот написал предупредительную записку для воспитательницы. Но, во-первых, тогда пришлось бы втягивать в дело других мальчиков, которые могли проболтаться. А во-вторых, это всё равно было стукачеством. А стучать было нельзя.

Иногда Ваня старался не думать об этом, но стоило увидеть Софью Васильевну, как тяжёлые мысли опять возвращались. А ещё Петька с Филатом подливали масла в огонь, когда при виде Вани многозначительно смотрели на него и прикладывали палец к губам. В конце концов, ему надоело всюду на них натыкаться, и мальчик залез на любимое дерево. Уж тут-то они его не достанут.

Так просидел несколько часов, когда решение вдруг пришло в голову: он сам украдёт мольберт воспитательницы! Нет, конечно, Ваня не собирался продавать его или менять на новые сапоги. Он планировал похитить его лишь на то время, пока Софьи Васильевны не будет в приюте. Когда Петька с Филатом уйдут из её комнаты, он обязательно вернёт мольберт на место.

Как это часто бывает, за одной удачной мыслью тут же пришла другая. Петька с Филатом хотели проникнуть в её комнату, украв где-то запасной ключ от двери. Ваня, конечно, понятия не имел, где его достать. Зато прекрасно ползал по деревьям и решил, что забраться в окно воспитательницы на втором этаже не составит для него большого труда. А спрятать мольберт мальчик решил на этом самом дереве. Даже если эти двое его и найдут, то не смогут достать.