Шатун

Люба ему верила, она боялась произнести что-то лишнее, что бы не спровоцировать его на более скорые действия. В её голове было множество мыслей о том, что ведь она всегда так любила своего старшего брата, несмотря на то, что взаимностью он ей не отвечал, с самого раннего детства она с гордостью в детском саду или на детской площадке, а затем и в школе всегда говорила, что у неё есть старший брат, рассказывала о нём своим подружкам и грозилась непослушным ребятам о том, что она его позовёт, если они будут её обижать. Но до этого дело не доходило. Люба всегда чувствовала, что он всё- таки относится к ней не с такой искренностью, как она к нему, но всё же любила его и всегда желала ему помочь. Грустила, когда ему было плохо, но в попытках узнать, что с ним стряслось, он всегда уходил от ответа, сказав, что ей какое до этого дело. Было всякое – и плохие, и хорошие моменты, а сейчас она не верила своим ушам и глазам. Во что превратилась их жизнь? Ох, папа, как жаль, что тебя нет сейчас рядом.

– Ну что молчишь? Нечего сказать? – Потап ухмыльнулся, – я так и думал, видимо,  я всё-таки донёс до тебя смысл моих слов. Как же я тебя ненавижу. И почему ты выжила? Как ты выжила? У меня до сих пор не укладывается в голове. И теперь мне самому вновь придётся доделать всё до конца.

Потап взял в руки моток верёвки,  примерно один сантиметр в диаметре, и перемотал её часть между двух рук, оставив посередине примерно полметра. Прости, сестра, но думаю, что тебе придётся помучаться немного! Правда, я ещё не решил, в каком месте тебя подвесить потом! Может, ты сама выберешь, пока у тебя есть такая возможность? – Потап поднялся на ноги, ухмыляясь, и начал осматривать помещение, а Любу охватил сильнейший страх, ведь он хотел её задушить, а потом повесить, будто это самоубийство.

– Потап, одумайся! – отчаянно закричала Люба. Нас ведь ждёт мама! Меня Алёша! Как он будет жить без меня? Прошу тебя! Потап! Потап! Одумайся! Брат, я люблю тебя! Твою болезнь ещё можно вылечить! Прошу тебя! Доверься мне!

Потап повернулся к ней.

– Поздно, сестра! Уже слишком поздно! А всё, что касается Алёши, так у него есть отец.

После этих слов он медленно направился в её сторону. Люба поняла, что это конец.

Вова, подъехав к месту, обнаружил большой внедорожник перед заброшенной военной частью, подъехав, он осветил большое четырёхэтажное здание, по-видимому, бывшую казарму. Заглушив двигатель и погасив фары, он заметил, что в одном из окон только что был свет, как будто от костра, но внезапно он исчез. Вова достал мобильный и набрал номер Василия Игнатовича.

– Алло, да, Вова, я слушаю.

– Я на месте, это бывшая военная часть, здесь припаркован внедорожник с питерскими номерами, Люба говорила, что у брата такой автомобиль. Только что я заметил свет в одном из окон, но он погас, видимо, там кто-то есть.

– Так Вова, не двигайся с места. Мы будем меньше чем через полчаса. Прошу тебя, не выходи из машины. Жди нас.

– Я вас жду.

И Вова закончил разговор.

Полицейская Нива ехала с самой для её возможностей большой скоростью.

– Так, ребята, Вова на месте и, по-видимому, там предполагаемый похититель. Я приказал Вове оставаться на месте.

– Ну-ну, – произнёс Антон с улыбкой, – хрен он останется на месте. Когда Люба была в лесу, он себе места не находил, не спал ночами и как-то раз разбил все руки в кровь, как я понял, о грушу, а это говорит о том, что он влюблён в неё по уши и, думаю, вряд ли он будет сидеть на месте.

– К сожалению, так и есть!  – тихо произнёс Василий Игнатович, – Лёня, поднажми, прошу тебя.

Леонид старался как мог.

Вова тихо вышел из автомобиля и закрыл дверь. На улице шёл снег, и вокруг всё было белое, если кто-то и наблюдал за ним из окон, то он был как на ладони.  – Ну и ладно, – подумал Вова и направился в сторону здания, в окне которого он видел свет. В этот момент он жалел лишь о том, что его нож находился дома в данный момент.

Подойдя к зданию поближе, Вова тихо приоткрыл дверь. У здания было два входа – слева и справа, так как свет доносился с левой стороны, но дверь там оказалась запертой, так что оставался лишь один вход. Зайдя внутрь, ему потребовалось некоторое время, чтобы зрение адаптировалось к темноте. Фонарика у него не было, можно было воспользоваться фонарём, встроенным в телефон, но он не стал этого делать. Когда Вова смог разглядывать предметы, то он перед тем, как двинуться дальше, прислушался. Ветер задувал сквозь окна без рам и свистел, пролетая сквозь все имеющиеся щели, здание было старым, и Вова подумал, что его пора давно бы снести. Кроме ветра и различных скрипов, он ничего больше не услышал и решил, насколько это было возможным, тихо подняться на четвёртый, как он посчитал, этаж, откуда доносился свет от огня. Зрение адаптировалось полностью, и казалось, что не так уж и темно, ведь на улице было много снега, и благодаря окнам без рам в помещении можно было разглядеть многое, но вот, найдя лестницу, Вове пришлось передвигаться на ощупь, так как окон там не было. Он двигался очень медленно, тихо идти не удавалось, так как повсюду были осколки стекла, фрагменты кирпича и обвалившейся  штукатурки, Вова периодически останавливался на каждом этаже и прислушивался, но, кроме ветра, ничего нового он так и не услышал. Преодолев три этажа, он приближался к четвёртому, сквозняк здесь был гораздо сильнее, видимо, благодаря высоте ветер был гораздо сильнее. Как можно тише поднявшись на самый верх пролёта, Вова взглянул в помещение. Когда он подъехал, огонь горел практически в самом конце здания, с этажом он не прогадал, так как здесь ощущался запах гари. Вова вошёл внутрь помещения, с левой стороны находились окна, а с правой глухая стена, отдельных комнат здесь не было, а только колонны, стоящие по всему периметру, в длину этаж был примерно метров двести. Свет, исходивший от окон, если это можно было всё-таки назвать светом, немного освещал параллельную стену, но вот что находилось под самими окнами, тяжело было разглядеть, Вова двигался очень медленно, от колонны к колонне, оглядываясь по сторонам, пройдя метров пятьдесят, ему показалось, что он что-то услышал. Он остановился и прислушался, кто-то тяжело дышал, хрипя. “Люба!”– подумал он. Его зрачки расширились и, забыв о том, что нужно действовать аккуратно, Вова ускорился. Пройдя или даже пробежав ещё метров семьдесят, он увидел её.

– Нет, нет, нет. Люба! – закричал Вова и ринулся к ней.

Он подбежал к ней, она  стояла на краю подоконника, упираясь только носочками, а связанными руками держалась за верхнюю часть рамы без стёкол, вокруг её шеи находилась петля от верёвки, а другой конец опрокинут вокруг балки у потолка и привязан внизу к чугунной батарее. Её дыхание было хриплым, а лицо находилось в  сильном напряжении, а на том месте, где она держалась за раму руками, капала кровь от оставшегося осколка стекла. В любой момент, если бы её силы иссякли, то она задохнулась бы, перестав держаться.

Вова попытался развязать узел, но тот был слишком затянут.

– Нож! Грёбаный нож! – подумал про себя Вова, а затем произнёс:

– Родная, потерпи!

Вова огляделся, ничего было не видно. Он упал на колени и стал шарить руками, куча мелких осколков стекла начала вонзаться  ему в руки. Казалось, что времени уже нет, Вова судорожно искал нужный кусок стекла и, наконец, нашёл. Взяв его в руку, он не обратил внимания на то, как оно вонзилось в его руку, и тёплая кровь окутала всю поверхность ладони.

– Родная, ещё немного! – он старался держать себя в руках. Приблизившись к батарее, он начал активно резать верёвку.  Вдруг он услышал за спиной быстро приближающиеся шаги, он резко отпрянул в сторону как раз в тот момент, когда кусок арматуры пролетел у него над головой. Вова резко встал, его противник держал арматуру в руках и улыбался.

– Зря ты сюда приехал! – произнёс Потап.

А вот Вова его сразу же узнал, и вправду человек из леса – это Любин брат.

– Думаешь, ты сможешь её спасти? – смеясь, произнёс он.

Вова молчал в ожидании.

– Боюсь, что ты опоздал, ей недолго осталось, так же, как и тебе. Потап ринулся в сторону Вовы, нанося размашистые удары арматурой. От двух ударов Вова ушёл, а вот от третьего не успел, и он пришёлся по правой ноге. Удар был обжигающий и такой силы, будто бы в ногу въехал автомобиль. Вова упал на одно колено, Потап замахнулся, чтобы нанести ещё один удар сверху по голове, но в этот момент Вова, оттолкнувшись второй ногой, сделал выброс вперёд и сбил с ног противника. Потап, падая, уронил кусок арматуры, а Вова, оказавшись сверху на нём, нанёс четыре удара кулаком в подбородок, и поняв, что противник обездвижен, обернулся к Любе. Он не заметил во время боя, когда она сорвалась, и что она и вовсе перестала дышать. Вова ринулся, хромая к ней, он начал судорожно искать то стекло, нашёл его через несколько секунд, а затем начал перетирать верёвку.

– Родная, нет! Прошу тебя! – шептал он, чувствуя, как слёзы катятся по его щекам.

Верёвка в итоге поддалась и лопнула от напряжения. Вова успел выставить руки и поймать Любу в тот момент, как она начала падать. Аккуратно уложив её на пол, он ослабил и снял петлю и принялся делать искусственное дыхание, вспоминая, как они проходили это на курсах первой помощи в колледже. Вова отчаянно вдыхал воздух ей в рот и, чередуя это с  непрямым массажем сердца, он не знал, сколько времени прошло, минута или двадцать, но эти мгновения показались ему вечностью, пока Люба не начала хрипло откашливаться и глубоко вдыхать воздух. Вова со слезами на глазах, после того как она смогла отдышаться, приподнял её и прижал к себе. Сжимая Любу, он прислушивался к её дыханию так, что не услышал, как сзади кто-то приблизился, он почувствовал только, как легко что-то зашло ему между рёбёр со стороны спины, обжигая и неся за собой такую боль, что сбило его дыхание и он только почувствовал, как что-то тёплое полилось по его спине, а затем он провалился во мрак.

Потап отчаянно бежал по ступеням, спотыкаясь, он один раз упал и скатился кубарем. Он бежал, бежал от всего этого, туда, куда глаза глядят, выпав на улицу из дверного проёма, он упал в снег. Лицо обожгло холодом, он поднялся и быстрым шагом направился к своему автомобилю. Бежать! Бежать! Нахер отсюда! Сука! Почему ты просто не сдохла в лесу! Подойдя к своему внедорожнику, он открыл водительскую дверь и только хотел запрыгнуть внутрь, как услышал донёсшийся из-за спины голос:

– Стоять на месте! Покажи свои руки! Или я буду вынужден открыть огонь!

У Потапа перехватило дыхание.

– Хорошо, только не стреляй! – произнёс он.

– Медленно повернись и покажи свои руки!

– Хорошо, не стреляйте, прошу вас!

Прозвучали два выстрела.

– Лёня! – прокричал Василий Игнатович.

– Да! – ответил Леонид.

Они оба повернулись в ту сторону, где они оставили Антона следить за автомобилями. В той стороне включились фары, и автомобиль предполагаемого преступника развернулся и исчез, поехав с пробуксовкой с места.

– Бегом обратно! – скомандовал Василий Игнатович. Подбежав через несколько минут к тому месту, где находился Антон, они обнаружили, что он ранен.

– Антон! – прокричал Леонид.

– Всё в порядке, немного зацепил меня! – произнёс Антон, держась за живот. Но я в него тоже попал! – с улыбкой на лице добавил он.

– Лёня, поезжай за ним! – скомандовал старший оперуполномоченный.

Лёня мгновенно запрыгнул в Ниву и, включив мигалки, ринулся следом за внедорожником.

Антон как ты? Спросил Василий Игнатович доставая телефон.