Шатун

Во вторник утром Люба уже была готова к выезду после беседы с врачом, который сообщил о том, что документы для выписки будут готовы к  двенадцати дня. Вчера вечером в Псков приехал Потап, они с Любой созвонились, и она сообщила ему о том, что утром, когда будет известно время выписки, то обязательно ему об этом сообщит. Он в то же время сказал, что остановится в маминой съёмной квартире и, переночевав в ней, утром отдаст ключи хозяевам, а затем подъедет к больнице. Любе понравился их диалог, она понимала, что в их жизни не всегда всё было гладко, но в то же время она его любила, мило побеседовав, они даже пожелали друг другу спокойной ночи, а затем попрощались. Поначалу Любе эта мамина затея показалась не очень правильной, но после разговора с Потапом она поняла, что им так же нужно налаживать диалог между друг другом. После общения с врачом она первым делом отправила сообщение Потапу о том, что после двенадцати часов она уже будет готова выйти. На часах было около десяти утра, и ответ от него пришёл не сразу, а спустя примерно минут пятнадцать. В сообщении он указал, что к этому времени будет уже на месте. В течение двух часов ожидания Люба успела пообщаться с мамой и Алёшей, а так же написать Вове. Во время работы Вова практически постоянно находился за рулём в сопровождении одного или нескольких человек, помогающих разгружать товар, а иногда ему самому приходилось делать всю работу самостоятельно, поэтому отвечать на звонки или на сообщения не всегда удавалось, единственное, о чём он попросил Любу, так это не выключать свой телефон и написать обязательно сообщение о том, когда они с братом отправятся в путь, и если он ещё не успеет освободиться, то чтобы она сообщила ему, когда они до едут до дома.

Примерно в двенадцать часов и двадцать минут дня Люба вышла на улицу. Её лицо обдало морозным и свежим воздухом, от которого у неё немного закружилась голова, и в какой-то момент она выпустила из правой руки пакет с вещами, который мягко упал на заснеженную больничную дорожку, и Люба сделав два шага назад, облокотилась о стену больницы. Эта ситуация её ни капли не расстроила, а, наоборот, на её лице сияла улыбка.

Потап, сидя в своём внедорожнике, узнал свою сестру, которая появилась на выходе из больницы, и, заметив, как её повело в сторону, инстинктивно выскочил из автомобиля и направился в её сторону.

– Ну ты даёшь, сестра! – подойдя к Любе, произнёс её старший брат.

– Привет! Всё хорошо! Просто давно не дышала свежим воздухом, – с улыбкой произнесла Люба.

– Давай пакеты!

Люба отдала ему пакеты, а сама понесла сумку. Дойдя до автомобиля, Потап загрузил все вещи на заднее сидение, затем помог Любе сесть на переднее пассажирское кресло, а после обошёл свой внедорожник и занял место водителя.

Люба была немного поражена его обходительностью, но всё же ей это понравилось. После того как они тронулись, она оповестила всех сообщениями о том, что они выехали.

– Потап, а есть водичка попить? – почувствовав сухость в горле, спросила Люба.

– Конечно есть, держи, – Потап достал литровую бутылку воды из кармана двери и подал Любе.

– Спасибо. Сделав пару глотков, Люба оставила воду у себя.

– Как перекочевал?

– Более-менее.

– Претензий не было у хозяев квартиры?

– Нет, всё спокойно, подъехали, отдал им ключи.

– Хорошо.

В автомобиле было так приятно тепло, что Люба почувствовала, как её окутывает сон. Достав телефон, она решила написать об этом Вове.

– Родной, я посплю в машине, на тот случай, если ты будешь волноваться, что я вдруг не отвечу. Целую тебя.

После того как она отправила сообщение, её глаза совсем начали закрываться, “Как же хорошо, это ощущение свободы”, –  подумала она и, откинув назад спинку кресла, сладко уснула.

Во вторник примерно в семь часов вечера у Василия Игнатовича зазвонил мобильный телефон. Взглянув на экран, он нехотя сбросил звонок и продолжил допрос, перед ним сидел шестнадцатилетний паренёк, обвиняемый в нанесении тяжкого вреда здоровью при помощи ножа другому подростку. Его задержали по горячим следам, молодой человек был напуган и не очень хорошо помнил, как всё это произошло. Всё оказалось банально, из-за любви к одной и той же девочке, вместо того, чтобы ей самой выбрать одного ухажёра, ребята договорились встретиться накануне вечером и решить вопрос по-мужски. Что очень позабавило Василия Игнатовича во всей этой печальной истории, так это то, что та самая девушка присутствовала при этих разборках и никак не остановила всё происходящее. В итоге один из участников так называемой стрелки прихватил с собой не только группу поддержки, но и нож для подстраховки. В какой-то момент словесная перепалка перешла в драку, и когда один из них стал побеждать, то другой паренёк достал нож и пырнул более сильного противника. Испугавшись проделанного, молодой человек с ножом скрылся с места преступления, а пострадавшему была оказана вся необходимая помощь врачами подоспевшей скорой, которую вызвали неравнодушные ребята из группы поддержки. А теперь парня с ножом задержали, и решался вопрос о том, что с ним дальше делать.

Вообще год начался не очень хорошо, всё, что касалось рабочих моментов. У Василия Игнатовича всё больше и больше закрадывалась мысль о том, что он устал, и не пора бы ему всё-таки выйти на пенсию и подыскать какую-нибудь работу по спокойнее. У него изо дня в день, начиная с январских праздников, было дело за делом. То убийство, то кражи, то драки с нанесением тяжких увечий, правда, когда выдались выходные, его обрадовала возможность съездить и навестить девушку по имени Люба, к которой он почему-то проникся особой теплотой, и у него к ней проснулась какая-то отцовская забота. Василий Игнатович очень сожалел о том, что её дело было приостановлено из-за отсутствия состава преступления. Пообщавшись с ней, он чувствовал, что что-то всё же не так, но он не мог найти ни времени, ни средств на то, чтобы полноценно заняться дальнейшим, но только на этот раз собственным расследованием. В данный момент его успокаивало лишь то, что она находилась в больнице, а там, как ни крути, она была хоть в какой-то безопасности. Периодически он узнавал о её состоянии, но позвонить Светлане Сергеевне он смог лишь один раз, боясь отвлекать её от забот о своих близких, а вот с Володей был на связи чаще, так как последнее время они смогли найти общий язык, правда, всё их общение было сугубо связано лишь с Любой.

Закончив примерно через полчаса допрос, паренька направили в камеру, а Василий Игнатович, достав телефон, набрал нужный номер.

Ей было тяжело открыть глаза, сквозь сон она чувствовала, как замёрзла, мурашки бежали по коже, и периодически её тело знобило. Веки будто налились свинцом, а голова раскалывалась, глаза было всё ещё не открыть, но она слышала, как завывает ветер, и что-то где-то капает с потолка. Она напрягла немного свою память, да, да, ведь она была в автомобиле вместе с братом, а сейчас она сидела на холодном твёрдом полу, а её руки… а её руки были связаны между собой чем-то тонким и острым. Она вновь попыталась открыть глаза, немного ей это удалось, всё вокруг было мутным, но она разглядела силуэт больших окон без рам, из которых доносился свет, но он был не ярким, а скорее говорил о том, что на улице смеркалось. Люба, окончательно открыв глаза, очень испугалась. Что за ерунда? Где я? Она начала пытаться дёргать руками, но они были прикованы к старой чугунной батарее пластиковыми хомутами, которые впивались в её кожу.

“Мамочка!” – отчаянно произнесла она и зарыдала.

В открытые окна задувал холодный ветер, она продрогла до костей, не понимая, что такое происходит, и как она оказалась здесь. Немного успокоившись, Люба огляделась, помещение было огромным и длинным, как ей показалось, она находилась не на первом этаже, а внутри было темно, но в остаточном свете с улицы можно было разглядеть, что помещение очень старое, стены и потолки обшарпанные, и с них свисала облупившаяся штукатурка, по всей видимости, это было заброшенное здание. Любу охватил страх и отчаяние, слёзы катились с её глаз, она вновь пыталась сделать попытки вырваться с оков, но ей это никак не удавалось, приходилось только испытывать боль. Спустя примерно полчаса улицу и помещение накрыла полнейшая темнота, внезапно, сквозь ветер, ей послышались чьи-то тяжёлые шаги, медленные, будто бы поднимающиеся по лестнице. Она затаила дыхание, страх усилился, Люба пыталась сдерживать себя изо всех сил, чтобы не издать ни звука, сдерживала озноб, который заставлял её зубы отплясывать чечётку. Шаги всё приближались, медленные, но двигающиеся по направлению к ней. В какой-то момент она даже начала слышать дыхание этого человека, почему-то оно было тяжёлым. Люба зажмурилась, она не хотела открывать глаза, несмотря ни на что, зубы она уже не могла сдерживать, её губы, да и всё тело тряслось, вдруг неожиданно её дыхание вырвалось небольшим стоном, снова потекли слёзы. “Алёша, Алёша! –  проносились у неё мысли о сыне. – Прошу тебя, боже, хоть ещё разок, всего один разок, я хочу увидеть его, мне больше ничего не нужно! Прошу тебя хоть раз увидеть своего сына!” Только об этом были все её мысли в этот момент.

Приблизившись, шаги остановились, внезапно раздался грохот, будто что-то упало о бетонный пол. Её осветило что-то яркое, свет пробился сквозь веки, но она так и не осмелилась открыть глаза, от страха её переполненный мочевой пузырь не смог сдержаться, и она немного намочила свои трусики и джинсы. Свет погас.

Шаги немного сместились в сторону, и человек или кто там был принялся проделывать какие-то манипуляции, а Люба лишь слышала его дыхание и злостное посвистывание ветра сквозь окно.

Вова прочитал сообщения, написанные Любой. В ответ он написал, что любит её и желает приятных снов, а затем продолжил работать. Закончил он примерно в четыре тридцать вечера, после чего взял в руки телефон, чтобы проверить в нём наличие сообщений, но там было пусто. Минут через десять он всё же решил написать ещё одно сообщение о том, что он надеется, что она всё ещё спит, но всё же очень ждёт того момента, как она ему напишет. По его подсчётам, он предполагал, что по идее они уже должны быть дома, хотя с учётом пробок вполне вероятно, что они могут задержаться. Родители Володи должны были подъехать домой к пяти, поэтому он принял решение дождаться их, а затем отправится к себе домой. Во время ожидания он периодически заглядывал в телефон на наличие сообщений, но их так и не было. Родители немного опоздали, они приехали в начале шестого, к тому времени Вова уже подогрел им приготовленный мамой заранее ужин. Сам он поел до их возвращения, поэтому как только они зашли в дом, он  извинился и, поцеловав маму и подав руку отцу, вышел из дома и направился к автомобилю. На его душе было неспокойно, Люба так и не отвечала, поэтому, сев в автомобиль, он решил ей позвонить. Набрав номер, пошли телефонные гудки, но никто не ответил. Тот факт, что телефон не выключен, обрадовал Вову, ведь была масса причин для этого, например, долгожданная встреча Любы с сыном, после чего она могла забыть о чём угодно, даже о нём. Проехав от родителей примерно километров двадцать, он всё же сделал то, о чём договаривался сам с собой делать только в крайней необходимости, чтобы не казаться самому себе маразматиком. Доехав до ближайшей заправки, Вова сделал ещё попытку дозвониться, но ничего не вышло. Покинув автомобиль, он направился внутрь для того, что бы купить капучино и в спокойной обстановке сделать то, что задумал. Можно было бы поступить проще и просто набрать номер Светланы Сергеевны, но зачем нужно было её беспокоить, она и так перенервничала за последнее время, поэтому у Вовы на такой случай появился определённый план ещё месяц назад. Купив Любе телефон, Вова подключил симкарту на своё имя, а так же зарегистрировал его по своему аккаунту, в связи с чем мог отслеживать своё устройство удалённо в случае, если оно будет украдено или потеряно. Ему было немного стыдно от этого, ведь он влезал напрямую в Любину жизнь и поэтому он не делал этого, пока она находилась в больнице, а теперь его начало переполнять волнение, и ему нужно было пойти на этот шаг. Сделав глоток капучино, он вошёл в программу, отслеживающую его устройство, и, обнаружив координаты местонахождения, он сделал запрос через карты, пока программа загружалась, он сделал ещё глоток и, увидев  место нахождения телефона, чуть не подавился этим глотком. Последнее, что он сделал, так это выбежал из заправочной станции, по пути чуть не сбив входивших в неё людей.

“Аккуратнее!” – прокричал ему кто-то вслед, но он не обратил на это внимания. Прыгнув в автомобиль, он даже не успел пристегнуться, вставив ключи в замок зажигания, он нажал полный газ, и автомобиль с пробуксовкой тронулся с места.

– Открывай глаза! – произнёс знакомый голос.

Люба всё боялась это сделать, даже почувствовав, как разжёгся костёр, и когда стало гораздо теплее, она не могла этого сделать, её переполнял страх. Но всё изменилось когда она распознала его голос. Открыв глаза и повернув голову к костру, она обнаружила, что перед ней находится тот самый зверь из её сна, ведь его глаза были такими же красными и горели в темноте, правда, в данный момент это были языки пламени, которые отсвечивались в них.

– Не ожидала? – спросил голос.

Люба молчала, на душе стало как-то теплее, и страх начал уходить, по видимому, от осознания всего происходящего.

– Да, сестра! Это я, твой брат, – Потап улыбнулся.

Люба поняла, что он уже немного выпил, видимо, для смелости.

– Не молчи! Не молчи, я пока что вежливо прошу тебя об этом!

Люба думала, что сказать – это проще простого, но пытаясь заговорить, слёзы вновь ринулись с её глаз. Спустя несколько попыток она произнесла:

– Почему?

Потап улыбнулся.

– Это правильный вопрос, сестрёнка. Почему? Кхэ, да всё просто. Я тебя ненавижу! Не-на-ви-жу! Тебе это ясно?

Люба опустила голову и не знала, что сказать, слёзы ручьём потекли из её глаз, и она периодически шмыгала носом.

– Слезами, к сожалению, не поможешь ни мне, ни себе! Всё уже предначертано и уготовано нам с тобой судьбой. Видишь ли, сестра, вот скажи, что было не так между нами всю нашу жизнь? Ах ладно, не говори. А я скажу. Ты влезла в мою жизнь так неожиданно, что в один момент с появлением тебя рухнула моя жизнь. Да, представляешь, просто рухнула, у четырёхлетнего ребёнка отобрали отца и маму, хотя насчёт мамы ладно, она потом пыталась искупить себя, точнее, свою вину передо мной, но это уже было неважно. Когда ты родилась, всё внимание было приковано к тебе, а на меня положили огромный болт, да всем неожиданно стало на меня насрать. Посмотрите, какая у нас прелестная дочурка родилась, смотрите все! Вы посмотрите, посмотрите, тра-та-та. А обо мне забыли, а всё из-за того, что ты отобрала от меня родителей, я не мог с этим смириться, сестра, ты понимаешь, не мог. Я хватался за каждое проявление внимания от них, особенно от папы! Произнеся это слово, он смахнул слезу. А ты не представляешь, как я любил папу, как я любил, когда он прилетал с командировок, посидеть у него на коленях, или когда он брал меня на плечи и мы будто бы летели куда-то далеко вместе. А потом родилась ты. Эх, прошлого не вернуть. и жизнь, как мы уже поняли с тобой, очень скоротечна, сестра.

Люба рыдала, она не могла произнести ни слова.

Вот скажи мне, сестра, ты хочешь знать, почему ты и я сейчас здесь? Если ты не можешь ответить словами, просто либо кивни, либо мотни головой в сторону.

Спустя несколько секунд Люба кивнула.

В общем, так забавно получилось, сестра, что рано или поздно ты бы всё вспомнила, и за мной просто-напросто  пришли. Ты знаешь, хотя я очень много думал об этом и понял, что мне всё равно, придут за мной или нет, ведь у меня только один конец, и я не знаю, сколько мне осталось.

Люба подняла голову, огонь от костра осветил её лицо и мокрые от слёз щёки. Она тихим голосом произнесла.

– О чём ты?

Вова ехал очень быстро, сбросив координаты в навигатор, он указал, что в пути ему следует находиться один час двадцать минут. Он думал, не понимая, как Люба может находиться в районе города Остров неподалёку от Пскова, ведь она должна была ехать совершенно в другом направлении. Что за чёрт! Вова три раза ударил кулаком по приборной панели, не понимая, что происходит.

Люба, услышав, что произнёс её брат, не поверила своим ушам.