По прозвищу «Сокол». Том 2

Великан размашистым ударом ноги выбил пистолет, но в этот раз нож оказался при мне. Боднул его головой, едва он замешкался, рубящим ударом саданул по груди. Лезвие высекло красную глубокую полосу, он даже не обратил внимания. Как будто боль для него всё одно что щекотка.

На его стороне была сила, уверен, очков двенадцать-тринадцать. Мир для него схлопнулся в единую точку на мне, сошёлся клином. Словно разъярённый бык он двинул на меня, попытался схватить. Я прекрасно помнил, чем в прошлый раз для меня окончились его объятия. Спасибо, обойдусь.

Он был огромен, проворен и силён, мне оставалось разве что быть умнее. Я выждал момент, когда он в медвежьем движении расставит руки, чтобы раздавить в дикой хватке, и саданул ножом снизу вверх. Лезвие легко нырнуло под подбородок, умер силач безболезненно.

Мгновенно обмяк, сделал шаг назад, я даже выпустил рукоять ножа. Словно пыльный мешок грохнулся наземь.

Я утёр пот с головы, а мне-то казалось, что до этого взмок. Ан нет, раньше можно было выжимать рубаху, а сейчас меня самого. Трижды пожалел, что решил оставить «Чаквартанну» в нашем маленьком убежище. Может, с ней бы я и расшумелся, но эту скотину завалил без лишних трудностей.

Вспомнил, что в лагере должен был быть и шестой повстанец, как и этот здоровяк, он ушёл от нашего внимания. Я нагнулся, взял «Людвиг», обтёр нож о покойника, услышал хруст песка за спиной.

Не выстрелил разве что чудом. Жаклин вздрогнула, когда из резкого переката я направил в её сторону ствол. Вскидывать руки в испуганном жесте не стала, ответила тем же: на меня пялилось тупое дуло «Центуриона».

– Это ты, – я выдохнул, опуская пистолет. – А я тут… видишь.

Девчонка кивнула, лежащая на земле туша не ушла от её внимания.

– Шестого отыскала?

Вместо ответа провела пальцем по горлу, судьба бедолаги была ясна. Что ж, счёт равный, три-три. Хорошо поработали.

– Трофей. Мало ли где пригодится?

Француженка опустила ружьё прикладом наземь. Старый добрый Ли-Энфильд. Времена шли, войны менялись, а винтовке хватило простых модификаций, чтобы до сих пор оставаться в строю.

Я выдохнул, отщёлкнул магазин, обе обоймы по пять патронов целы. Может, и пригодится, в особенности-то со снайперским прицелом.

– Уходить надо, – сказала она, оглядываясь на проём палатки. – Успела спросить у последнего, когда прибудут сапёры. Они ждали через полчаса. Вовремя мы начали.

Я согласно кивнул, закидывая трофей на плечо. Вот и «Сладкий голос», или как там эта её способность называлась, пригодился…

* * *

Жаклин прыгнула за руль, я на пассажирское. Пикап рванул с места, прокрутившись колёсами в вязкой грязи.

Глянул в крытый тентованный кузов – германские винтовки, боезапас, разведывательный дрон, тот самый, что парил над посёлком, выискивая нас. Пара строительных экзоскелетов в разобранном виде, инструменты. Я прищурился, не у каждого отряда, если верить дяде Юре, такое было, а тут…

– Откуда у них такая снаряга?

– А ты не догадываешься? – Жаклин налегала на руль. – Гунгнир поддерживает. Те или иные стороны. Им тут дестабилизация выгодна.

– Козырный, видать, профессор, раз ради него войсковую операцию затеяли… – брякнул, пытаясь понять, сможем ли запустить дрон. Помянул добрым словом Денверса, будь он с нами, мучаться бы точно не пришлось.

– Он тут не при чём. Скорее, жертва обстоятельств, оказавшийся не в том месте и не в то время.

Я прищурился.

– Погоди-ка, полковник говорил, наши агенты нанесли пару визитов вежливости. Чаще находили людей уже мёртвыми. Ты про цели Гунгнира знаешь? Проект «Икар», группа «Дедал»…

– Слышала краем уха.

– Убивать-то людей причастных к проекту зачем? Если они хотят построить такую же штуку, им они нужны живыми.

Она задумалась над вопросом, ответить ей в самом деле оказалось нечем. И почему здесь не было Глеба? Уверен, шпион бы отыскал нужные слова…

– Так что там с повстанцами? Думаешь, им эти игрушки наши заклятые «друзья» поставляют?

– Всем поставляют. Правительственные войска хорохорятся, но терпят крах на фронтах.

– А выглядит так, будто они взяли город в кольцо и расслабились настолько, что берут взятки за проезд и провоз.

– Одна из причин, почему у них всё плохо. Гунгнировцы свою ставку сделали на победу повстанцев. Думаешь, те забудут, кто им помог? Ещё одна сфера влияния…

– И откуда ты только всё это знаешь?

– Итохия, как государство, стараниями моего отдела появилось. Мы тогда, потеряв влияние в Африке, пытались колонизировать иные страны, а у Израиля с Палестиной как раз вялотекущий конфликт перерос в новую горячую фазу.

На языке сидела скабрезность, спросить, рада ли творению собственных рук? Не стал, у самого за плечами немало чужих поломанных судеб. Хорошо было прятаться за маской аполитичности. Делаю, за что платят, а там хоть трава не расти…

– Лёш, так что делать будем? Нас просто так не пропустят, на повстанцев мы похожи мало, а эти ребята стреляют даже по собственным машинам, если по рации не отвечают.

– Говоришь, Итохия ваших рук дело? А Фраколия? Как с городом знакома?

– Шапочно. Но попасть в него всё-таки можно, если без транспорта. А это опять время…

– Сама говорила, что мертвецы заданий не выполняют.

Она кивнула, принимая правоту моих слов.

– Через лагерь беженцев можно. Повстанцы ребята ещё те, у них зачистки среди гражданских норма. Как и у правительственных. Но тут неподалёку миссия ООН. Что-то вроде миротворцев, туда как раз никто не суётся.

Я пытался сопоставить её слова хоть с какой-то логикой и не мог.

– Так. И? Чем нам это поможет?

– Иногда транспорт ООН прибывает, чтобы забрать раненых. Ну, Красный Крест, все дела…

– Украдём их машину?

– Договоримся с водителем.

А не зря, ох не зря Юшка мне её предложила! Возьми я какую иную наёмницу, дело приобрело бы иной оборот.

Словно услышав мою похвалу, виртуальная фея материализовалась, а мир вздрогнул, пошёл рябью.

– Але… Лёш? – так и не услышав моего ответа, француженка забеспокоилась.

– Просто отвлёкся. Действуем по твоему плану! Не против, если вздремну минут десять?