По прозвищу «Сокол». Том 2

– Не волнуйтесь. Всё сказанное между нами, обещаю, слово пионерки! Просто хочу отметить, что дримейджи не совсем запрограммированные болванчики.

– Да?

– Да. Пусть вам и кажется, что это не так. Вы наверняка заметили, что они ведут себя подобно людям.

– Порой даже чересчур.

Нина кивнула.

– Психология – это наука об одинаковости людей. Но если посадить психологов создавать игру, смогут ли они породить персонажа, что ведёт себя естественным образом?

– Н-не знаю. Сможет?

– Нет, – она выдохнула, как будто ожидала от меня совершенно иного ответа. – Не смогут. Дримейджи обращаются к вашему опыту, черпают из него образы, мысли…

Ей удалось запустить застоявшиеся шестерёнки в моей голове.

– Это что же получается, я нужен не столько как испытатель, а как образ мышления?

– В точку. Отсюда и правило трёх смертей. Система не выдержит, перезапустится, сбросит настройки.

– Если можно записать игровой сон на… – я терялся в догадках, на что можно записывать подобное. Так и не отыскал подходящих слов. – Если его можно копировать, почему тогда нельзя записать эти самые образы, мир, окружение, что угодно и воспроизводить сколько угодно раз?

– Не знаю, – она совершенно естественно пожала плечами. – За этим к Маше или к Максиму. Лучше к нему, он вас курирует, а мне про такое говорить нельзя, секрет!

Игриво подмигнула.

– Там среди испытателей разные люди. Кто-то по кошмарам, кто-то по трусикам эльфиек. Хочешь сказать, очкастый пузан мегапопулярен у девиц? Чтобы у него был подобный опыт общения…

– Гибернационные камеры считывают информацию по-разному. У Василия, вы ведь о нём говорите, немалый опыт игр и книг. Про драконов и, как вы выразились, трусы эльфиек. Игры, книги, фильмы… Можно не воспринимать всё это, как нечто влияющее на нас, но для мозга каждая фраза – крупица опыта. Иногда достаточно и воображения.

Я хмыкнул.

– Что ж вы заместо меня не позвали какого-нибудь актёра боевиков? Константина Юшина там, Генадия Теребко?

Она посмотрела на меня, словно на полоумного.

– Юшин погиб в авиакатастрофе три года назад, а Теребко ушёл в Гималайские горы с квестовой экспедицией и не вернулся. Вы слишком долго были оторваны от действительности, Алексей, потому-то и попали в прицел Максима. Точнее, сначала ко мне на карандаш, а потом уже в его папочку потенциальных работников.

– Предыдущим выжгло мозги?

– Предыдущих не было. Вы первый, кто согласился отыгрывать по боевому сценарию.

Я попытался вспомнить, а спрашивали ли меня вообще? И не смог. Не было ведь такого? Вот контракт, вот обещание покрывать долги по ипотеке, дата, подпись, ложись в камеру…

– А… это вообще законно? – посмотрел на неё. Она ответила недоумённым, полным любопытства взглядом. Я развил мысль: – Смотреть наши сны? Наблюдать за тем, что делаем, что говорим?

– Вы же подписались под тем, что содержание ваших снов становится имуществом корпорации. В контракте всё было расписано в подробностях. Вы не похожи на человека, что подмахивает бумажки, не читая, а потому предположу, что вы не привыкли к подобного рода договорам. Не посчитали это чем-то значащим, так?

Отвечать не стал, уставился в окно.

– А что за бред про доминирование и заботу?

– Когда вы рассказали дримейджу про то, что всё вокруг неё – ваша игра, какие цели преследовали?

– Сказать ей правду, ничуточки ведь не соврал!

Нина понимающе кивнула, чертовка ровно такого ответа и желала!

– Или на подсознательном уровне пытались подчинить себе не устраивающее вас окружение. Показать не ей, сну, что вы здесь главный.

– Абсолютный бред, – я усмехнулся, покачал головой. Она решила не спорить, перескочила на другую тему.

– Что же касательно заботы, Алексей, вам ведь всегда хотелось ребёнка? Дочь, правильно?

– С чего ты взяла?

– Вы не выставили полузнакомую девчонку за дверь. Прибежали жаловаться к Максиму. Тут важно другое, вам как будто нужна была для того причина. Мало ли отцов кидают своих детей на произвол судьбы? Которых растили, которых знали. Кто вам эта Оксана? Первенец из ниоткуда? Но едва вы узнали, что всё правда, изменились. Или запустили отложенный на потом поведенческий паттерн. Мол, вот когда появится ребёнок, тогда и стану хорошо себя вести.

Заболела голова.

«Она, как Аня Форджер на минималках, к тебе прямо в душу лезет».

Не знаю, кто такая эта Форджер, но Мира до бесконечного права.

– Алексей, мы приехали, – она улыбнулась, а я только сейчас заметил, что машина не двигается уже какое-то время.

Пулей выскочил наружу, хлопнул дверью. Внутри бурлило, будто кто расковырял давно зажившую рану. Нина знала, что говорить, куда бить. – Неужели Максим платит ей лишь за то, чтобы выводить нас из себя? Что-то подсказывало, что не мы одни с Мирой её недолюбливаем…

– Ого! А ты, как погляжу, хват, Лёшка! – дядя Юра поправил шапчонку на голове, чуть задрал подбородок. – Что ни день, то тебя кто-то на машине возит. То мужик в плаще и шляпе, то вот девица теперь. Растёшь! Девчонка, говорят, у тебя в квартире какая-то поселилась. Молодая, аж жуть!

Кивнул, признавая, есть такая.

– Живёт. А что?

– Да ничего. Дело-то твоё. Только уж больно хрупкая она у тебя. Пристали к ней тут сегодня двое.

– Кто? – внутри всё похолодело, ладони сами стиснулись в кулаки.

– А то ты не знашь, кто у нас тут до девок молодых охоч? Борисыч со своей гоп-бригадой.

Я недобро прищурился, глянул во двор. Знал эту шантрапу, давно хотел почесать об них кулаки, да как-то останавливало, что с судимостью могут на прежний контракт не взять. Сейчас иное дело.

– Ну они к ней под пальтишко руками. Один держит, второй раздевает. Бабёнка среди них гогочет, на телефон снимает. Словно во времена Тик-Тока вернулся, ей богу. Ну я не зря в пятой Ростовской служил. Птичек своих натравил, пока до греха не дошло. Девчонка твоя вырвалась и бежать. Вот, обронила.

Старик кивнул на сумку. Узнал её рюкзак. Недалеко от лямки разрыв, топорщились нитки, не иначе, пытались удержать за него. Умная девочка, скинула.

– Птичке, конечно, моей не поздоровилось…