Призма Сердца

–Ты прямо как учительница в школе, – покачал головой Стивен, опершись на стол, – но знаешь, кто по-настоящему не несёт ответственность за поступки? Та самая скотина, которую ты защищаешь. Все твои бедные-несчастные туземцы, все твои горе-страдальцы из Империи! И знаешь почему? Потому что это как раз та гниль, что тянет нас всех вниз. Эти плебеи с их узколобием только и могут, что жаловаться на обделённость, а на деле они рады, ты слышишь, Гелла? Они рады тому, что происходят войны! Они хоть немного отвлекают их от скуки, которая сжирает их день за днем, день за днем, они тащатся от крови, своей и чужой, потому что это нескучно! Ты понимаешь, а? Всё, что делаю я, Гелла, просто огораживая себя и сотню-другую семей, которые не хотят делить своё драгоценное время с животными, которые даже не способны постоять за себя, и, знаешь, моя дорогая, что? Всё в мире гармонично, и закон баланса никто не отменял, если бы этим червям не нравилось что-то, то они бы это показали, как я, да даже, как ты. Но они просто ползают и ждут, когда их раздавят, чтобы посетовать на несправедливость жизни, поэтому я имею полное право ебать этих свиней, когда и сколько я за…

Раздался глухой хлопок, Харт скорчил удивлённую мину и начал дрожать, чувствуя, как под его дорогим костюмом начинает разливаться нечто сырое.

Гелла не говорила ни слова, она продолжала нажимать на курок. Тело начало амортизировать на выстрелы и, издав финальное сопение, рухнуло на стол позади себя.

Девушка стояла, слившись с пистолетом в одно целое, со сталью, которая не знала пощады. Тишина, наступившая после выстрелов, гудела всё сильнее, перекрывая даже разносившиеся издалека голоса гостей лайнера, играющую фоном музыку и волны за бортом. Казалось, пули, которые врезались в тело Императора, всосали в себя все звуки и остановили время навсегда.

– Ну надо же, – раздался мягкий голос в паре миллиметров от уха Геллы, он перевернул все внутренности внутри неё, – вот значит каково это… Умирать.

63. Гелла почувствовала, как внутри неё засвербили горящие адским пламенем точки.

– Ой, мне не хорошо, – схватившись за живот, запричитала девушка. Она сначала медленно опустилась на колени, а потом и вовсе легла на холодный бетонный пол у входа в свой дом. Воспоминание, которое казалось таким реальным, вновь рассыпалось перед глазами на тысячу искрящихся точек, а время вновь замерло. Тело её, став неподъёмным, продолжало сливаться с полом, а мозг, пока ещё живой, обрабатывал информацию о том, что происходило.

Ну и долго это будет продолжаться? – думала Гелла, – видимо, это от того, что я умираю. Поэтому моё восприятие и извратилось до неузнаваемости, превратившись в калейдоскоп звуков, вкусов и воспоминаний. Неужели это будет продолжаться ещё и ещё? А вдруг все люди после смерти попадают в ад? И ад этот – это переживание всей их жизни снова и снова под разными углами со стороны даже других людей? И вновь возвращение к рождению и затем к моменту умирания? А что будет потом? Или не будет вовсе? Мне страшно, я даже пошевелиться не могу, что мне делать?

– Мне думается, ты всё сделала уже, – спускаясь сверху вниз по лестнице, прозвучал голос, переливающийся сразу всеми возможными языками.

Гелла предприняла усилие, и глаз её принял то положение, когда она увидела спускающегося.

То был тот самый незнакомец, которого она встретила в этом застывшем мире, состоящем только из осколков настоящей жизни, если она вообще была. И звали его… Как же, как же его…

– Арчибальд, – поклонился незнакомец, – теперь это был человек под два метра ростом, одетый в плотно облегающий чёрный смокинг, на лицо была надета переливающаяся фиолетовым и салатовым огнем маска утконоса, которая казалась реальнее всего остального вокруг. Из головы же пришельца росли разноцветные перья, которые, казалось, были живыми. Они извивались, подобно змеям, до самого пола.

– Спасибо, что напомнил, – попыталась отвлечься от боли в теле Гелла.

Арчибальд хихикнул и, поклонившись, расцепил руки, которые до этого он держал за спиной. На кистях его рук были надеты перчатки, которые также включали в себя стальные когти, нацепленные на средние и безымянные пальцы.

Гелла почему-то испугалась этого и, не справившись с собой, моргнула. В то же мгновение дистанция между девушкой и пришельцем сократилась, и морда утконоса уже уткнулась в её лоб, обдавая её нестерпимым жаром, но при этом заставляя дрожать от холода.

– Кто… Что ты такое? – едва шевеля губами, прошептала умирающая девушка.

– Не бойся, скоро все закончится, – в следующее мгновение когти Арчибальда проникли в плоть Геллы.

64. Девушка застонала. Член Майкла аккуратно раздвигал стенки изнутри, а Гелла в свою очередь обхватывала его ими. Затем он начал аккуратно двигаться, чтобы она привыкла, но не прошло и полминуты, как он уже быстро входил в неё, загоняя до самой матки свой член. Гелла стонала, отвечая своим телом в такт движения мужчины. Тёплое чувство изнутри, что создавало трение, превратилось в спираль, что сначала разлилась по животику, а затем превратило всё тело Богини в чувствительную сетку, которая была рисунком жизни, создававшим её тело. Майкл наклонился над ней и, прижавшись к ней, опустил руку между её ног и начал тереть клитор, создавая теперь уже двойную спираль, что закручивалась внутри неё. Теперь из её центра разлились потоки энергии, заставившие узор её тела меняться, превращая их в код, создающий мир, который оживал и умирал в такт движениям её любовника. Майкл двигался всё быстрее тазом и рукой. Одновременно с этим комнату разрывала вибрация коммуникатора Геллы, и она знала, кто был с той стороны. Брайан. Тот самый Брайан, который был в «сговоре» со всем миром, решившим окончательно утонуть в крови. Но она не даст этому случиться, нет, не тогда, когда она нашла любовь своей жизни. Того, кто полностью понимает её душу и тело. Решив, что ещё рано прерывать удовольствие, девушка выскользнула из объятий Майкла и, ловко извернувшись на постели, приникла губами к его пенису. Майкл последовал её примеру и лёг рядом, впившись в место рождения своим ртом, пытаясь размягчить его. Чувствуя нарастающее удовольствие, оба партнёра превратились в цепь, золотой пульсирующий круг с двумя полюсами, которые бесконечно бежали друг за другом, но не могли догнать. Гелла чувствовала, что скоро эта цепь разорвётся, и, чтобы этого не произошло, она отстранилась от Майкла и, запрыгнув на него сверху, начала делать резкие движения тазом, после чего круг расплавился в восьмёрку, которая включала бесконечность вариантов в цикл перерождений, в котором страдали и умирали миллионы существ, и причиной этого были Гелла и Майкл, продолжающие свой танец разрушения и созидания, находясь на пересечении часов вечности, которые остановились на мгновение, растянувшееся в пространстве безвременья, когда семя ударило внутрь Богини, и та, обессиленная, упала на Майкла. Обнявшись, бог и богиня уснули, создавая новый мир, который был бесконечен настолько, насколько это возможно, поскольку всегда был только сном, иногда пугающим, иногда невероятно соблазнительным, но всего лишь сном.

65. – Ты вообще что ли? Ты что несёшь? – в полном недоумении повторял одно и то же Брайан.

– Я ухожу, – всё так же бесстрастно повторила Гелла.

– Нет, не уходишь, – схватив за руку девушку, проговорил её муж, – давай сядем, всё обсудим.

– Нечего обсуждать, Брай, – посмотрев на него в упор, отчеканила Гелла, – ты всегда был неглупым. Поэтому ещё и до этого разговора должен был понять, что у нас что-то пошло не так.

– Что-то пошло не так?! ДА ты себя слышала? – всё ещё обеспокоенно, но уже с толикой надежды отозвался Брайан, – да что не так? Ты хотя бы объясни мне. Я ничего не понимаю!

– Я тоже, – грустно улыбнулась Гелла, – я бы могла сейчас оправдываться и говорить, что хочу уберечь тебя и нашего сына от политических гонений и репрессий, но это всё…

– Что?! Какие репрессии? Ты о чём вообще?! – отчаянно зажестикулировал Брайан.

– Я поэтому и говорю, что это всё были бы лишь отмазки, хотя и такая опасность реально существует. Просто я встретила такого человека… Своего человека, понимаешь?

Брайан моментально остыл.

– Кто он?

– Брай, это…

– Кто он? – ледяным голосом прошипел журналист, – я н***й убью его!

– Он из отряда Харта, – закрыв глаза, отчеканила Гелла.

Брайан сжал кулаки и губы, понимая, какие последствия его ожидают, попробуй он напасть на человека такого уровня.

– Всё равно, – чуть ли не в истерике выкрикнул Брайан, – он внизу, да? Я сейчас спущусь и…

– Я не люблю тебя, Брай, – отрезала Гелла. – И, похоже, никогда не любила. Хотя, возможно, и думала иначе.

Брайан застрял в пролёте своей квартиры, как будто его ударило током.

– Прости, но это правда. И пусть я буду последней сукой, но скажу тебе так: найди того, кто полюбит тебя так же, как можешь любить ты. Я уверена, что ты найдёшь её.

– Не уходи, – в подступающих слезах бросил Брайан.

– Прощай, – не оборачиваясь, ответила Гелла, выскочив в подъезд.

Сбежав по ступенькам к выходу, девушка выскочила на улицу, чувствуя вместо груза вины, которого боялась, невероятную лёгкость. Постояв так некоторое время и глядя на водоворот снежинок, которые танцевали, подобно её душе, на морозном ветру, девушка прошмыгнула в один из припаркованных рядом с домом автомобилей.

– Как прошло?– стараясь не показать волнения, спросил Майкл.

– Могло быть хуже, – выдохнула Гелла.

– А теперь, – глядя через стекло на улицу, сказал Майкл, – мы как плохие герои должны заняться грязным сексом, пока муж находится на грани самоубийства.

– Не смешно, – отвязалась Гелла.

– Прости. Я знаю, – качнул головой Майкл, – просто я пытаюсь не думать, что нас ожидает впереди.

– Знаю, – выдохнула Гелла.

– Тебе ведь совсем не обязательно делать это.

– Знаю, – постаравшись вновь обрести хладнокровие, повторила девушка.

– Мы можем уехать с этого острова и забыть обо всем, и быть счастливы.

– Ты бы смог так, только честно? – откинувшись на сиденье и взглянув в глаза своему любимому, спросила Гелла.

Майкл улыбнулся как смог и покачал головой.