Ретивые легенды Великой Отечественной войны. Калёный серп и молот боевитой братии

«Здесь орден мужества надеть на грудь земли,
Недаром эта грудь истерзана снарядом
Со смертью билась жизнь, и смерть враги нашли,
И победила жизнь в боях под Сталинградом».
Пабло Неруда.

Над рекой Дон рядом с городом Сталинградом неспешно тянулись бело – серые облака. Ветер слегка задувал. Навевал ноябрьский холод 1942 года. Обдавало свежестью. В траншеях пахло свежей землёй. В округе пустынные пригорки, рваные валуны, да широкие поля. В небольшом пролеске возбуждённо затрещали пернатые.

В землянке круглолицый, носатый майор Л. Кунин держал в руке телефонную трубку. Багряное лицо напряглось, выказывая морщины на лбу. Карие глаза прищурились. Волевой взгляд, направленный на бревенчатую стенку, тонул в полумраке. Широкоплечий сорока семилетний человек чуть выпрямил спину.

– Товарищ генерал. Позиции заняты. Ребята держаться молодцом, – сказал Л. Кунин.

– Майор держаться здесь. Крепко держаться. Ни шагу назад! – сказал в трубку командующий 62-й армией генерал В. И. Чуйков.

– Так точно товарищ генерал. Ни шагу назад! – ответил командующий батальоном.

– Ни шагу назад! – решительно повторил генерал В. И. Чуйков

На пасмурном небе неторопливо тянулась тёмная мгла. Ветер подул чуть сильнее. Из пролеска доносились крики неуёмных пернатых. Они оживилась, взлетая над небольшими деревьями.

В траншеях сидели советские солдаты, держа в руках ружья, автоматы, связки гранат. Кто – то тянул папироску, кто – то, закрыв глаза, наверное, представлял себя дома. Тихо дремал.

Рядовой Кирилл Белевич передёрнул затвор пулемёта. Он подложил к себе поближе несколько гранат. Молоденький парень девятнадцати лет из Орла слегка улыбнулся. Прищурив светлые, детские глаза, глянул на мушку. «Ну… Все конец Вам гады…». Паренёк вспомнил, как летом бежал со своей девушкой Катей по мостовой. Дождь заливал. Промокли просто насквозь. Его кепка превратилась во влажную тряпочку на голове. Он, любуясь красотой положил глаза на девушку. Платье в горошек прилипло к её стройному телу. Просматривалась небольшая, упругая грудь. Виднелись атласные трусики. Студентка смутилась. Кирилл, прижавшись, нежно поцеловал Катю в губы. Она, оттолкнув, слегка ударила рукой его по щеке. Потом побежала. Только пятки сверкали. А недавно боец получил письмо. Катя прислала.

«Бронебойщики» из 28-го отдельного отряда служебных собак послушно сидели рядом со своими инструкторами. Слегка ворчали, рычали, подвывали, тявкали. Целая бригада ушастых мордашек больших и малых, шерстистых и не очень, бойких и скромных, весёлых и сдержанных во всём. У каждого своя история. Сорок девять клыкастых бойцов разных пород и мастей готовились к атаке. В основном дворняги, лайки. Они спокойно сидели, мотая головами. Псы держали на себе взрывчатку заправленную килограммами тротила. Переглядывались, засматриваясь друг на друга. Обаяния никому не занимать. Зевали, тянулись, дёргали ушами, переваливаясь с лапы на лапу. Герои ждали своего часа.

Пёс Аргус, встав на задние лапы, чуть выглянул из промёрзшей траншеи. Его родила собака – лайка Стрелка. Оторвав от соски матери, малыша приютила у себя семья Михеевых. Семилетняя Анечка души не чаяла в своём ушастом друге. Он подрос и возмужал. Началась война. Коренастый папаша отвёл собаку в военкомат.

– Аргус сидеть. Не время ещё, – сказал тридцатилетний инструктор Алексей Финаев – Николотов.

Клыкастый боец Бабай резко вскочил на все четыре лапы. Он тут же присел, мельком взглянув на своего проводника. Его вытащили из мусорного бачка, когда час пробил. На счастье отправили в военную часть. А так бы усыпили, и поминай, как звали. Да и кличка у него другая была. Ежиком величали за колючую шерсть. Хозяин его скончался много лет назад. Вздёрнулся на кухне без мыла. Пёс фыркнул. Инструктор Алексей Сергеев – приятный на вид человек любил животных. Грубые руки приласкали носатого приятеля.

– Ааааааууууааауууу, – взвыл когтистый боец, поведя нос к верху.

– Тихо Бабай. Молчи. Тихо… Ещё выступишь сегодня, – сказал он.

Пёс по кличке Гари, выкатив из пасти язык, чуток лизнул инструктору смуглое лицо. Пяти годовалый питомец покосил массивную голову. Его коричневая шерсть с пятнышками отдавала блеском. Добрые глаза смотрели прямо. Когда появился на свет, его сразу хотели утопить. Но воду в квартире отключили. А пока шох да ворох мальчик Тоша Куропаткин обежал всех своих друзей. И как же он обрадовался, когда нашёлся новоиспечённый хозяин. Через пару недель худенький парнишка подарил щенка своему ровеснику Борьке. А потом через год пёс оказался на улице. История банальная по сути, как мыло.

Молоденький инструктор Андрей Натоин закурил папиросу. Глубоко затянулся. Его бледное лицо не имело симпатичный черт. Дым плавно расплывался по холодному воздуху.

– Гари. Уймись, – сказал он.

Пёс Жгут, лёжа на земле, казалось, дремал. Возможно, видел те самые жареные сосиски в тесте, которыми его часто угощала шестилетняя девочка Галя во дворе старенького, деревянного дома. Он исходил на слюнку, глотал её. А потом всегда получал вкусность. Проглатывал налету. Яро облизывался. Малыш пробудился. Резко вздрогнул. Клыкастый боец, задёргав задней лапой, приподнялся.

– Ааауааауауауауау, – тихо заскулил он, резко пригнувшись.

– Ты чего Жгут, – сказал седовласый инструктор Юрий Наров.

Серое небо разрывалось на туманные клочки белого, тёмного, призрачного цвета. Шалил небольшой ветерок. Что – то накрапывало, похожее на холодный дождь. Землю обдавало лихорадочной дрожью. Сухая трава чуть колыхалась. Вокруг поля да ухабы. Вдали зияли верхушки зелёных ёлок.

Раздался знакомый до боли гул. Немецкие самолёты – «мессершмитты», зависая над полями, нервно гудели. В сухом воздухе пронёсся гулкий свист летящих снарядов. Авиабомбы хаотично попадали на землю. Взрыв неподалёку. Ещё один. Вырастает тёмный дым стеной.

– Воздух, – громко закричал сержант Борис Пивнюк.

Тридцатилетний мужичок с внешностью кинозвезды бросил вёдра. Вода полилась на стылую землю. В выразительных глазах появился страх. Он прыгнул в траншею. Прижался к глиняной стене. Тяжело задышал. Потянулся пар изо рта и из ноздрей. Телогрейка раскрыта, а под ней тельняшка. В потайном кармане таилось фото какой – то красотки – актрисы Жанны Бабенко. Романтик по уши влюбился в неё с первого взгляда. Но ни разу в живую не видел.

В поле разрываются бомбы. В ушах звенят перепонки. Серия взрывов. Ещё одна. Где – то рядом. Совсем рядом. Земля, сотрясаясь, вздыбилась. Дым промозглый забрался в лёгкие. В разные стороны полетели адские осколки, стылая глина, щепки, снежная грязная пыль.

Несколько солдат, засуетившись в окопе, подлетели в воздух. Они замертво повалились на землю. Кто – то ещё стонал под тяжестью брёвен. Накрыло адской пылью, словно из чёрной смеси. Дым тянулся вверх и в стороны точно лютый змей.

Инструктор Руслан Суров, метнувшись в сторонку, чуть выпрямился. Потащил за собой пса Жека. Поводок – ремень вытянулся во всю длину. Хмурый на лицо человек задрыгался на месте, словно било током. Осколки просто хлестали, неуёмно вонзаясь в сухое тело. Его изрешетило снарядами вдоль и поперёк. Досталось и собаке. Они вместе замерли, повалившись на глину в траншее. Жека скулил в предсмертных муках. Ему только исполнилось пять лет. Ещё молодой совсем. Из брюха хлестала кровь, не переставая. Жил он в военной части. Там его воспитывали с пятимесячного возраста.

Рядовой Кирилл, подняв к верху ручной пулемёт «Дегтярёва» прицельно открыл огонь по вражескому самолёту. Гильзы стучали об металл, плюхаясь на глину. Всё почти мимо. Фюзеляж и крыло пронзило в нескольких местах. Бомбардировщик Юнкерс Ju 87 задымился. Пилот – люфтваффе Югетс Килл потерял управление. Его широкие воздушные очки запотели. В воздухе поднялся визг утихающего мотора. Тёмная полоска дыма потянулась следом за самолётом. За перелеском он рухнул, взорвавшись и расколовшись на части. Потянулась глыба тёмного дыма. Летчик, переломив хребет, скончался прямо за штурвалом. Его накрыло огнём.

– АААА. Сука жри, – громко закричал Белевич.

Рядовой добровольно пошёл на фронт. На гражданке он преподавал литературу и русский язык. Кирилл, слегка ухмыльнувшись, спрятался в окопе. Его краснощёкое лицо слегка тряслось. То ли от холода, то ли от боевого крещения. Глаза налились яростью.

– Да… Молодца…

– Хахахахааа…

Бойцы радостно закричали, празднуя небольшую победу над врагом. Кто – то подбросил шапку вверх. Тут же солдаты затаились, попрятавшись от летящих снарядов.

Живо по воздуху пронеслось несколько бомбардировщиков. Их шум давил на нервы. Уши закладывало. Авиабомба упала прямо в траншею. Взрыв поднял на воздух вся ближайшую пыль, щепки, скарб. Несколько солдат разлетелись в разные стороны. Кто – то получил серьёзное увечье. Кого – то засыпало землёй.

– ААААА, – застонал раненый солдат Евдокимов, держа руки на сильно разорванном, окровавленном животе.

– Держись солдат, – произнёс рядовой Круглов.

Бомбардировщики живо куда – то исчезли. В воздухе вновь пронёсся гул летящих, артиллерийских снарядов. Бомбы, резво падая, рыли промёрзшую землю. Дым навалился стеной.

Советские солдаты, глотая адскую пыль, как могли, укрылись в земляных укрытиях. Лица покрылись грязной плёнкой, словно сажей. Легкий уже отторгали сжатый, наполненный различными примесями воздух. Становилось всё тяжелей. Инструкторы прикрыли собою собак – «бронебойщиков». Клыкастые бойцы всполошились. Все прижались к земле, поджав уши. Тихо ворчали, урчали и подвывали. Кто – то вертелся, не находя себе места. Рвался куда – то. Отчаянно скулил. Страх угнетал. Лишь Малыш сидел, как ни в чём не бывало. Словно на пляже под солнышком загорал. Облизнулся малость. Светло шёрстный пёс чуть напряг свои мощные скулы. Вытянутая морда умиляла. Он чуть пошевелил широкими лапами. Недоумённо глянул на лица напуганных солдат. Малыш, кажется, бродяжничал всю свою жизнь. А потом его подловили и обучили. И теперь он «бронебойщик».

– Уууууууууу…, – тихо проурчал Малыш.

В воздухе пронёсся гулкий свист. Артиллерийский снаряд упал рядом с траншеей. Вверх взлетела тяжёлая масса, – всё вперемежку. Солдата Броню сильно ударило в спину. Адские осколки добрались прямо до сердца. Изо рта хлынула кровь. Он замер, крепко вцепившись руками в промёрзшую землю. Кого – то прижало вывороченным бревном. Раздались душераздирающие стоны.

Всё, казалось, затихло. Только легкий гул ветра свистел, колыхая в поле сухую траву. Дым почти рассеялся. Тянула неприятной гарью. Даже во рту чувствовалась эта самая гарь. Вновь что – то засвистело в воздухе. Снаряды били часто точно градом. Земля, переворачиваясь, высоко взлетала. В разные стороны разлетались адские осколки.

Солдата Тёму – худенького и невзрачного сильно оглушило. Большая каска свалилась на затылок. Из ушей потекла кровь. Он замер, тихо лёжа в траншее. Его присыпало землёй.

По пасмурному небу стремительно затянулась серая мгла. Словно тёмные ручейки убегали в неизвестность. Ветер усилился. Появились порывы. Потянуло заметным холодом. В округ дымящееся поле. А за ним ещё поля, широченные просторы. Пролески слева и справа. Всё улеглось, затихло. Высоко промахнул, гудя мотором, улетая вдаль, надоедливый бомбардировщик «мессершмитт».

Из землянки, полусогнувшись, вышел майор Л. Кунин. Добротный мужичок с приятной внешностью, выпрямился в полную спину. На ремне шинели висела кобура с револьвером. Он внимательно посмотрел в бинокль.

– Танки. Двадцать. Ещё десять. И ещё десять. Бронемашины. Две. Вот. Сволочи полезли. ААА. Солдаты к бою. Приготовиться. Противотанковые орудия на фланги. Собак к атаке готовьте, – осмотревшись, громко закричал майор Л. Кунин.

«Бронебойщики» оживились. Зарычали, заворчали, затявкали. Некоторые просто тянули своих инструкторов вперёд. Шерстистые бойцы поднялись. Кто – то показывал оскал, кто – то яро вилял хвостом, кто – то недоумённо смотрел по сторонам. Их пробуждала жажда наживы. Малыш всё также лежал. Его приподнял проводник Егорка Демидов.