Ретивые легенды Великой Отечественной войны. Калёный серп и молот боевитой братии

– Уже близко. Первую собаку запускайте, – махнув рукой, отдал команду политрук.

Проводник Сеня Лесной, приподняв, отпустил пса Шарика. Бурый кобель взвыл, дёргая задними лапами. Морду вытянул, устремляя отчаянный взор на вражеский танк. Не дрогнул малыш.

– Давай Шарик. Бей гадов. Я тебя не забуду, – произнёс инструктор, прослезившись.

Шарик, освободившись из – под опеки, быстро побежал по слегка заснеженному полю. Только пятки засверкали. Поджал слегка треугольные уши. Вытянулся в прыжке во всю длину. Шерсть, обдуваясь ветром, взъерошилась. Из пасти показался язык.

– Ууууаааууууауа, – взвыл кобель.

Советские солдаты, сидя в окопах, замерли. Они с содроганием сердца смотрели на собаку. Рядовой Лукашенко крепко в руках сжал приклад пулемёта Дигтярёва. Задёргался левый глаз. «Давай малыш. Вреж – ка им по самые помидоры. А мы добавим…».

«Бронебойщик «Шарик, быстро пробежав по полю несколько сотен метров, нырнул под вражеский танк T-IV. Взведённый боевой механизм сработал. Тут же раздался гулкий звук от сильного взрыва. Танк, заметно дёрнувшись, остановился. Днище пробило насквозь. Потянулась вверх копчёная глыба дыма. Вспыхнул огонь в кабине. Немецкие танкисты погибли мигом. У механика Ринга разорвало внутренние органы. Он быстро скончался. Ещё двоих из экипажа пронзило осколками. Спина радиста Стефана превратилась в решето. Светло-русый связист принял неестественную позу.

Пёс Шарик геройски погиб на месте. Его плоть разорвало на части. Кровью окропился снег.

– Ну, вот и всё Шарик. Я не забуду тебя, – тихо произнёс проводник «бронебойщика».

Сеня Лесной слегка округлил глаза. Ему вдруг показалось, что душа собаки запарила в воздухе. «Не может быть… Мне кажется… Нет…». Он, прижавшись к стенке окопа, закрыл глаза.

Политрук – комиссар Геннадий Ченцов, глянув в бинокль, осмелел. Вновь махнул рукой, давая приказ к бою.

– Давайте. Пускай вторую собаку, – громко скомандовал он.

Проводник Александр Новосёлов родом из небольшой деревни. Ему хорошо известно, что такое хозяйский пёс. Он выпустил из рук клыкастого бойца Чарли. Малыш, хрипя, уже вовсю рвался в бой. Только пусти. Задние лапы выпрямились. Оттуда вылетел снег.

– Ууууаааввв, – звонко гавкнул дюжий кобель.

Пёс Чарли, направив невозмутимый взор на немецкий танк – PzKpfw VI, быстро побежал по заснеженному полю. Шерсть взъерошилась. Он, виляя хвостом, стремительно приближался к танку. Механик заметил приближающуюся цель. Затрещали пулемёты. В поле покосило несколько сухих растений – липучек. Пуль дорожкой вонзались в стылую землю. А пёс, чуть пригибаясь, всё бежал. Из ноздрей вылетел пар. Язык висел на нижней челюсти.

– Уууаааууууу…

– Давай Чарли. Вмажь ему. Суке… По самое не хочу, – тихо произнёс проводник собаки.

– Уууаааввв, – гавкнул пёс.

«Бронебойщик» Чарли, избежав встречи с пулями, нырнул под двигающийся, немецкий танк. Заряд сработал. Прогремел сильный взрыв. Днище жутко пробило. Танк заметно тряхнуло. Он, покосившись, остановился. Показалось синее пламя. Вверх потянулась тёмная копоть. Бронемашина сильно задымилась. Механик Альтер моментально погиб от ударной волны. Из пробитого черепа хлынула кровь. Пита и Клюза сильно изуродовало. Их неживые тела охватило огнём. Из пробитого основания танка потекла кровь тонкой струйкой.

Пёс Чарли погиб на месте. Он исчез навсегда в тёмной дымке. Заснеженную землю сильно забрызгало останками плоти и кровью.

Политрук, взирая в бинокль, слегка нахмурился. Он крепко сжал большой кулак. «Вот так вот… Ещё сунетесь… Ещё получите. Уроды. Молодцы бронебойщики…».

– Поворачивают. Танки поверчивают товарищ политрук, – произнёс солдат Артур Мохов.

– Ууууррраааа. Молодец Чарли.

– Дддаааа. Шарик мы тебя не забудет, – громко закричал лейтенант Никита Бойко.

– Вечная слава четвероногим бойцам Красной армии. Ууууррраааа, – стоя в окопе, закричал рядовой Мохов.

Политрук Геннадий Ченцов, внимательно взглянув в бинокль, слегка улыбнулся. Он тут же нахмурился. «Это манёвр… Они снова идут… Вот же мало им… Ладно гады…».

– Давайте братцы. Пускай ещё одну собаку. Скорее, – приказал политрук.

Проводник Федул Смоляков нахмурился, печально взглянув на смешную морду питомца. Пятидесятилетний уроженец Киева не мог так просто проститься со своим любимцем. Крепко обнял на прощание. Он, убрав руку от ошейника, отпустил пса. «Бронебойщик» захрипел, изнывая желанием вступить в бой. Стремительно побежал, сверкая пятками. Выкатил язык из пасти.

– Беги Аяск. Беги и убей этот танк поганый. Вперёд Аяск, – яро закричал проводник.

Аяск ещё быстрее побежал по застылой земле широкого, русского поля. Трава косилась. Ветер трепал шерсть. Он чуть пригибался. Клыкастый боец, глотая воздух, вытянулся во всю длину. Прыжок большой. Ещё один. Он зоркий взгляд положил на вражескую бронемашину.

– Ууууааавввв, – яро взвыл кобель.

Солдаты, наблюдая за псом, замерли. Дыхание, казалось, приостановилось. Всё внимание только на «бронебойщике».

– Ууууурррраааа. Вперёд Аяск. Мы будем всегда тебя помнить.

– Задай ему Аяск…

Политрук Геннадий Ченцов не отпускал бинокль от глаз. Они уже слезились. Он слегка нахмурился, держа непоколебимый взор на собаке.

Немецкий танк – Panzer-IVприостановился. Заработали гулко пулемёты. По полянке потянулась струна из пуль. Полетели на землю срезанные сухие растения – липучки и дудули.

Пёс Аяск, немного петлял. Чуть зажался, вильнув хвостом. Он, не сбавляя скорости, стремительно приближался к танку. Заметно обслюнявился. Немного захрипел, глотая холодный воздух.

– Сволочи. Из пулемёта бьют по собаке. Давай Аяск. Ты быстрее пулемёта…

– Да… Аяск… Задай ему трёпа…

Немецкий танк чуть на месте развернулся. Бронемашина, набрав небольшие скоростные обороты, попятилась назад. Казалось, экипаж запаниковал.

«Бронебойщик» Аяск, вильнув пушистым хвостом, живо заполз под немецкий танк. Сработал детонатор на взрывчатке. Прогремел сильный взрыв. Танк тряхнуло. Глыба дыма вылетела из пробитого днища. Всполохнул огонь. Бронемашина, задымившись, сильно покорёжилась. Даже гусеница отлетела. Основание пробило насквозь. Экипаж раскидало в кабине. Всё залилось кровью. Штурмана Лота растерзало на части. Ноги вывернуло зигзагом. Механик Вебер в неестественной позе уткнулся в рычаги. Его разрешечённая лютыми осколками спина загорелась. Из пробитого танка потекла струя теплой крови.

Пёс Аяск тут же погиб на месте. Клыкастый боец исчез в дыму. Внутренности разлетелись в разные стороны. Его кровью залило заснеженную землю.

Вражеские танки попятились назад. Они живо скрылись за многочисленными валунами и пригорками.

Советские солдаты принялись стрелять из ружей в воздух. Решили обняться. Проводник Антон Соловей заплакал от счастья. Он крепко обнял пса Вулкана. «Бронебойщик» тут же облизал его смазливое личико.

– Поджали хвосты сволочи поганые.

– Уезжают фашисты…

– Молодец Аяск. Ты будешь жить в наших сердцах.

– Аяск. Да… Ууурррааа. Аяск. Шарик. Чарли. Мы Вас не забудем… Вы всегда с нами… Уууурррааа. Шарик. Ууурррааа.

На небе появился тусклый солнечный свет. Ветер сильно задувал. Веяло прохладой. В воздухе слышался легкий свист.

Политрук Геннадий Ченцов, отдав честь погибшим «бронебойщикам» быстро забежал в землянку. Он взял в руки телефонную трубку.