Алька. Кандидатский минимум

– Да любое мясное, что есть.

– Скажи какое, я сделаю.

Я стал лихорадочно перебирать в голове известные мне армянские блюда.

– Люля-кебаб можно?

– Хорошо, будет тебе люля-кебаб, пойдем, поможешь.

Повар положил нож, повернулся – на вид ему было лет сорок пять. Мы вышли из кухни и двинулись по длинному коридору, войдя в тёмное прохладное помещение, приблизились к огромному сундуку, обитому оцинковкой. Он открыл толстенную крышку, также обитую оцинковкой, и сказал мне:

– Падэржи.

Я упёрся рукой, держа крышку, а повар нагнулся и стал копаться в ящике, перебирая куски мяса, лежавшие вперемешку с огромными глыбами льда. Найдя нужный, он помог свободной рукой закрыть ларь, и мы пошли назад. По дороге он спросил:

– Что пить будешь?

Этот вопрос поставил меня в тупик, за завтраком был бы уместен чай, но я заказал люля-кебаб, как-то чай был к моему второму блюду не comme il faut, и я вдруг сказал:

– Пиво.

– Харошо, садысь.

Почему пиво? Я не был уверен, что в Армении вообще пиво варят, а если варят, то какое они там могут пиво сварить? Это ж Армения, ну, коньяк – это да. Но пиво… Во всяком случае, в Москве армянского пива никогда не видел в продаже.

Я сел за стол, настроение моё было благостным – сейчас покормят.

Минут через пять повар принёс бутылку пива и блюдечко с гренками, открыл пиво, налил в стакан.

На удивление пиво оказалось очень вкусным, яишенка была с какими-то травками и поджарена именно до той степени, какую я люблю. А уж когда повар принёс люляшки, я понял, что родился не в том городе, где вкусно кормят, – две длинные необыкновенно вкусные котлетки из рубленого мяса были приготовлены на углях. Ни в одной московской забегаловке, я не говорю уж о столовых, я не видел, чтобы котлеты жарили на углях. Расплатившись и поблагодарив повара за необыкновенно вкусный завтрак, я собрался уже бежать по своим делам, но повар поинтересовался:

– А ты к кому приехал?

– Да я на завод электронагревателей.

– А-а-а-а, тогда посиди ещё, отдохни.

– Да я хотел побыстрее, чтобы на вечерний автобус до Кировакана успеть.

– Дорогу не перейдёшь.

– Как не перейду, почему?

– В окно погляди.

Я взглянул в окно, и увиденное так заинтересовало меня, что я вышел на улицу посмотреть на происходящее и разобраться, смогу ли добраться в нужное мне место.

Для того чтобы попасть на дорогу, ведущую непосредственно к заводу, нужно было перейти маленькую улочку, но это представлялось совершенно невозможным – по улочке с интервалом метров десять, не более, со скорость километров шестьдесят в час шла нескончаемая колонна бортовых открытых ЗИЛов, в которых на скамейках сидели мужики в чёрных телогрейках с белыми нашивками на груди, судя по всему, заключённые. В передней части кузовов было небольшое пространство, которое было отделено от сидящих деревянными щелястыми щитами, сколоченных из толстых досок, установленных с наклоном в сторону заключённых. За щитами спиной к кабине находилось по трое вохровцев, вооружённых автоматами Калашникова.

Все зэки, как мне показалось, были в основном кавказцами, причём не старше тридцати-сорока лет. Многие что-то весело кричали мне – улица была пустынна. Простояв немного, я вернулся в ресторан и сел за стол у окна, чтобы видеть, когда проедет вся колонна. Минут через пять подошёл повар, я поинтересовался:

– Долго они ещё будут?

Повар, поглядев на большие часы, висящие в зале, ответил:

– Минут сорок.

Я заказал ещё бутылку пива и поинтересовался у повара:

– А что это за такая развесёлая колонна?

– А у нас тут самый крупный в мире карьер розового туфа, работают одни заключённые, вот их каждый день туда-сюда на работу возят.

Я сидел, потягивал пивко, грыз сухарики, отдыхал в полудрёме, дожидаясь, пока всех зэков доставят к месту работы. В ресторан вошла пара армян и что-то хрипловато просипела в направлении кухни. Появился повар, взглянув на посетителей, снова пропал, через минуту появился с бутылкой водки и двумя пустыми стаканами, которые молча поставил перед новыми посетителями. Посетители молча разлили водку в два стакана, выпили, не чокаясь, и вышли на улицу. Я вышел вслед за ними – колонна ушла, пора было двигать на завод. Армяне оказались водителями – перед входом в ресторан стояли два самосвала ЗИЛ-130. Каждый сел в свой, и разъехались по своим делам, а я двинул в сторону завода.

Заводик по производству нагревателей скорее напоминал небольшую мастерскую, но всё было как у больших: проходная, приёмная директора с секретаршей и сам директор.

Ввиду малочисленности персонала принимал командировочных лично директор, он же расписался в командировке и, поставив печать, поинтересовался:

– А зачем Вы в такую даль прикатили? Мы могли отправить требуемое багажным отправлением.

– Да срочно нужно, а эта канитель месяца на полтора, потом они могут и уронить, и бросить на транспортёр неаккуратно.

– Да, вы правы, наши нагреватели не любят грубого обращения.

Отметив мне командировку, директор забрал гарантийное письмо на оплату, вызвал из цеха мастера и отдал ему письмо.

– Овик, видишь, к нам уважаемый человек приехал из самой Москвы. Ты ему подбери по письму всё, что им надо, и отнеси в столярку. Пусть сделают по размеру ящичек из фанеры и прикрепят ручку, чтобы было удобно нести человеку, и поторопи их, чтоб сделали при тебе, потом принесёшь мне. А письмо передай в бухгалтерию Мелинэ, пусть выставит счёт на оплату, она знает.

Затем он обратился ко мне:

– Вы от нас в Ереван?

– Нет, в Кировакан.

– Тогда Вы пока погуляйте, город наш посмотрите, а через пару часов подходите, получите свой груз, и ещё с запасом по времени на автобус успеете.

Я отправился гулять – городок был невелик, центральная улица находилась в распадке, от неё уходили вбок и заползали на склоны пологих гор переулки, делящие его на небольшие кварталы. И в каждом квартале был Дом быта и парикмахерская, всё почти как у Ильфа и Петрова, а вот какой-нибудь закусочной я не встретил. Но воздух был удивительный, и панорама горных вершин, окружающих город, весьма способствовала поднятию духа.

Отгуляв свои два часа, получил великолепный фанерный кейс и отбыл в Кировакан.

Кировакан оказался городом, в разы большим по населению, чем Артик, наверно, поэтому и мест в гостинице, в которую я попал, было немного, но койку в двухместном номере мне выклянчить удалось. Располагаясь на ночлег, стал запихивать под кровать ящик с нагревателями и сумку. Сидящий на соседней койке сосед по номеру, наблюдая за моими манипуляциями, спросил:

– Вы геолог?

– Нет, а почему Вы так решили?

– Борода у Вас, и инструменты в ящике, я думал, Вы учёный.