Алька. Вольные хлеба

После мы пару раз заезжали навестить Олю с Сашкой Тележниковым. Санька Тележников – молодец, проследил за судьбой её парней, оба поступили при его участии в МВТУ. Парни толковые, в Генку, да и Оля – умница. Поступили сами, но организационное участие никому не вредило.

Не прошло и трёх недель, как меня огрел Тиныч – Игорь Валентинович – тягостным известием – умерла Надежда Тележникова. Надюша, Сашкина жена, была нашим большим другом, семнадцать лет нашей дружбы с Сашкой, семнадцать лет мы дружили семьями.

Надежда – высокая, стройная, красивая и умная женщина. Да, только большая умница могла выносить наши с Генкой неожиданные ночные визиты и бесшабашность. Понимала, может быть, только сердцем, но понимала, что мы не безнадёжны, всё это наносное, уйдёт со взрослением. Всё проходит, и это пройдёт, как было написано на кольце у Соломона, но что-то же остаётся. Осталась теплота воспоминаний, свет её тёплых глаз, добрая память – ничто не проходит.

Хоронили Надю на Преображенском старообрядческом кладбище Москвы. Гроб к могиле несли, став в цепочку, иначе было не пройти по петляющей тропинке к месту захоронения.

Надя давно болела, и конец был ожидаем, но смерть всегда приходит вдруг. Саня ходил почерневший от горя. Поначалу каждый вечер спускался ко мне, выпивали, говорили, чтобы не молчать.

Водка не самый лучший лекарь, а вот работа – это да. Я нырнул в неё, и она потащила как горная река – то есть местами по камушкам.

Стало возникать ощущение, что машина наша молотит вхолостую, но не понимал, за что зацепиться. Всё шло, как всегда, но капитал фирмы не рос, а, по моим прикидкам, должен был возрастать. Попросил у Татьяны систематизировать мне отчёты, но это мало помогло – никак не мог ухватить суть. Вдобавок мешали всякие отвлекающие факторы: позвонил какой-то бандос, требовал встретиться, перетереть, почему у нас задолженность перед Манкентсельмашем.

Задолженность и в самом деле была, это было обусловлено правилами игры – когда директор на подкормке, завод недоедает. Я послал его, но он оказался настойчивым, перезвонил снова. Тут произошло забавное совпадение – мы в это время с директором завода водку пили у меня в комнате отдыха. Услышав в трубке уже знакомый голос, я включил громкую связь.

– Алё, ты чо, совсем берега потерял? Я те, бл…, что велел? Ты деньги, когда вернёшь, сука, ты чо, бессмертный, падла?

– Тут у меня директор завода, может, с ним поговоришь?

– Какого, на х…, завода?

– Манкентсельмаш, ты ж за этот завод мазу держишь?

– Ну.

– Слушай.

В разговор вступил Савосин:

– Это директор завода говорит. Кто вам поручил этим делом заниматься?

– А тебе не один х…, кто поручил? Поручили – я своё дело сделаю.

– Ладно, домой вернусь, разберусь, кто там самодеятельностью занимается. Сюда больше не звони, здесь я сам разберусь.

– Не, так не бывает. Договор заключен, это как система «Ниппель»: туда дуй, обратно х…

– Какой договор, с кем ты его подписывал?

– Кончай мурыжить, директор, —в трубке раздались гудки.

Савосин позвонил на завод, долго выяснял, кто нанял бандосов выбивать долги. Не узнав, сказал:

– Ладно, вернусь – разберёмся, а как у вас здесь с ними?

– По разговорам – житья нет, но нам пока везёт – до нас не добирались. Мы же не на виду, сидим на территории института, а здесь найди нас.

Как сглазил – нашли, и быстро. А как не найти, когда свои помогают? Супруга моя пошла на день рожденья к подруге, разговорилась с ней. В разговоре выяснилось, что мама полагала, что сын её работает водителем и вроде бы ищет работу. Милка с простой душой сказала ей: «А Алику на фирму водители грузовиков требуются, если хочет, пусть приходит, поговорят».

И пришёл. Дня через два появился вежливый молодой мужчина, рослый, атлетичный, в дорогом импортном костюме. Здороваясь, он чуть наклонил голову, и на шее качнулась массивная золотая цепь.

– Здравствуйте, мама моя – подруга вашей супруги – сказала, что вы ищете водителей.

– Есть такое дело.

– А не могли бы вы рассказать, чем заниматься придётся и что у вас за фирма, чтобы представлять, если сговоримся, где придётся работать?

Не очень представляя себе его за рулём сто тридцатого ЗИЛа, я тем не менее рассказал, чем у нас занимаются водители грузовиков, добавив:

– Ну, вас это, наверное, вряд ли заинтересует.

– Ну почему же? А сколько вы платите? – Я назвал зарплату, претендент заметил:

– Вы не много платите своим водителям. Давайте я вам расскажу о нашей фирме.

После этого он зачем-то начал рассказывать об организации, на которой он трудится, присовокупив вскользь:

– У нас четыре авторитета работают. – Я, не въехав сразу, спросил:

– Бандиты, что ли?

Он на мгновение задумался и ответил:

– Ну да.

Я слушал его, ожидая окончания рассказа и предложения охраны и защиты, что и произошло. Выслушав, я поблагодарил, но вежливо отказался, немного приврав:

– Спасибо, но у нас уже есть, у вас будет конфликт интересов.

– Я думаю, мы с ней всё порешаем.

– Да вряд ли, крыша у нас ментовская.

– А как, если не секрет, они на вас вышли? Обычно они работают, не в обиду будет сказано, с более серьёзными конторами.

– Да у нас фирма была покрупнее, делились жёстко. Бывшие мои коллеги на меня в областной ОДЭП телегу двинули, была у меня альтернатива или уголовное дело с неясными результатами, или ложиться под ОБЭП.

– А, ну, всё понятно, так обычно и бывает. Ну, ладно, удачи вам. Если что, вот вам моя визитка.

Дома я рассказал жене о том, что за водитель сын её подруги:

– Людусь, сынок твоей подруги – водитель грузовика – приходил на работу устраиваться.

– Да? Ну как он? Берёте его на работу?

– Не сторговались, у него костюм дороже ЗИЛа, а с цепочкой на шее в аккурат весь наш автопарк выкупить можно.

– Ну, он на работу пришёл устраиваться, хотел выглядеть получше.