Пираты

Едва четверть мили отделяла их друг от друга, и если бы в этот момент галеон отклонился хоть на один румб влево, избежать столкновения было бы сложно, и при этом хрупкий пиратский корабль оказался бы очевидно в худшем положении.

Но никто на борту вражеского корабля даже не подозревал об опасности.

Потому что это был не корабль. Это была тень среди теней.

Раздалась команда ослабить шкоты, шебек начал снижать скорость, и его палуба постепенно выровнялась. В этот момент Лукас Кастаньо вложил в руку Себастьяна кусок пакли и шепнул:

– Заткни уши.

Юноша поспешно подчинился, так как нос галеона уже начал выравниваться по отношению к ним, и через несколько мгновений громовой голос капитана Джека разнёсся по ночи:

– Огонь!!

Капюшоны фонарей сорвались, фитили зажглись, и, проходя вдоль левого борта «Вендеваля», пушки одна за другой выпускали свои смертоносные заряды, заставляя каждую балку и доску сотрясаться.

Едкий дым на мгновение скрыл вражеский корабль, но когда видимость восстановилась, при свете пожаров, разгоревшихся на борту, они увидели, что тяжёлый галеон остался позади. Его бизань-мачта с грохотом упала в море.

–Поймать всех, поднять все паруса и держать полный курс на левый борт!

"Жакаре" спешно покинул поле битвы, но его взволнованная команда тут же начала кричать от радости, заметив, как пламя охватывает широкие паруса "Вендавала". Корабль немедленно остановился, чтобы оставаться на дрейфе, пока его растерянная команда бегала туда-сюда, пытаясь устранить повреждения и потушить огонь.

– Если через десять минут пороховой погреб не взлетит на воздух, они наши, – отметил Лукас Кастаньо.

Корабль начал описывать широкие круги, оставаясь на расстоянии пары миль, в ожидании, что добыча взорвется. Однако противник, осознавая опасность, умело направлял потоки воды на огонь. Полчаса спустя тьма снова окутала Карибское море.

– Что теперь? – спросил Себастьян.

– Ждем.

До рассвета оставалось совсем немного. Юноша спустился в каюту, где его отец провел большую часть ночи, оставаясь таким же безучастным к сражению, развернувшемуся над его головой, как и ко всему происходящему в мире.

– Мы победили, – первым делом сообщил Себастьян.

– Кто-то должен был проиграть, – лаконично ответил его отец.

– Они напали на нас.

– А мы – пираты.

– А если бы нас потопили?

– Мне было бы жаль тебя.

Для Мигеля Хередии Хименеса утонуть вместе с "Жакаре" означало бы лишь конец всех его страданий. Ему было безразлично, выиграет он или проиграет битву, которая в любом случае не вернула бы ему семью.

Себастьян молча сидел рядом, пока его отец не откинул голову на подушку, закрыл глаза и начал дышать ровно. Тогда юноша вернулся на палубу, где заметил, как за левым бортом начинает появляться легкое предрассветное свечение.

Рассвет раскрыл перед ними серое спокойное море, затянутое облаками небо, из которого моросил слабый дождь. Вдалеке виднелся жалкий вид грязного, беспомощного галеона, который плавал, как обгоревшая пробка, неспособный маневрировать.

Его мачты были обуглены, ни одного реи не осталось на месте, а из элегантных парусов прошлого остались только грязные, мокрые лохмотья.

"Жакаре" снова описал круг, как хищная птица, готовая наброситься на умирающую добычу. Вскоре капитан Джек приказал дать предупредительный залп.

Почти сразу взвилась огромная белая тряпка.

"Жакаре" спустил свою самую большую шлюпку. Лукас Кастаньо и восемь вооруженных людей приблизились к "Вендавалу". Их пустили на борт без сопротивления. Только после того, как все пушки были выгружены, началась процедура захвата противника.

Первое, что поразило Себастьяна, когда он наконец ступил на разрушенную палубу, было то, что с кормового мостика на них смотрели полдюжины испуганных женщин и группа детей.

– Боже мой! – воскликнул он. – Они вступили в бой с женщинами и детьми на борту! Это невозможно!

Такое же замешательство охватило остальных членов команды "Жакаре". Они не знали, как реагировать, пока шотландец сердито не спросил:

– Кто капитан?

Трое мужчин указали на одно из тел, лежащих у носового мостика.

– Самый высокий.

Лукас Кастаньо подошел, внимательно осмотрел покойного, перевернул его так, чтобы он смотрел на небо широко открытыми глазами, и спустя несколько секунд закрыл их с удивительным спокойствием. Затем, покачав головой, произнес с явной насмешкой:

– Странный труп, клянусь Богом! Умер с разорванной грудью от картечи, но его прекрасный мундир остался абсолютно невредим… – Он сурово посмотрел на присутствующих и грозно повторил: – Кто капитан?

Вперед вышел неопрятный мужчина в грязной полосатой рубашке и с черной повязкой на левом глазу.

– Я… Капитан Руй Сантос Пастрана, маркиз Антигуа, на службе у Ее Величества.

– Ее Величество меня совершенно не волнует, – резко ответил шотландец. – И еще меньше меня радует, когда кто-то нападает на меня, не подняв боевой флаг… – Он подошел ближе и поднял повязку, прикрывавшую глаз, чтобы убедиться, что тот действительно одноглазый. – Ты знаешь, какое наказание по законам моря полагается тому, кто поступает с такой хитростью и низостью?

–Законы не существуют, когда дело касается борьбы с теми, кто добровольно поставил себя вне закона, – ответил испанец с явным презрением. – Мои приказы: топить любое пиратское или каперское судно, которое я встречу на своём пути.

– Ну, далеко ты с таким подходом не уйдёшь, болван, – заметил другой. – И если одного лишь факта, что ты грязный лицемер, скрывающий свои истинные намерения, недостаточно, чтобы повесить тебя на рее, то твоя глупость, ставящая под угрозу жизнь невинных существ, это вполне оправдывает… – Шотландец слегка кивнул троим из своих людей. – Повесьте его! – пробормотал он.

– Нет…! – Одна из женщин, плачущих в стороне, бросилась по трапу вниз и упала к ногам капитана Джека, крича вне себя: – Не убивайте его, господин, ради Бога! – Она обернулась и указала на группу детей. – Что будет с моими детьми?

– Ваши дети? – переспросил тот с крайней степенью изумления. – Вы хотите заставить меня поверить, мадам, что этот кретин осмелился напасть на пиратский корабль, имея на борту свою жену и детей?

– Так и есть, сэр. Эти двое маленьких – наши дети… Пожалуйста!

Все повернулись к двум малышам, едва достигающим метра в высоту, которые смотрели на происходящее с огромными, испуганными глазами, полными слёз.

Впервые за всё время знакомства Себастьян Эредиа ощутил, что невозмутимый капитан Джек был по-настоящему озадачен.

Шотландец на мгновение задумался, но затем подошёл к детям, присел перед самым младшим и с суровым выражением посмотрел ему в глаза.

– Это действительно твой отец? – спросил он хриплым голосом.

Мальчик кивнул.